Королевы и монстры. Яд

Кейдж присаживается на край матраса и тянет одеяло назад, так что мои груди снова оголяются. Поставив тарелку себе на колени, он берет полоску хрустящего бекона и командует, поднося ее к моим губам:

– Открывай.

Я повинуюсь, хоть и чувствую себя немного глупо, когда меня кормят как ребенка. Впрочем, нелепость ситуации тут же перестает меня заботить, потому что это потрясающе. Бекон настолько вкусный, что я аж мычу от удовольствия.

Этот мужчина умеет готовить. Поди ж ты!

Он ястребиным взором наблюдает, как я жую и глотаю. Потом удовлетворенно хмыкает, берет вилку с края тарелки и набирает горку омлета.

– Воу! Ты думаешь, у меня настолько большой рот? Этим куском можно четверых накормить!

Его губы искривляются в снисходительной улыбке.

– Каждая колкость – плюс один шлепок.

Мы сверлим друг друга взглядами. Никто не моргает. Но он сильнее в этой игре, и к тому же я умираю от голода, так что Кейдж выигрывает.

Я покорно открываю рот. Он пихает вилку внутрь и пылко произносит:

– Эти охренительные губы! Жду, когда ты встанешь на колени и будешь давиться моим членом, обхватив его этими губами.

Я начинаю кашлять, рискуя поперхнуться яйцами, но, к счастью, они не летят у меня из носа. Я с усилием глотаю, а потом смеюсь.

– Как романтично! Тебе нужно писать сонеты.

– Ешь.

Кейдж скармливает мне еще немного яиц. Дает ломтик бекона, потом тост с маслом и внимательно наблюдает, как я жую и глотаю, как будто это самое потрясающее зрелище, что он видел в жизни.

Когда тарелка пустеет, он ставит ее на тумбочку у кровати. А потом поворачивается ко мне и будничным тоном интересуется:

– Сколько всего у тебя вибраторов?

Мои глаза широко распахиваются.

– Спрашиваю, потому что ящики, кажется, набиты до отказа. Ярко-розовый – мой фаворит.

Он показывает на тумбочку, куда только что поставил тарелку.

Верхний ящик лишь слегка приоткрыт, но достаточно, чтобы рассмотреть мой бесценный запас секс-игрушек.

Упомянутый ярко-розовый вибратор – это на самом деле дилдо. Довольно крупный образец, с реалистичными венами и длинным толстым стволом, который венчает пузатая головка, способная до того испугать девственницу, что та решит хранить целомудрие до конца дней своих.

О господи.

Я жалобно ойкаю от ужаса, и Кейдж начинает смеяться.

– Твои грязные секретики выплыли наружу, детка. А еще говорила, что консервативна в постели.

Он полностью выдвигает ящик, достает оттуда розовый дилдо, рассматривает и с ухмылкой размахивает им из стороны в сторону.

– Не очень-то консервативно. Этой штукой можно легкие себе проткнуть.

Я пытаюсь выхватить вибратор, но Кейдж поднимает руки над головой. Они слишком длинные, чтобы у меня получилось изъять эту чудовищную улику. Остается только отползти на свой край кровати, сгорая от смертельного стыда, натянуть на голову одеяло и жалобно взвыть.

А Кейдж продолжает обыск моего ящика с игрушками.

– Ого. Какая гигантская бутылка лубриканта. Тут у нас, конечно, и классический двойной вибратор, и прозрачный дилдо, светящийся в темноте. Очень экстравагантно. Пожалуй, можно было купить простой фонарик, но ходить с этой штукой, когда отключают электричество, гораздо веселее. А это что за интересный прибор? Лавандового цвета. Гибкий пластик. Круглый, как банка, с клапаном… Погоди-ка. Вот кнопка.

Комната наполняется электрическим жужжанием. А за ним следует глубокий грудной смех Кейджа.

– О боже. Грязная маленькая развратница. Это то, о чем я думаю?

Вот сволочь!

Я тихо выдыхаю из-под одеяла:

– Тут используется одновременно функция всасывания и глубокой вибрации, чтобы имитировать ощущения от губ и языка.

Кейдж хохочет еще громче. Гаденыш.

Я начинаю раздражаться и, повысив голос, продолжаю:

– Также он водонепроницаемый, заряжается от аккумулятора и имеет десять режимов. И еще к нему прилагается удобный чехол, чтобы не пылился в ящике.

– Ни на одной из игрушек нет ни пылинки, детка. Ты тут времени зря не теряешь.

– Не надо меня осуждать! Я очень долго была одна!

Он наклоняется и целует мое голое бедро.

– Знаю. И не осуждаю. Просто больше тебе эти штуки не понадобятся.

Последовавшая за этой фразой пауза пугает. А потом Кейдж задумчиво произносит:

– Если только…

Он запускает руку мне между колен и аккуратно раздвигает ноги. Между ними он проталкивает вибрирующую игрушку.

Я зарываюсь лицом в матрас и с яростным рычанием натягиваю одеяло на голову.

Он шепчет:

– Ты хочешь спрятаться от меня?

– Да.

– Ты знаешь, я должен тебя видеть.

– Нет!

Он сдвигает игрушку на дюйм севернее, так что она соприкасается с моим клитором. Я дергаюсь и снова рычу, в этот раз тише.

– Перевернись на живот и раздвинь ноги.

Его голос понизился на октаву и приобрел твердую доминирующую интонацию, от которой у меня сердце начинает биться быстрее.

Дрожа всем телом, я подчиняюсь приказу. Мое лицо все еще накрыто одеялом, но остальное тело обнажено. Хотя в комнате прохладно, кожу покалывает от жара. Я уже потею.

Кейдж снова просовывает игрушку мне между ног, какое-то время водит ею по кругу, пока не нащупывают нужную точку, и я ахаю. Игрушка, прижатая к моему клитору, ритмично и мерно вибрирует. Пульсации, исходящие из нее, прокатываются по всему моему тазовому дну.

Это так приятно, что я содрогаюсь.

– Хочешь еще, да, детка?

Голос Кейджа звучит мягко, ласково, гипнотизирующе. Я не совсем понимаю, о чем он, пока не чувствую, как что-то влажное и теплое скользит по моей заднице и стекает в промежность. Лубрикант.

Кейдж нежно распределяет его пальцами, а потом что-то упирается в мою щелку и проникает внутрь.

Мне слишком хорошо знакомы эти объемы и формы, так что я прекрасно понимаю, что Кейдж только что вставил в меня тот ярко-розовый дилдо. Если я покраснею еще сильнее, кожа воспламенится.

Когда я шире раздвигаю бедра и поднимаю задницу повыше, Кейдж прерывисто вздыхает.

– Охрененно красивая, – шепчет он.

А потом вставляет дилдо глубже. Я тихо вскрикиваю, и мои пальцы сжимают простыни.