Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"

Ричард в замешательстве скрёб подбородок, после короткого молчания неуверенно проговорил:

– Нет, ну то, что не придётся торчать на 'поплавке', мне нравится, но с другой стороны... Быстрицкий приказал мне ехать. Есть ли у вас полномочия отменять его приказы?

– Да.

– Кто вы на самом деле? Почему не нужен наш человек на рифе?

Жнец колебался. Сказать мальчишке? Нельзя, пока не известны все обстоятельства. Если не предъявить полномочий, он может и не подчиниться. Ной, Ной, заварил ты кашу с этим рифом и бросил в котёл вместо мяса этих вот контрабандистов.

– Послушайте, Ричард, - сказал он.
– Я пока не могу вам ответить. Вы подождёте хотя бы трое суток? Есть у вас где остановиться?

– Ван Хорны рады будут приютить меня хоть до начала сезона. Всё равно же я не смогу попасть на 'Ковчег' раньше, чем откроется навигация. Вы думаете, вам удастся за трое суток что-то разузнать?

– Я надеюсь, - коротко ответил Жнец.

Марго выглянула из подворотни и тут же спряталась. 'Вот бы никогда не поверил, что кто-то сможет втравить Ван Хорнов в наши дела, - думал Жнец.
– Такая добропорядочная семья. Многое изменилось на побережье, пока я занимался осушением'.

– Как вы дадите мне знать?
– спросил Ричард, придержав шаг у подворотни.

– Зайду в мастерские.

– Разумно ли это?

– Эми там пропадает целыми днями, это будет выглядеть так, будто я зашёл за ним. Мы там сможем переговорить с глазу на глаз?

– Э-э...

– Сможете, - ответила вместо Ричарда Маргарет Ван Хорн.
– Я не стану любопытничать попусту.

Ричард смотрел на Жнеца, сунув руки в карманы. Видно было - хочет, но не решается задать ещё один вопрос. 'А, понятно, чего он ждёт'.

– Вы можете рассказать всё, что вам стало известно к настоящему моменту, счастливчик, - сказал Жнец.

– Спасибо, счастливчик, - На лице Ричарда расцвела улыбка яркостью под стать его пламенной шевелюре.

– Ну же, Дикки!
– понукала Марго. Взяла своего бродягу под руку и потащила прочь. Тот рассказывал на ходу - негромко, но эмоционально, если судить по жестикуляции.

Жнец, прислонившись спиной к воротному столбу, провожал взглядом парочку настоящих счастливчиков. Кое-кто из Ван Хорнов действительно будет рад приютить парня хоть до начала сезона, хоть позже. На углу Маргарет обернулась, помахала рукой. Довольна. Приятное для неё известие. Рыжего... то есть лысого бродягу не заберут на 'Ковчег' вечным сидельцем. А ты, Ной, проторчал там зря все эти три года. Что теперь ответишь сыну, если тот спросит: папа, а что ты там делал? Как будешь объясняться с Быстрицким? Что скажешь тому типу из каторжного начальства? Жнец заметил: после всплеска активности наступила реакция - тошно и голова раскалывается. Он побрёл наискось через дворик, прихрамывая больше обычного. На окна второго этажа не глядел, чувствовал себя так, будто это его швырнули сначала на колени, а потом лицом в пол.

Шестой стежок

Звонить Жнец не стал, подержал палец у кнопки и опустил руку. До ужина Ксения не запирала дверь, говорила: бандитов страшнее местного начальства в посёлке нет, а этих дверной замок не остановит. Втайне надеясь, что Ксения всё-таки задвинула по рассеянности щеколду, Жнец толкнул дверь. Подалась, скрипнула, в дом пустила. А так позвонить хотелось, чтобы всё было как вчера: шаги за дверью, потом на пороге она. Пусть бы ворчала, что трезвонил попусту в открытую дверь, всё равно приятно, когда тебя встречает на пороге жена. 'Это что за новости? С каких пор она тебе жена?'

Жнец потоптался на коврике, чтобы сбить грязь, вошёл и нарочно хлопнул дверью. На топчан опустился с кряхтеньем - всё болит, устал - раздёрнул змейки и принялся сдирать башмаки. Не обувь, орудие пытки.

– А, это ты, - без особой радости бросила Ксения, выглянув из кухни.

– Так-то ты встречаешь мужа.

Ксения передумала прятаться на кухне, возмутилась: 'Мужа?! Это ты кого так называешь? Хромого лысого каторжника, который шляется по три года неизвестно где, потом сваливается мне на голову, чтоб сесть на шею и ножки свесить?' 'Так на голову или на шею?' - подумал Жнец, помимо воли скользнув взглядом ниже того места, где у Ксении Вентури на шее ямка. Вслух сказал, ероша волосы на затылке:

– Я не лысый.

– И что? В остальном ты не поменялся, - сказала Ксения.
– Пропадаешь где-то целыми днями...

Она подошла ближе. Жнец встал.

– Шатаешься... Фу-у, кабаком от тебя несёт, девками. Муж, говоришь? Ну да, хорошо устроился: сел на шею же... мне и Спиро, свесил ножки. И ещё Эми будешь тут подучивать, каким должен быть настоящий мужчина. Нет бы делом заняться - с утра в кабак. И плевать тебе, что с деньгами туго... Что это?

Жнец отдал пёструю пачку. Ксения взяла с опаской, потом снова:

– Это что?

– Деньги, с которыми туго, - ответил Жнец, с удовольствием наблюдая за лицом Ксении. Совсем ещё девчонка. Которую из детства вытолкали пинками...

'В грязь, - подумал он.
– Я же и вытолкал. Ной, а не я! А я что же?'

– Откуда столько?
– тоном ниже спросила Ксения.

'Боится, - понял Жнец.
– И правильно делает'. Вслух ответил: 'Потом. Душ вот приму, и тогда. Устал очень'. Пряча глаза, повесил куртку в прихожей, протиснулся между женой и стеной, прошлёпал в душевую. Там с отвращением содрал с себя одежду, и, смяв комом, скормил обшарпанному стиральному киберу. Грязь. Одной стиркой не обойдёшься. Полез под душ. Собирался обдумать, что можно сказать жене и чего ей знать не следует, но не смог. Вертелся под горячими струями, не сапиенсом чувствуя себя, а животным, бездумцем углеродного цикла. В шкафу нашёл застиранную пижаму Ноя и его белый домашний халат. Всё чистое. Но сколько ни рядись в белые одежды, сколько ни мойся - не поможет. До дна души провонял кабаком, бардаком и... да, вот это самое гнусное. Кабак и бардак - ладно, об этом можно и рассказать. Но это ведь только часть. Всю правду ей выложить, всю тысячелетнюю мерзость: расчленения, отравления, убийства? От счастливчика Ноя воняло бардаком и кабаком, жареным мясом рыжих романтиков, а от тебя, бессмертный Жнец, смердит трупом. Рассказать?

Жнец вышел из душевой на цыпочках, осторожно затворив за собою дверь. В коридоре темно, из приоткрытой кухонной двери полоска света. Если тихо подняться на второй этаж, к себе, и запереться, разговора не будет. Она сидит у кухонного стола, ждёт объяснений. На столе пачка денег. Скоро вернутся Спиро и Эми, ей придётся убрать. Ко мне в комнату при них даже не заглянет. Закрутится: готовка, ужин, уборка, то-сё, спать пора. Глядишь, и не понадобится выяснять отношения. А я устал. Полежу перед ужином, всё взвешу. Да, так будет лучше, решил Жнец, крадучись двинулся к лестнице на второй этаж, но не послушалось тело.

Ксения сидела возле кухонного стола, подперев рукой щёку. Возле её локтя веером рассыпались деньги. Она глянула на Жнеца, не изменив позы, спросил:

– Откуда столько денег?

Досадуя, что не получилось избежать разговора, Жнец ответил:

– Ты просила меня заняться делом? Вот я и занялся.

– Чем?

– Чем могу. Ничего больше я не умею. Я...

Хотел выложить правду, не вышло. Как такое скажешь? Хорошая профессия - убийца. Начать можно с последнего: как шлёпнул в баре на пол бедолагу Стрикленда. Но деньги ведь получил не за это?

– Ты...
– Ксения замялась, точно боялась высказать страшное предположение, потом, собравшись с духом, спросила:

– Ты опять нанялся на 'Ковчег'?

Жнец чуть было не расхохотался. Ничего страшнее не смогла придумать. Он присел против Ксении на табурет, ответил:

– Не угадала. Не хочу больше выходить в море, на берегу лучше. Я нанялся переводчиком-консультантом к типам каким-то учёным. Это аванс. Совсем неплохо. Больше, чем за сидение на 'Ковчеге'. С экспедиционной надбавкой было бы ещё больше, но я не хочу выходить в море. Осяду в посёлке... Ты не переживай, не у тебя на шее. Денег на всё хватит: и тебе с Эми, и мне - снять где-нибудь угол. Я съеду, у того же Испанца сниму комнату, а если не получится у Испанца - ничего, где-нибудь приткнусь. С Эми видеться - буду ходить в мастерские, если ты не захочешь, чтобы я... Ты чего, Ксюш?