Королевы и монстры. Яд

Он повсюду твердый, не считая глаз, потому что они невыносимо и трогательно нежны.

– Нет. Просто наблюдение.

Он притягивает меня ближе. Мы оба лежим на боку. Я сворачиваюсь рядом с ним в уютном и надежном тепле, ощущая его аромат и слыша ровное биение его сердца. Я могла бы застыть в этом положении навсегда.

Кейдж шепчет, уткнувшись мне в волосы:

– Я тоже сделал одно наблюдение.

– Какое?

– В жизни не видел ничего красивее тебя, когда ты кончаешь.

Не знаю, гордость или смущение сейчас вспыхнули в моей груди, но мне нравится.

– Аналогично, – бормочу я, заливаясь краской.

Он замолкает.

– Аналогично? И это мой посткоитальный комплимент?

– Посткоитальный? Какие длинные слова ты знаешь!

– Не думай, будто я – просто смазливое личико.

Кейдж дразнится. Мне нравится, когда он дразнится – это происходит слишком нечасто. Я весело отзываюсь:

– О нет, я так не думаю. У тебя еще масса впечатляющих качеств помимо небесной красоты.

Еще одна пауза, на этот раз дольше.

Я интересуюсь:

– Думаешь, характеристика «небесная красота» не очень бьется с твоим выдающимся мачизмом, да?

– Ну, наверное, «небесная красота» – это довольно лестно…

Он выглядит сбитым с толку. Пытаясь сдержать смех, я делаю серьезное лицо.

– Но?

– Но я как будто юная дебютантка из любовных романов эпохи регентства.

На этот раз моя очередь быть сбитой с толку.

– Откуда ты вообще знаешь, что такое любовный роман эпохи регентства?

– У меня эклектичный вкус в литературе.

Не в состоянии поверить своим ушам, я приподнимаюсь на локте и смотрю прямо на него. Он лениво, с самодовольным видом улыбается.

– Ты читаешь любовные романы, – констатирую факт я.

Он, изображая невинность, распахивает глаза.

– А что? Это занятие не для «настоящего мужика»?

Я бью кулаком в кирпичную стену его груди.

– Ты зажал мне ногу!

В мгновение ока Кейдж от игривости переходит к пылающей страсти и рычит:

– А лучше бы сжал твои волосы и снова оттрахал твою изумительную щель.

Господи, как это звучит! Он просто Шекспир скабрезностей.

– Ты только что это делал.

– Прошли тысячелетия.

– Вроде как минут двадцать.

– Я и сказал. Тысячелетия.

Он хватает меня и ревет мне в шею, так что я взвизгиваю. А потом наваливается на меня всей своей существенной массой, заставляя громко охнуть.

– Ты весишь тонну!

– Тебе нравится.

Я на секунду замираю, ощущая на себе его тяжесть. Он как огромное человеческое одеяло, прикрывающее меня со всех сторон и спасающее от бед. Давящее, но еще спасающее от бед.

Он прав. Мне и правда нравится.

Кейдж хохочет, и его грудь трясется.

– Я же говорил.

– Хватит быть таким самодовольным, ты, большой…

Он ловит мой рот, прежде чем я успеваю огрызнуться, и страстно меня целует. Я тону в матрасе, упиваясь вкусом Кейджа и теплом его тела, пока не чувствую, что у меня сейчас лопнут легкие.

Вяло похлопывая его по спине, я блею:

– Помогите. Задыхаюсь. Гибель неизбежна.

– Не драматизируй.

Он снова переворачивается на спину, увлекая меня за собой. Я сжимаюсь от неожиданности, но тут же расслабляюсь. Взгромоздившись на него, я лукаво улыбаюсь.

– Ага. Теперь все именно так, как я хотела!

– Вот чего ты хочешь? Смотреть на меня сверху вниз?

Я нежно целую его в губы.

– Да. Смотреть сверху вниз и видеть тебя беспомощным.

Кейдж тяжело и задумчиво вздыхает, проводит рукой по моим волосам и шепчет:

– Моя прекрасная девочка. Я был беспомощен против тебя с первой встречи.

Мое сердце замирает. Его взгляд кажется каким-то далеким. Даже грустным.

– Ты так говоришь, будто это плохо.

– Не плохо. Сложно.

Изучая его лицо, я спрашиваю:

– Я так понимаю, объяснять ты мне ничего не собираешься.

– Поверь, тебе это не нужно.

Где-то на задворках моего сознания включается тихий тревожный звоночек, когда я вижу, как он отводит глаза.

Но теперь это – наша жизнь. Это – мы. То, на что я согласилась: секреты. Не ложь, но секреты. Много секретов. И еще дистанция. Все во имя моей безопасности.

Ну и ладно. Если такова цена за то, чтобы быть с ним, – я готова ее заплатить. Я слишком долго блуждала в тумане словно зомби и теперь не могу пройти мимо этой полной электрического света жизни. Даже если у нее есть своя темная сторона.

У всех сказок она есть.

18 Нат

Мы еще какое-то время болтаем, а потом он решает, что пора меня накормить.

Кейдж влезает в джинсы и исчезает на кухне, велев мне оставаться в постели. Я лежу голая, смотрю в потолок с идиотской улыбкой на лице и слышу, как он роется у меня в холодильнике и в шкафчиках. Какое-то время раздается звяканье кастрюль и сковородок на плите, и вскоре после этого воздух наполняется аппетитным ароматом жарящегося бекона.

Еще через несколько минут Кейдж возвращается с тарелкой. Босой, с голым торсом, безумно восхитительный.

– Завтрак на ужин! – объявляет он, встав у края кровати. – Садись.

Вместо того чтобы подчиниться, я говорю:

– Нашелся командир.

Он выгибает бровь.

– Садись, или твоя задница побагровеет.

Я улыбаюсь еще шире – смотрю прямо ему в лицо и скалюсь как маньячка.

– Продолжаешь гнуть свою линию? Мне нравится. Но не забывай, что я не давала тебе разрешения.

– Пока что. – Он указывает на тарелку. – Будь хорошей девочкой и сядь, а я тебя накормлю.

– По-моему, ты излишне озабочен моим уровнем калорий. С чего бы это?

Теперь уже его очередь улыбаться. На лице Кейджа медленно расплывается сексуальная ухмылка. Он хрипло отвечает:

– Тебе понадобятся силы. Ночь только началась.

С этим не поспоришь.

Я присаживаюсь, потом сдвигаюсь назад, упираюсь в изголовье кровати и подтыкаю подушку под спину. Натягиваю одеяло, чтобы прикрыть грудь.