Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

¹Архивны юноши.Прозвище, данное другом Пушкина Соболевским (согласно пушкинскому черновику — МБ 2387 А, л. 22 — критических заметок осени 1830 г.), для обозначения его, Соболевского, коллег — молодых людей из дворянских семейств, получивших теплые местечки в Московском архиве коллегии иностранных дел (см. также коммент. к главе Второй, XXX, 13–14). Пушкинисты делали неуверенные попытки объяснить отношение пушкинских юношей к Татьяне тем, что Архив приютил группу литераторов (таких, как князь Одоевский, Шевырев и Веневитинов), погруженных в туман немецкой идеалистической философии, Пушкину чуждой. Однако в черновике (1–4) Пушкин заставил архивных юношей говорить о «милой деве» с восторгом.

Напомним, что педант и низкопоклонник Молчалин в «Горе от ума» Грибоедова тоже «числился по Архивам» (дейст. III, строка 165) или, как написал английский комментатор «Горя от ума» Д. Ф. Костелло, «состоял на службе в Государственном архиве» (Оксфорд, 1951, с. 177).

Пушкинский зоил — второстепенный поэт Михаил Дмитриев (см. коммент. к XXXVII, 2) — также служил там.

Служба эта была весьма условна; и выбор данного вида гражданского поприща молодыми людьми, не желавшими идти в армию, объяснялся тем, что из всех невоенных учреждений лишь Коллегия иностранных дел (к которой в Москве в то время относились только Архивы) считалась в 1820-е годы достойным местом службы для дворянина.

⁵шут печальный.В черновике (2368, л. 31 об.) — «Московских дам поэт печальный», а в зачеркнутых строках — «поэт печальный и журнальный» и «поэт бульварный».

«Шут» имеет много значений; основные из них: придворный шут, клоун, паяц, а также игривый эвфемизм для обозначения «черта» и «домового», породивший (фамильярный и добродушный) эквивалент понятия «негодяй» в разговорной речи пушкинского времени (галлицизм la dr^ole <чудак>; см. коммент. к XLIX, 10).

¹⁰В[яземский].Полностью имя написано в черновике (2368, л. 31 об.).

Есть нечто очень привлекательное в том, что Пушкин заставляет своих лучших друзей развлекать своих любимых героев. В главе Первой, XVI, 5–6, Каверин ждет Онегина в модном петербургском ресторане, теперь же Вяземский в Москве своей милой беседой смягчает Танину скуку, доставляя ей впервые, после того как она покинула дорогие ее сердцу леса, минуты удовольствия. Старик в парике, очарованный новой знакомой Вяземского, — это, конечно, не князь N., бывший онегинский приятель-повеса, а теперь толстый генерал, которого вскоре встретит Татьяна, но в некотором роде его предшественник.

Вяземский в письме к жене из Петербурга 23 янв. 1828 г. пишет в связи с опубликованным в «Московском Вестнике» отрывком из этой главы: «Есть описание Москвы Пушкина, не совсем ознаменованное талантами его. Как-то вяло и холодно, хотя, разумеется, есть много и милого. Он, шут, и меня туда ввернул».

Критик Н. Надеждин, рецензируя главу в «Вестнике Европы», 1830, находил, что стиль описания — «истинно Гогартовский».

L

Но тамъ, гд Мельпомены бурной Протяжный раздается вой, Гд машетъ мантіей мишурной   ⁴  Она предъ хладною толпой, Гд Талія тихонько дремлетъ И плескамъ дружескимъ не внемлетъ, Гд Терпсихор лишь одной   ⁸  Дивится зритель молодой (Что было также въ прежни лты, Во время ваше и мое) Не обратились на нее ¹²  Ни дамъ ревнивые лорнеты, Ни трубки модныхъ знатоковъ Изъ ложъ и кресельныхъ рядовъ.

LI

Ее привозятъ и въ Собранье. Тамъ тснота, волненье, жаръ, Музыки грохотъ, свчъ блистанье,   ⁴  Мельканье, вихорь быстрыхъ паръ, Красавицъ легкіе уборы, Людьми пестрющіе хоры, Невстъ обширный полукругъ,   ⁸  Вс чувства поражаетъ вдругъ. Здсь кажутъ франты записные Свое нахальство, свой жилетъ И невнимательный лорнетъ. ¹²  Сюда гусары отпускные Спшатъ явиться, прогремть, Блеснуть, плнить и улетть.

¹ Собранье.Вигель так описывает его вид в начале девятнадцатого века; «Записки» (Москва, 1928), I, 116: «Чертог в три яруса, весь белый, весь в колоннах, от яркого освещения весь как в огне горящий… и в конце его, на некотором возвышении, улыбающийся всеобщему веселью мраморный лик Екатерины». Полное название клуба (основанного в 1783 г.) было с 1810 г. — Русское благородное собрание. Он был известен так же, как Дворянский Клуб или Дворянское собрание.

^13–14Спешат явиться… Блеснуть… и улететь.Хорошо известная в поэзии Запада интонация. Ср.: Мур, «Лалла Рук: Огнепоклонники» (5-е изд., Лондон, 1817, с. 184):

На день блеснул он опереньем, Пленил наш взор и улетел!

LII

У ночи много звздъ прелестныхъ, Красавицъ много на Москв. Но ярче всхъ подругъ небесныхъ   ⁴  Луна въ воздушной синев. Но та, которую не смю Тревожить лирою моею, Какъ величавая луна   ⁸  Средь женъ и двъ блеститъ одна. Съ какою гордостью небесной Земли касается она! Какъ нгой грудь ея полна! ¹²  Какъ томенъ взоръ ея чудесной!.... Но полно, полно; перестань: Ты заплатилъ безумству дань.

¹звезд прелестных.Некоторые понимают это как «распутные звезды» («прелестница» при этом — «падшая женщина», а «падающая звезда» — «прелестная звезда»), но такое понимание притянуто за уши.

^1–4звезд… Луна.Комментаторы видят здесь пародию на «Элегию. Незабвенной»:

…и между юных, милых дев Как между звезд луна сияла…

— ужасное стихотворение Михаила Яковлева в журнале Воейкова «Новости литературы», № 15 (С.-Петербург, 1826), с. 149.

Еще же ранее была «Таврида» (1798) Семена Боброва, процитированная Бродским в комментарии к «ЕО» (1950), с. 274:

О, миловидная Зарема! Все звезды в севере блестящи, Все дщери севера прекрасны, Но ты одна средь их луна.

²на Москве.В значении «в Москве». Выражение двусмысленно, поскольку может быть понято как «на Москве-реке».

LIII

Шумъ, хохотъ, бготня, поклоны, Галопъ, мазурка, вальсъ.... Межъ тмъ, Между двухъ тетокъ, у колонны,   ⁴  Не замчаема никмъ, Татьяна смотритъ и не видитъ, Волненье свта ненавидитъ; Ей душно здсь.... она мечтой   ⁸  Стремится къ жизни полевой, Въ деревню, къ бднымъ поселянамъ, Въ уединенный уголокъ, Гд льется свтлый ручеёкъ; ¹²  Къ своимъ цвтамъ, къ своимъ романамъ И въ сумракъ липовыхъ аллей, Туда, гд онъ являлся ей.