Королевы и монстры. Шах

Наконец-то. Сейчас Деклан упадет замертво от злости.

Затем я встаю, вытираю руки полотенцем и делаю шаг к нему. Заглянув в его разозленное лицо, говорю:

– Хочу показать тебе прием, который помогает в стрессовых ситуациях.

– А я хочу замуровать тебя в темном подземелье, но мы не всегда получаем, что хотим.

– Помолчи минутку, гангстер.

– Ты первая.

В ответ я закатываю глаза.

– Я тут пытаюсь помочь.

– Мне не нужна была помощь, пока я не встретил тебя.

Улыбаюсь самым милым образом.

– То есть похитил меня. Так вот, прием.

Я делаю глубокий вдох на счет четыре, еще на четыре секунды задерживаю дыхание, потом четыре секунды выдыхаю и делаю следующий вдох тоже на счет четыре.

Он смотрит на меня почти с отвращением.

– Поздравляю. Ты умеешь задерживать дыхание. Пригодится, когда мы наденем на тебя цементные ботинки и выбросим в гавань.

– Да нет же, глупыш, я дышу по квадрату! Этому меня папа научил.

– Отец научил тебя дышать? Я не удивлен. Жаль, что он не зажал тебе лицо подушкой перед этим.

Я шлепаю его по железобетонным бицепсам.

– Ты будешь слушать?

– Я слушаю. В этом и проблема.

– Дышать квадратами его научили на службе в военно-морских силах. Это отличный способ успокоить нервную систему и сфокусироваться. Попробуй. Можем сделать это вместе.

– Лучше меня сожгут заживо.

– Ой, да ладно! Клянусь, это работает.

Широко раскидываю руки и демонстрирую глубокий вдох. Деклан бормочет какие-то древние ругательства. Я задерживаю дыхание, выпучиваю на него глаза, слушая его ворчания. Выдохнув, опускаю руки, завершив мысленный счет. Он смотрит в потолок и вздыхает.

– Ты как раковая опухоль. Только веселья меньше.

Тыкаю его пальцем в грудь.

– Просто попробуй. У тебя вроде нет проблем с учащением дыхания, но я могу ошибаться.

Он опускает голову и долго на меня смотрит.

– К твоему сведению, я знаю, как дышать квадратами.

Это слегка сбивает с меня спесь.

– О.

Мы какое-то время друг на друга смотрим, но я оживляюсь:

– Вот видишь, это работает!

– Да что ты несешь?

– Ты больше не злишься. Ты успокоился.

– И как это сработало? Это не я тут стоял и пыхтел.

– Я знаю, но пока я дышала квадратами, ты наблюдал и поэтому успокоился! Вот насколько это эффективно! Действие может распространяться даже на других людей!

Его взгляд на секунду задерживается на мне, сверкая жаждой смертоубийства. Он очень медленно и тягуче произносит:

– Могу сказать честно, и это будет совершенно искреннее признание: я никогда не встречал людей типа тебя, подруга.

Моя улыбка способна ослепить.

– Всегда пожалуйста. Ой, кстати, я тут подумала.

– Было больно?

– Ой, ты стал остроумнее! Я хорошо на тебя влияю.

– Если это – хорошее влияние, то мне нужно срочно убить себя.

Я отмахиваюсь от этого комментария.

– Мне кажется, я понимаю, почему ты постоянно говоришь, что я начала войну. И ты ошибаешься.

Он снова задерживает на мне взгляд.

– Кажется, ради этого я должен присесть.

Я показываю на ближайший стул.

– Чувствуй себя как дома.

– Ты же помнишь, что это ты у меня в гостях? Это мой дом.

– Меня повысили из заложницы до гостьи? Круто.

Он закипает.

– Нет. Я не это хотел… *****, ладно. Неважно.

Он опускается на стул и сидит с таким выражением, будто попал в приемную к самой Смерти и с молитвой ждет своей очереди.

Сажусь напротив него и подбираю под себя ноги. Когда Деклан неодобрительно косится них, я только улыбаюсь.

– Так о чем я говорила. Эта война, в которой ты меня постоянно обвиняешь. Все это началось с ужина в «Ла Кантине» на озере Тахо, верно?

Он не отвечает.

– Ладно, может, ты этого не знал. Или знал, просто остаешься верен своим очаровательным галантным манерам. В любом случае я помню, как Ставрос говорил мне про назревающий конфликт. Ну, на самом деле он говорил это не мне; я просто случайно услышала чужой разговор. Хотя ладно, я специально подслушивала за ним и его командой, но суть в том, что это было всего через несколько дней после стрельбы в «Ла Кантине», когда убили несколько ирландских гангстеров. Последнее, очевидно, тебе известно.

Я обрываю рассказ, вглядываясь в его лицо.

– Почему ты молчишь?

– Я не планирую убийства вслух.

– Ха. Вернемся к мертвым ирландским гангстерам. Они подошли к нашему столу во время ужина и перекинулись со Ставросом парой слов. Не спрашивай, о чем шла речь, – все было на русском и на гэльском, но изначально весь этот переполох начался с того, что один из ирландцев шлепнул меня по заднице, когда мы под руку со Ставросом проходили к нашему столику. Ставрос чуть не полез на рожон, но мне удалось сдержать его. Но все полетело в тартарары, когда мистер Шлепок подошел к нашему столу посреди ужина.

Деклан подается вперед и упирает локти в колени. Он подпирает кулаком подбородок и тихо говорит:

– А тебе не приходило в голову, что я прекрасно знаю обо всем случившемся в том ресторане?

– Откуда тебе знать, если тебя там не было?

– Я все знаю.

Я фыркаю.

– То есть ты всезнающ? Тогда прошу.

– Мне и так прекрасно известно, что изначально именно из-за тебя все пошло наперекосяк. Это ты виляла задницей в том малюсеньком белом платье, которое напялила. Это ты расхаживала с таким видом, будто ресторан принадлежит тебе. Это ты зачем-то улыбнулась первому попавшемуся мужчине, хотя шла за руку с другим.

Гнев начинает распускать свои змеиные кольца у меня в груди. Откидываюсь в кресле и смотрю на него.

– Это мерзкая мелкая манипуляция под названием «возложение вины на жертву». Не то чтобы я была жертвой, но дела это не меняет, и это полная херня.

Его голос ожесточается.

– Погибшие люди – не херня.

– Да, не херня. Но не пытайся выставить их смерть как неизбежный результат того, что они увидели мою задницу и улыбку. То, что мужчины достали и наставили друг на друга стволы из-за женской улыбки, брошенной не в ту сторону, – это проблема их инфантильных эго, неконтролируемой агрессии и раздутого чувства собственной значимости, а не ее.