«Красный стул»

Уже знакомый запах чёрной смородины наполнил лёгкие до отказа, смешиваясь с незнакомым ему сладковатым ароматом, от которого язык нетерпеливо елозил по зубам. Белая плотная майка скрывала девичье тело паршиво, но собралась складками именно там, где таз Грейнджер соприкасался с тканью, заляпанной парой капель кофе. Прикрыв рот ладонью, Нотт до боли закусил губы. Нужен был хоть какой-то якорь с реальностью прямо сейчас, иначе он просто утонет в пучине этих вызывающих движений, громких стонов и будоражащих запахов. Он бы соврал тысячу раз, что ему не нравится, как выгибается её спина и призывно приоткрываются губы. Он бы соврал, что ему неприятно видеть, как она склоняется ближе и подается вперёд. Он бы соврал, что от одного запаха её смазки у него нет никакого желания вылизать всё её тело вдоль и поперёк. Он бы соврал, но сам бы себе не поверил.

Протяжный громкий стон расколол воздух. Её пальцы сильнее сжались, а от плеч к бёдрам прошлись короткие спазмы, сотрясшие стан. Она выдохнула свой оргазм ему в лицо, пронзая всё тело сотней маленьких иголок, и распахнула глаза. Теодор не помнил ни единого слова, поглощенный негой, разлившейся в её улыбке.

— Надеюсь, я удовлетворила вашу жажду зрелищ, — сводя руки ближе, промурлыкала она. — Вы — это приятная публика.

Эта надменная ухмылка остудила разум. Она всё ещё была невыносима до скрежета зубов. Аккуратно сводя ноги вместе, Грейнджер довольно быстро соскользнула со стола, оставив провокационный аромат распространяться по комнате. Теодор провел языком по губам и, всё ещё стараясь проявлять внешнее самообладание, отодвинул от себя многострадальную вещицу, у которой день прошёл слишком насыщенно. Наклонившись вперёд, он придвинул стакан и поморщился.

— Не думаю, что ради этого, — надменно выделив последнее слово, Нотт кивнул в сторону небольшого влажного пятна и отпил из бокала, — стоило пачкать мебель.

На лице Гермионы отразилось секундное негодование.

— Не хотел портить ваше соло, — с трудом выдавливая из себя холодный тон, пожал плечами он. — Вы же так старались.

Она недовольно фыркнула, подняв своё бельё с пола и сверкнув испепеляющим взглядом, покинула комнату. Теодор наконец-то полноценно выдохнул, когда услышал хлопок двери в её комнату. Сердцебиение, которое било в виски с дикой силой, никак не желало сбавлять ход, а вожделение, текущее по венам разогнало кровь настолько, что он уже совершенно не чувствовал нижнюю часть тела.

«Из-за неё я умру от спермотоксикоза. Прекрасно», — запуская руки в волосы, он сжал их, осознавая, что всё ещё пялится на мокрое пятно на рубашке.

========== Глава 13: Досадная мелочь ==========

Чувствуя, как мышцы трещат по швам, Теодор снова поднял штангу. Теперь его утро начиналось не с кофе, а с мастурбации в душе. Да и после вчерашнего вечера кофе вообще мог идти к чёрту, как самый нежеланный напиток. Гермиона, случайно попавшая в поле его зрения перед посещением спортзала, активировала тестостерон одним своим появлением. Просто от того, что он знал. Знал, как она соблазнительно стонет и беззастенчиво облизывает губы, когда кончает. А проклятый сладковатый запах и вовсе осел на языке, вынуждая воображение вопить от отчаяния.

Обычно приятная лёгкая боль в теле, помогающая снять стресс, сегодня была лишь фоновым ощущением. Поставив снаряд на стойку, Нотт всё ещё чувствовал раздражающие осколки возбуждения, впивающиеся в позвоночник. Вожделение, попавшее в кровь, разбавилось, но не исчезло полностью. Стерев стекающую от шеи к ключице каплю пота полотенцем, Теодор запрокинул голову назад, громко выдыхая. Со спины послышался глухой шум: на пол рухнуло что-то тяжелое.

«Даже если она кого-то убила, я не сдвинусь с места, — взяв в руки бутылку воды, он зачем-то отрицательно помотал головой. — Нет, нет и ещё раз нет».

Звук усилился. Нотт закатил глаза настолько, что мог бы разглядеть свой затылок изнутри. Она послана в его жизнь за все грехи, которые он когда-либо совершил. Никакого другого объяснения этому вездесущему недоразумению Теодор просто не мог найти. И прикинув про себя, сколько именно за его душой проступков, поморщился.

«Она здесь навечно, а потом будет мучить меня после смерти, — отпив пару глотков из бутылки, он, слегка расслабившись, разглядывал вид из окна, пока грохот на фоне становился тише. — Может, оно само пройдёт?»

Спустя десять минут звуки громкой возни дополнили возмущённые женские возгласы. Разобрать слова за каким-то странным шуршанием было довольно сложно, но, судя по тону, случилось что-то из ряда вон выходящее. Не совсем понятно, как в запертой и защищённой со всех сторон квартире Гермиона смогла найти проблему, но в её талантах Нотт сомневался с каждым днём всё меньше.

Чёртово любопытство всё-таки взяло верх, и, направляясь к себе, Теодор свернул в приоткрытую дверь комнаты Грейнджер. Среди разбросанных по всей комнате вещей стояла взъерошенная ведьма, отчитывающая кремовый кардиган. Лямка белой майки соскользнула с плеча, а несколько прядей из неряшливого пучка спадали на лицо и плечи. Это смотрелось настолько забавно, что Нотт рассмеялся, даже забыв, что собирался постучать.

— Что? — возмущённо оборачиваясь к своему гостю, выпалила Гермиона.

— А вы решили провести инвентаризацию? — поджимая губы, чтобы успокоить свой смех, Теодор окинул взглядом заваленные вещами кровать и пол.

— Мне нечего надеть, — недовольно сложив руки на груди, тряхнула головой она, сдувая локон, упавший прямо на нос. — Это отвратительно.

— А… — протянул Нотт, круговым движением ладони обводя помещение, — это всё мне кажется, если я правильно понял?

— Это всё не то! — повышая голос, топнула ногой Грейнджер.

Он держался до последнего, сжав челюсти, чтобы не заржать в голос. Когда она надула губы так, словно Теодор не понимал каких-то элементарных вещей, то он всё-таки разразился смехом. Эта была какая-то новая грань личности, с которой мужчина ещё не имел удовольствия встретиться. И, признаться честно, эта детская непосредственность нравилась ему пока что больше всего остального. По крайней мере, не заставляла Нотта лишний раз напрягаться.

— И в чём бы вы предпочли пойти сегодня? — замечая, как Гермиона грустно отвела взгляд, поинтересовался он. — Даже когда вы таскали свой отвратительный свитер, то выглядели очаровательно, поэтому не особо важно, что именно на вас будет надето.

Она огладила своё предплечье и отвернулась, нервно выискивая что-то глазами. Теодору показалось это странным, а после вчерашнего показательного выступления он и вовсе думал, что смущение — её профессиональная игра для введения людей в ступор.

— Да, я помню, как вы требовали, чтобы я его сменила, — недоверчивая нотка проскользнула в её тоне.

— Кажется, это было уже после того, как я пытался его стянуть… — сделав многозначительную паузу, он продолжил: — Так что, да. Я бы однозначно предпочёл, чтобы вы его не надевали, — и пожал плечами, разворачиваясь к выходу. — А в остальном… Как вам угодно. Постарайтесь собраться в течении получаса.

Гермиона как-то растерянно кивнула, и он покинул комнату. Устроенный ею хаос был приятной неожиданностью. Оказалось, она может вести беседу без вечных загадок не только на работе. И что было для него более важным: сам Теодор находился не в состоянии подростка без малейшего проявления интеллекта. Он всё ещё ощущал гнетущую тело потребность прикоснуться к девушке, но не так остро, чтобы затмевало разум. Это ничего не значило. Ничего.

Днём предстояло всё-таки решить, что делать с Маркусом и его нынешним положением. Единственно возможный разумный выход, который бы предложил лучший друг, Нотт и так знал. Однако возможно ли это исполнить, когда Грейнджер постоянно рядом? Ведь (как минимум) предъявлять свои права Теодор должен в стенах, где его покойный отец вёл дела. Учитывая ситуацию всеобщего напряжения, заявление должно быть громким. Очень громким. Эти мысли крутились в голове, пока прохладная вода струилась по телу, окончательно остужая горячую голову.