Королевы и монстры. Шах

– А еще ты сказала, что я очень красив.

Улыбка снова возвращается на ее лицо.

– А вот теперь я знаю, что ты врешь.

Она не считает меня красивым? Обидно. Мне, разумеется, плевать на ее мнение, но женщины постоянно говорят мне, какой я симпатичный.

Минуточку. Совсем забыл. Она не женщина, а остервеневшая ведьма, которая ест мужское здравомыслие на ужин.

– Тогда объясни мне, как ты оказалась в этой кровати.

Она оглядывается, пытаясь вспомнить. Когда я вижу ее глаза, они полны тревоги.

– Хренов асфальт.

– Чего-чего?

– Я стукнулась головой об пол на подземной стоянке, когда ты выволок меня из машины. Очень сильно стукнулась, на самом деле. Я могла вырубиться еще до того, как ты дал мне кетамин.

Мне не нравится, как это звучит, но насчет одного она точно ошибается. Мне почему-то кажется важным переубедить ее.

– Это не я выволок тебя из машины.

– Нет, ты, я видела… О. Теперь, когда ты об этом сказал, я понимаю, что не видела лица того человека.

– Это был не я.

– А кто тогда?

– Какая разница?

– Хочу знать, на кого злиться.

Это Киран вытащил ее из «Бентли» Казимира и уронил на пол, прежде чем швырнуть в наш внедорожник. Но я не собираюсь ей это рассказывать.

С другой стороны, она, может, освободит его от должности своего нового лучшего друга, и все снова встанет на свои места. Ему ведь правда хватило смелости попросить меня пустить ее на кухню, чтобы она приготовила еды. Как будто если я позволю ей накормить ребят своей кроличьей едой – это не вызовет бунт.

И все же последнее, что нам сейчас нужно, – это болтливая ведьма Динь-Динь, замыслившая против Кирана кровную месть. У нас и так проблем по горло.

– Забудь об этом. Но я позову доктора, чтобы он осмотрел тебя.

Помогаю ей присесть. Краска снова приливает к ее щекам, и это хорошо, но она все еще выглядит немного ослабевшей. Я подавляю нелепый импульс ободряюще приобнять ее и делаю шаг назад.

Она, прищурившись, смотрит на меня.

– Ты сказал «доктора»?

– Только не говори, что уши у тебя тоже не работают.

– Все у меня работает. Я просто удивлена.

– Чем?

– Что ты сделаешь это для меня.

Она как-то странно смотрит на меня. Как будто с благодарностью. Как будто…

Я ей нравлюсь.

Но это, конечно, чистая фантазия с моей стороны. Эта женщина меня презирает. Может, я тоже стукнулся головой об асфальт?

Сипло бурчу:

– Мертвая ты мне ни к чему.

– Какая разница, живая я или мертвая? Ты сказал, что постараешься отправить меня домой. Я тебе больше не нужна. Верно?

Она кажется заинтригованной. Или что-то подозревает? Сложно сказать.

– Я не говорил, что ты мне не нужна.

Когда у меня вырывается эта фраза, я прихожу в ужас. Становится очевидно, как плохо это звучит.

А если бы не понимал, то выражение ее лица красноречиво бы мне это подсказало.

Сверкая зелеными глазами как лезвием ножа, она спрашивает:

– То есть я тебе нужна? И для чего же именно?

– Тренироваться в стрельбе, – рычу в ответ.

Ее взгляд остается неподвижным. Немигающим. Пронизывающим.

Она тихо произносит:

– Гангстер… Ты в меня влюбился?

– Нет.

– Никто тебя не осудит, если это так.

– Господи. Да у тебя с головой не в порядке.

– А я предупреждала, что это случится.

Я взрываюсь:

– Этого не случилось!!! Ничего не случилось!!!

– Нет?

Она поднимается и идет ко мне. Я делаю шаг назад, а потом, выругавшись про себя, останавливаюсь: меня ее приближение не пугает.

Когда она останавливается, я чувствую запах шампуня, которым она вымыла волосы. Моего шампуня. А еще ее кожа источает аромат моего мыла. А еще на ней моя рубашка.

И мои трусы, если она их не сняла.

Черт, она их сняла? Она голая под рубашкой?

Глядя прямо мне в лицо, она произносит:

– А тут уже мне судить.

И вдруг встает на цыпочки и целует меня.

13 Слоан

Это как целовать кирпичную стену.

Хотя нет. Это как целовать ледяную злую стену, которая ненавидит тебя и все, что тебе дорого, всю жизнь таила на тебя страшную обиду и поклялась убить тебя, чтобы отомстить за смерть отца.

Рот Деклана жесткий, холодный и неподатливый. Каким-то образом его губы подсказывают мне, что лучше бы в них вкололи вирус Эбола, чем заставили претерпевать эту абсолютно омерзительную встречу с моими.

Он крепко берет меня за плечи и отстраняет от себя. Держа на расстоянии вытянутой руки, он смотрит на меня как на щенка, который только что накакал в его любимые ботинки.

Над его головой собираются грозовые тучи, и он произносит:

– Больше. Никогда. Так. Не делай.

– Не буду. Я прошу прощения, – нервно и смущенно посмеиваюсь я. – Иногда моя самоуверенность немного переходит границы.

– Думаешь?

– Эм. Да. Но это не моя вина.

– Можешь не объяснять. Боже мой, просто не говори больше ни слова.

– Просто большинство мужчин такие… простые. Я так понимаю, не ты.

– Нет, – отрезает он, скривившись. – Не я.

Он держит меня подальше от себя, словно я заразная. Как будто он бы с удовольствием выкинул меня в окно, будь оно за моей спиной. Или в бездонную яму.

Что уж тут говорить – я раздавлена. Очевидно, я теряю сноровку. Или, может, разум? Я готова была поклясться, что он смотрел на меня с вожделением.

Отворачиваюсь от него и сажусь на край кровати, зажав руки между коленями и избегая его взгляда.

Не говоря больше ни слова, Деклан разворачивается на каблуках и уходит.