Королевы и монстры. Шах

Когда через несколько долгих часов он возвращается, с ним входит еще один мужчина.

– Доктор, – объявляет он, а потом оставляет нас наедине.

Дверь за спиной Деклана захлопывается. Маленький человек в синем костюме снимает с головы шляпу и кладет на кофейный столик. Рядом со шляпой он ставит большой черный саквояж и достает оттуда стетоскоп.

– С легкими и сердцем у меня все нормально. Лучше проверьте мою голову.

Доктор выпрямляется и смотрит на меня. Ему около шестидесяти, у него седые волосы и добрая улыбка.

– Просто выполняю распоряжения осмотреть тебя как следует, милая. Уверен, ты понимаешь.

– А. Конечно. Куда мне лучше сесть?

Он указывает на стул, куда я и присаживаюсь.

– Значит, вы доктор для мафии? Наверное, интересная работа. Сколько пулевых ранений вы зашили за свою карьеру?

Доктор разворачивается и смешливо смотрит на меня, как будто вспомнил старую шутку.

– Что?

– Мистер О’Доннелл предупреждал меня о вашей разговорчивости, – тепло отвечает он. – А я ему сказал, что нет ничего хуже тихих женщин: это всегда значит, что они что-то замышляют. Но он, кажется, и так считает, что вы что-то замышляете.

Он надевает наушники стетоскопа.

– Только будьте осторожны и не будите его темную сторону, мисс. Он бывает довольно вспыльчив.

– Темную сторону? – сухо посмеиваюсь я. – Вы так говорите, будто у него есть светлая.

– Глубоко вдохните, пожалуйста.

Доктор прижимает конец стетоскопа к моей спине. Я вдыхаю, он слушает, а потом перемещается на другую половину моей спины. Делаю еще один вдох, и он снова слушает.

– Есть. Он один из лучших людей, кого я знаю.

– Видимо, вы нечасто общаетесь с людьми, – так же сухо говорю я.

Он переходит к груди и слушает сердце. Потом достает из сумки манжету для измерения давления и надевает мне на руку.

Когда манжета расслабляется, он спрашивает меня о менструации.

– Она регулярная. Как я и сказала, проблема в голове.

Хотя мои яичники вели себя странновато в последнее время, я не собираюсь сообщать об этом доктору Деклана.

Когда он убеждается, что мое артериальное давление в пределах нормы, то светит мне фонариком в оба глаза.

– Ай! Как ярко!

– Реакция зрачков у вас нормальная. Где эта шишка, о которой говорил мистер О’Доннелл?

– Вот, – показываю ему. Он дотрагивается до нее, и я морщусь.

Он тихо мычит с долей сочувствия.

– Да, представляю, насколько это больно. Она у вас серьезно распухла. У вас были головные боли?

– Да.

– Тошнота?

– Нет. Хотя да. Меня мутило в самолете, когда я проснулась. Но я решила, что это из-за кетамина, которым меня накачал Деклан.

Если доктор и посчитал странным, что Деклан сделал мне укол, из-за которого я вырубилась, то виду не подал. Наверное, это не самая большая странность, с которой он сталкивался, осматривая пациентов моего похитителя.

– В глазах не рябит? Проблем со слухом нет?

– Нет и нет.

– Кратковременные провалы в памяти?

– Да… А еще я упала в обморок. Но я этого не помню.

– В ушах звенит, в глазах двоится?

– И то и другое – нет. Я что, умираю?

– Умираете, но это займет еще лет сорок-пятьдесят.

По крайней мере у него есть чувство юмора.

Он собирается и снова надевает шляпу, собираясь уходить.

– А какой диагноз?

– Легкое сотрясение. Волноваться не о чем, но постарайтесь отдохнуть в ближайшие несколько дней. Если появятся дополнительные симптомы или головная боль усилится, нужно будет провести компьютерную томографию, чтобы исключить кровоизлияние в мозг. А пока – прикладывайте к шишке лед. Это снимет боль и воспаление.

– Кровоизлияние в мозг? Звучит паршиво.

– Так и есть. Так что сразу сообщайте мистеру О’Доннеллу, если снова почувствуете себя нехорошо.

– Так и сделаю. Спасибо.

Когда он уходит, на меня нападают тревога и беспокойство. Так что, естественно, я просто обязана написать Деклану.

Доктор сказал, что я умираю.

В ожидании ответа я меряю шагами комнату.

Значит, удача снова повернулась ко мне лицом.

Придурок. Не мог бы ты, пожалуйста, зайти и поговорить со мной?

Зачем?

Мне скучно.

Надеюсь, до смерти?

Хватит быть таким злыднем!

Назови мне хотя бы одну причину.

Я пожевываю губу, но потом отвечаю:

По-моему, мне страшно.

Он не отвечает. Не знаю, с чего я решила, что ответит. Я продолжаю ходить по кругу, кусать губы и представлять, как выглядит смерть от кровоизлияния в мозг, когда дверь открывается и в комнату заходит Деклан.

Все еще держась за ручку двери, он заявляет:

– Если это была ложь, я открою это окно и вытолкну тебя.

Зачем обязательно быть таким говнюком?! Таким симпатичным говнюком, отчего еще хуже.

– Я не болела ни одного дня в своей жизни, а теперь у меня кровь в мозгах, пропадает память, я падаю в обморок, как эти безмозглые козы, голова болит, будто кто-то колотит по ней отбойным молотком, и я, наверное, умру в этой комнате, а рядом будешь только ты. Разве можно винить меня за то, что я расстроена?

Он с сомнением прищуривает свои ледяные глаза.

Я всплескиваю руками.

– У меня тоже есть слабости!

– Значит, в твою сделку с дьяволом по поводу способности убивать говорливостью не включалось бессмертие?

Я пялюсь на него, а в это время мое сердце готово вырваться из груди, а к горлу подступает ярость.

– Знаешь что? Забудь. Возвращайся к своей насыщенной преступной жизни, продолжай похищать невинных людей, убивать врагов и делать мир еще более паршивым местом, и забудь, что я сейчас сказала.