Король

– Нет, - ответил Кингсли, мотая головой.
– Не садо-мазо клуб. А С/М клуб. И ты поможешь мне, потому что из-за тебя я его и делаю.

– Из-за меня?
– повторил Сорен, указывая на себя.
– Какие скачки в логике ты сделал, чтобы вывалить это на меня?

– Ты сделал меня извращенцем, - ответил Кингсли.

Сорен молчал.

– Я хочу оспорить это утверждение, - заявил Сорен.

– Oui?

– Я сказал, что хочу оспорить, а не стану оспаривать.
– Сорен вдохнул, наклонился вперед в кресле и сложил руки вместе.
– Должен сказать, мне приятно видеть тебя заинтересованным, а не то, как ты напиваешься до смерти, чтобы умереть в тридцать.

– Умереть от пьянства до тридцати так в стиле девятнадцатого века.

– Какова бы ни была причина такой перемены, я рад, что это произошло. Если я как-то могу помочь, я помогу. Но, пожалуйста, помни, что теперь я католический священник, так что я бы предпочел не делать ничего незаконного, если это поможет.

– Ничего противозаконного. Ты самый умный человек из всех, кого я знаю, а у твоей подруги Магдалены есть клуб. С чего мне начать?

– Полагаю, начать стоит с локации. Клуб Магдалены был ее домом, ее дом, ее клуб. Но, думаю, особняк не предназначен для коммерческих предприятий.

– И он недостаточно большой. Как и «Мёбиус». Но, да, ты прав. Нам нужна идеальная локация. Много комнат для игр. Большой зал для большого подземелья. Бар тоже, но мы будем держать потребление алкоголя под контролем. Более-менее.

– Более, - ответил Сорен.

– Ты католический священник. Разве вы не все алкоголики?

– Если я до сих пор не стал алкоголиком, то с возвращением в твою жизнь обязательно стану. Между тобой и Элеонор, это чудо, что я в трезвом уме.

Кингсли указал на него.

– Я приму это как комплимент.

– Еще бы.

– Может, старый госпиталь, - продолжал Кингсли, вернувшись к фотографиям и листая их.
– На Манхэттене есть какой-нибудь старый заброшенный госпиталь? Или психушка?

– Психиатрическая лечебница может послать неверный сигнал, - заметил Сорен.

– О, ты знаешь, что они говорят, - ответил Кингсли, широко улыбаясь Сорену.
– Мы все тут сумасшедшие.

– Кто сумасшедший?
– спросила Блейз, входя в кабинет без стука. У нее в руках было нечто похожее на газету. Плохой знак, когда Блейз была озадачена.

– Моя девушка сумасшедшая, раз прерывает нас, пока мы работаем, - ответил Кингсли, изображая неодобрение, которое было любимой прелюдией у Блейз. Чем больше он был раздражен, тем усерднее она работала над возвращением его хорошего настроения.

– Я же говорила, я не твоя девушка, - ответила Блейз.
– Я твой сабмиссив.

– Она права, - вмешался Сорен.
– Это совершенно разные понятия.

– Спасибо, Отец.
– Блейз сделала реверанс перед Сореном, что было актом подчинения и эксгибиционизма, так как ее зеленый халат в стиле кимоно едва прикрыл бедра. По крайней мере, она была в нижнем белье.

Пока.

– Скажи на милость, какого черта ты делаешь в моем кабинете, когда я сказал не прерывать нас?
– спросил Кингсли, схватив Блейз за руку и притянув ее к себе на колени. Она обожала, когда с ней грубо обращались.

– Мне нужно десять тысяч долларов, пожалуйста, - ответила она.

Кингсли посмотрел на Сорена, сидящего на противоположном конце стола.

– Она права. Она не моя девушка. Она моя бывшая девушка.

– Кинг, это серьезно.
– Блейз встала с его колен и села на стол лицом к нему.
– Это на благое дело.

– О Боже, еще одно благое дело.
– Кингсли откинулся на кресло и застонал.
– Больше никаких дел. Это приказ.

– Послушай меня, ты французский фашист, - начала Блейз.
– Мне нужно пикетировать церковь.

– Chouchou, ты знаешь, как я обожаю тебя, но ты не можешь пикетировать Бога, - ответил Кингсли.

– Можно пикетировать Бога, - вмешался Сорен.
– Насколько мне известно, в Библии на это нет запрета.

– Спасибо. Я ценю поддержку, - поблагодарила Блейз. Без улыбки она посмотрела на Кингсли.
– Послушай. Это плохая церковь. Они из тех, кто постоянно появляется в новостях с заявлениями «Бог ненавидит педиков» и «Аборты - это убийство». И они приезжают в наш город. Твой город. Прочти.

Кингсли выхватил газету из ее рук. Он взял со стола очки и надел их.

– О, не делай этого, - промурлыкала Блейз.
– Я не могу злиться на тебя, когда ты в очках. Ты слишком сексуально выглядишь. Разве Кингсли не выглядит сексуально в очках?
– обратилась она к Сорену.

– Я поражен, - ответил Сорен. Кингсли посмотрел на него поверх очков.

– Просто прочти, Кинг. Церковь называется «Путь, Истина и Жизнь», и они пытаются захватить Манхэттен. Те люди, которые протестовали против «Мёбиуса», являются частью этой церкви.

– Ты уверена?

– Да, я спрашивала их, когда была там в прошлый раз. Они пытались доказать, что стрип-клубы эксплуатируют женщин.

– Что ты сделала?

– Ослепила их.

– Не поощряй плохое поведение, - сказал Кингсли и пригрозил ей пальцем.
– Если они думают, что снова увидят твою грудь, мы никогда не избавимся от них.

– Мы не избавимся от них. Именно это я и пытаюсь донести до тебя. Они хотят захватить весь город. Парень, который управляет этим местом, кусок дерьма. Он священник Божьей кары и адских мук, хочет вывести содомию на уровень федерального преступления, объявить стрип-клубы и порнографию в любой форме вне закона, запретить общественным школам преподавать теорию эволюции и сделать аборты тюремно-наказуемым преступлением. А еще, они ненавидят католиков. Они считают папу Антихристом.

– И какое это отношение имеет к нам?
– поинтересовался Кингсли.
– Я имею в виду, кроме того, что ты феминистка, он католический священник, а содомия мое любимое хобби?

– Ты не слушаешь, - зарычала Блейз, щелкнув пальцем для привлечения внимания.
– Губернатор Нью-Йорка лучший друг преподобного Фуллера. Его жена и жена мэра вмести ходят по магазинам. Этот парень даже произносит вступительную молитву на всех мероприятиях в Олбани. Церковь богата, могущественна и хочет забрать всю нашу свободу. Преподобный Фуллер словно злой Билли Грэм под кислотой, и мы должны его остановить.

– Я однажды встречался с Преподобным Грэмом, - сказал Сорен, закинув ноги на стол Кингсли.
– Хороший человек. И сейчас пытаюсь представить его под кислотой. Только для мысленного эксперимента.

Но Кингсли не слушал. Он смотрел... изучал... пялился... видел...

Вот оно. Именно здесь.

Кингсли открыл ящик стола и достал пачку купюр, перевязанных бумажной лентой.

– Вот, - ответил он, протягивая деньги Блейз и снимая очки.

Блейз обняла его за шею и поцеловала в щеку.