«Красный стул»

Стараясь переварить полученную информацию, Нотт нервно постукивал пальцами по столу. Масштабы проблемы становились всё крупнее с каждым часом. Если предположить, что Маркус действительно находился под влиянием Мраксов, то никакого смысла убивать их у него лично не было. Зато мотив семьи Кэрроу казался очевидным.

«Неужели в самом отбитом коллективе столетия наметился разлад?» — достав чистый лист, Теодор кратко записал участников всего происходящего.

По одну сторону лежали радикальные или полурадикальные формирования: Селвины, Мраксы, Кэрроу. Хилл стоял под большим вопросом. Если учитывать, что Нотт-старший не особо брезговал грязными методами работы, то до своей кончины целиком и полностью принадлежал к ультимативным движениям. Маркус же хотел сменить политику. Однако, если он находился под прямой протекцией Мраксов, ему бы никто не позволил этого сделать. Вопрос об излишней благосклонности древних родов к новому главе «Банши» так же висел в воздухе, а недовольство коллектива подтверждало то, что место своё тот занял незаслуженно. Уважение в криминальных кругах заработать было сложно, а упасть с пьедестала, наоборот, не составляло никаких проблем.

Упускать из рук наследие погибшего древнего рода тоже было глупостью чистой воды: воевать по новой, терять время и силы. Завещание являлось выгодным обходом привычного порядка, однако крайне противоречивым для общества. Теодор пометил себе на полях, что стоит разузнать, как к этой новости относится сам Амикус. Нотт очень сомневался, что подобное внимание к семейству Кэрроу, которое так старалось не светиться долгие годы, будет им в радость.

«Поллукс может отвлекать внимание от чего-то масштабного… — этот вывод вязкой слизью стёк по внутренней стороне черепа. — Хорошо бы иметь там крысу».

Но это было невозможно. Старый параноик не подпускал к себе никого, кроме проверенных годами волшебников. В его дом могли входить только ответственные за дела люди, а рядовые члены группировки видели его только мельком и издалека. Он считал ниже своего достоинства тратить бесценные секунды жизни на челядь, за что заслужил своеобразное уважение.

На карте событий однозначно не хватало пары фигур. Возможно, и всего десятка сразу. Хотя к Малфою у Теодора тоже скопилась пара десятков вопросов, в одном Драко был прав наверняка: надо избавиться от Маркуса. Даже если он не при чём, то своей нерасторопностью уже организовал себе путешествие в один конец, а личность машиниста зависит только от информации, которая ему известна. Эти выводы вели Нотта туда, куда меньше всего хотелось. Пост главы клана «Банши» не мог оставаться пустым.

Откинувшись в кресле, Теодор пробежался глазами по потолку, пытаясь понять, в какой конкретно момент его жизнь пошла не по плану. Глупо сваливать всё на гибель нелюбимого ближайшего родственника. Вероятно, Нотт-старший — лишь звено в огромной непрерывной цепочке интриг и борьбы за власть. Даже при всей своей обширной фантазии Теодор не мог предположить, кому именно была нужна его смерть, а главное: выгодна.

«Малфой бы не стал… — лёгкая неуверенность прокралась в рассуждения, Нотт тряхнул головой. — Нет, не стал бы».

Голова пухла от путанности происходящего вокруг. То, что Нотт сам находился под надзором аврората и одновременно под прицелом Селвина, уже волновало его не так сильно. Это не могло быть простым совпадением. Сложная комбинация мотиваций и действий, вероятнее всего, имела причину и итог. Ни того, ни другого в своём распоряжении Теодор просто не имел. За две недели магическую Британию тряхнуло так, что казалось, будто скоро земля под ногами начнёт гореть. И это коснулось всех. Без исключений.

Раздался стук в дверь. Нотт зажмурился, видимо, надеясь исчезнуть.

— Войдите… — нехотя протянул он.

— Господин Нотт, — юркнувшая в кабинет Анжелина выглядела уставшей, — вы планируете остаться здесь на ночь?

— Что? — прищурившись, переспросил Теодор и перевёл взгляд на часы. — Нет-нет…

Время близилось к одиннадцати вечера. Бросив короткий взгляд на пепельницу, из которой уже просто вываливались бычки, он судорожно вдохнул. За собственными размышлениями он не заметил, как прошло около шести часов, а, судя по туману, стоящему в помещении, сигарету изо рта он почти не выпускал. Хотя совершенно этого не помнил.

— Попросите кого-то из персонала… — он не успел договорить, как Джонсон закивала, демонстративно разгоняя дым перед лицом.

«Такими темпами я скоро забронирую себе палату в Мунго», — жестом спровадив управляющую из своего кабинета, Нотт поднялся с кресла.

Колени неприятно затекли, а вместо мозга в черепной коробке плескалась странная липкая каша, отказывающаяся что-либо соображать. Машинально взяв пиджак со спинки кресла, он направился в кабинет Грейнджер. Девушка весьма удивилась, когда он без стука вошёл в помещение.

— Мадам, надеюсь, вам не потребуется много времени на сборы? — она вопросительно на него взглянула, отложив какие-то таблицы. — Я изрядно устал и хотел бы попасть домой.

— И кому пить вытрезвляющее? — поднимаясь из-за стола, иронично фыркнула она.

— Никому, — равнодушно ответил Теодор, протягивая руку. — Я сейчас не готов к спорам. Отложим это до завтра, хорошо?

Гермиона как-то загадочно улыбнулась, коротко кивнув. Она подошла слишком близко, прежде чем вложить свою ладонь в его. По телу прошёлся лёгкий нервный импульс, а после и вовсе сдавило желудок, но уже, вероятнее, от трансгрессии. Эта женщина совершенно не имела никакого представления о личном пространстве. Открыв перед ней дверь, Нотт чуть не выматерился, когда она, разворачиваясь спиной, потёрлась о его пах своими бёдрами.

«Не умеете вы вовремя останавливаться, мисс Грейнджер. Совершенно не умеете», — сжав челюсть, он косо улыбнулся, когда она произнесла своё невинное «ой».

Он неторопливо закрыл входную дверь, услышав прерывистый вздох. Уголки губ непроизвольно поползли вверх: бесконтактная магия работала безупречно, и сейчас нахалка ощущала, как вдоль позвоночника проползли подушечки пальцев.

— Хорошего вечера, — выпалила Гермиона и, не дожидаясь ответа, направилась в свою комнату.

— Я бы даже сказал «прекрасного», — не удержавшись от сарказма, негромко ответил Нотт.

Куда бы она ни сбежала, нельзя было скрыться от волшебства, запечатанного внутри собственной палочки. Теодору стоило лишь сконцентрироваться, и он моментально видел её движения в собственном воображении, как на тонкой ткани вуали. Раз уж ей так не терпелось поиграть, то стоит уважить женскую непреклонную инициативу, но для подобных манипуляций нужно было что-то ободряющее, чтобы отогнать подступающую сонливость.

Войдя в гостиную, он бросил пиджак на спинку дивана и направился к плите. Необходим был хотя бы кофе, иначе девичьи мучения закончатся слишком рано. Пока он решил остаться сторонним наблюдателем. Отдавало наклонностями вуайериста, но кому нужна честная борьба, когда оба этого не хотят? Поставив турку на огонь, Нотт расстегнул манжеты рубашки, чтобы закатать рукава. Она раздевалась. Тонкие и плавные линии фигуры просматривались даже сквозь слегка замутненную картинку в сознании.

«Кого ты собрался мучить? себя или её?» — закусив губу, он опёрся руками по обе стороны от плиты и выдохнул.

На мутной тёмно-коричневой жидкости в турке медленно проступали пузырьки. Теодор вновь прикрыл глаза. Извилистыми нитями струйки влаги тянулись от её волос к бёдрам. Тяжёлые облака пара оседали на стенах каплями, которые неизбежно срывались вниз. Небольшие островки пены скользили вниз по хрупкому телу, растворяясь под беспощадным напором воды из душа. Вдоль скелета проползли короткие нервные импульсы, а в руках появились острые, как иголочки, покалывания от желания прикоснуться. Даже такая ментальная близость к её телу вызывала слишком сильную реакцию организма.