Коронованный наемник
Шрифт:
– Ты куда это один навострился? – протянул он, потирая окруженные темными тенями глаза, – хорошо, что я всю ночь уснуть не мог. А то б упустил тебя, да и ищи-свищи.
Йолаф плотнее запахнул на Эрсилии плащ:
– Это моя забота, Таргис.
Но варгер покачал головой:
– Места там опасные, друг. А я… Я сам это пережил, кто знает, чем подсобить смогу.
Рыцарь не стал спорить, лишь кивнул головой и дал варгу шенкеля. Таргис набросил капюшон и последовал за мятежником. Хищники помчались вперед, почти сразу сойдя с намеченной многими копытами дороги и углубившись в густую и нехоженую чащу.
Они шли широкой ровной рысью, отмеряя лиги пути. Оставались позади покинутые деревни, унылые, безлюдные и занесенные снегом. Осыпались
Но Йолаф ничего не видел вокруг. Он молча смотрел вперед, то и дело взглядывая в грязно-серое, словно пыльное небо, там и сям проглядывающее сквозь сосновые кроны. Ну же… Не нужно яркого весеннего неба, не нужно щедрого солнца, лишь один луч, и ничего другого он не попросит более у Валар… Он сжимал зубы, чувствуя сквозь плащ ровное тепло тонкого звериного тела, и неистово, как заклинание, повторял про себя: «Луч, только один луч… Дайте всего лишь один луч солнца, а все прочее я сделаю сам… Только один луч…».
Уже латунное пятно лениво карабкалось по небу к зениту, когда варги вырвались из густого леса на округлую поляну, и всадники осадили скакунов. Снег здесь лежал плотным ковром, слегка волнистым от многочисленных звериных следов. Приземистые деревья раскинули узловатые ветви, облитые снежной глазурью, над невысокой грядой утесов, похожей на семейство огромных дремлющих медведей. Из надкола в самой крупной скале обильной струей бил источник, наполнявший ледяной прозрачной влагой незамерзающий водоем причудливой формы. Этим приветливым ключом на открытой гостеприимной прогалине была грозная Плачущая Хельга.
Йолаф спешился, прижимая к себе заволновавшегося оборотня, а варги немедленно метнулись к источнику, жадно припав к воде.
– Солнца пока нет, – проговорил рыцарь с искусственной будничностью, нимало не обманувшей его спутника, – но гости могут пожаловать. Я проведу здесь весь день до темноты, если понадобится. А пока нужно нарубить хвороста и развести несколько костров, чтоб зверье поодаль держалось.
– Дело говоришь, – кивнул Таргис и вынул широкий тесак, – я вон и инструмент заготовил.
Поочередно карауля Эрсилию, лежащую на плаще и тревожно оглядывающуюся, мужчины не без труда развели четыре больших костра. Промерзшее дерево разгоралось неохотно, но к полудню потрескивающий огонь уже ровно и ярко пылал на поляне.
Йолаф тоже сел на плащ и с непроницаемым видом посмотрел в издевательски-серое небо. Пробормотал что-то непечатное, вынул флягу с элем, отхлебнул и передал Таргису.
– Ты видел мою сестру? – спросил он сдержанно, но варгер понял, что этот вопрос давно тяготит ренегата, – я был в Тон-Гарте, но ее там не встретил, хотя на суде она бы непременно постаралась быть, как бы князь ни бесился, я ее знаю. И Вигге тоже не пришел с первым отрядом, где его балроги носят…
Таргис сдвинул брови:
– Камрин нет в столице? А где ж она? Погоди, приятель, да ты же ничего не знаешь!
Многословен варгер не был, да и рассказчиком был сухим и последовательным, а потому все оглушающие новости о предательстве и смерти Вигге, ранении Камрин и поисках Эрсилии обрушились на Йолафа, словно снег со ската крыши. Помолчав, он снова приложился к фляге:
– Таргис, Моргот тебя раздери, – не особо учтиво высказался он, а потом прибавил, – я тебя всегда недолюбливал, сколько знал. Ты мне казался скользким и пронырливым мерзавцем, преданным Сармагату, как собака, и способным по его приказу на любые подлости. Зато Вигге много лет был мне верным и надежным соратником. А вот поди ж ты… Ничего-то я, оказывается, в людях не смыслю.
Таргис что-то неразборчиво пробормотал, и Йолафу на миг показалось, что тот чем-то смущен, но варгер тут же независимо отрезал:
– Не мни о себе, я все это сделал не от пылкой любви
к твоей пижонской роже.Но Йолаф лишь усмехнулся:
– И не думал. Но ты сделал все, что сделал, и резоны твои меня не касаются. Спасибо, Таргис. Каюсь, я ошибался в тебе.
– На здоровьишко, – снова сконфуженно проворчал варгер и вдруг поднял глаза, – а Вигге-то, каков ублюдок, а? Я думал, ты на меня с кулаками кинешься за эдакие новости, а ты словно и не удивлен.
Йолаф устало вздохнул, проводя рукой по лбу:
– Я давно уже ничему толком не удивляюсь, приятель. Сармагат, пока меня по залу туда-обратно пинал, проговорился, что все мои планы, которые я так, казалось бы, тщательно разрабатывал, пошли к лешему в болото. Мол, предатель у меня завелся. Я и раньше об этом догадывался, только уже поздно было. А если уж вся затея провалилась – значит предатель из самых приближенных. Вигге, морготова плешь… Сармагат-то прав был, не умею я в людях гниль сразу заподозрить. А ведь мать предупреждала.
– Мать? – Таргис удивленно поднял брови, а Йолаф невесело улыбнулся уголком рта:
– Вигге был моим братом.
– Да Эру с тобой! – в этом восклицании прозвучал целый калейдоскоп изумления и недоверия, но рыцарь только равнодушно пожал плечами:
– Я всегда это знал, Тон-Гарт не без добрых людей. Он всегда мне завидовал, я знал и это. Но мне было его жаль. Я рос в достатке, меня любили родители и сестра, мне прочили военную карьеру. А на Вигге косились соседи, его мать рано овдовела и была одинока и бедна, но он-то был не виноват в грехах моего отца. Я пытался помочь ему, думал, дурак, что Вигге попадет в гарнизон, перед ним тоже откроются возможности и планы, и тогда его зависть сама сойдет на нет. Я всегда скрывал от него, что знаю о нашем родстве, чтоб он не чувствовал себя униженным. Но вот, оказывается, как люди устроены. Мы ведь, вроде, подружились, стали друг другу доверять. А когда грянула вся эта заваруха, Вигге был почти единственным, кто сразу поверил мне и встал на мою сторону. Я сам виноват, Таргис. Мать перед смертью велела мне быть осторожным, дескать, Вигге может не простить мне моего же покровительства. Я не придал значения маминым словам, ведь я считал, что мама просто не может простить отцу его измену, и потому Вигге ей неприятен. Так что зря я на Эру клевещу. Он-то, выходит, вмешаться не забывает, если очень нужно. А как ты с Вигге справился? Он был очень силен и фехтовал не хуже меня.
Таргис нахмурился:
– Вигге убил не я. Другой кто. Не знаю, я его не видел, – отрывисто проговорил он. Йолаф хотел было что-то ответить, но вдруг резко обернулся: оба варга разом вскочили со снега и утробно зарычали.
– Похоже, к нам визитеры, – пробормотал рыцарь, вскакивая, а Таргис уже принюхивался к ветру, как гончий пес:
– Это просто варги, – ответил он, – но их много. Надо добавить топлива в костры.
Огонь взметнулся кверху, выбрасывая снопы искр, а Йолаф с сомнением поглядел на кучу хвороста. Его было вдоволь, но горит он быстро и его хватит ненадолго, а идти за новой порцией придется далеко. Все горючее поблизости они с варгером уже собрали. Таргис снял с плеча лук:
– Не беда. Стрел у нас хватает. В самом худшем случае часть перестреляем, а потом я на Хорьке уведу их в погоню, я знаю, как их раззадорить.
Йолаф не услышал в голосе варгера подлинной убежденности, но тоже провел рукой по щетинящимся за плечом оперениям. У них не меньше пятидесяти стрел, а местные варги редко собираются в стаи больше, чем по пятнадцать особей, хотя на поляне подстрелить варга сложно, они очень проворны. Но беспокоиться было рано.
Прошло еще два часа, и топливо начало иссякать. Увидев, что костры опадают к земле, звери осмелели, и из чащи выглянули несколько оскаленных морд. Подкуп громко и злобно рявкнул, а Йолаф сунул наконечник стрелы в костер, подождал, пока вспыхнет смолистое древко, и выстрелил в ближнего хищника. Тот отрывисто взвыл, вскидываясь на задние лапы, и рухнул наземь со все еще дымящейся стрелой в горле.