Крепкий ветер на Ямайке

2

И правда, весь маневр был исполнен так бесшумно, что капитан Марпол даже не проснулся, каким бы невероятным это ни показалось для моряка. Но, с другой стороны, Марпол начинал свою карьеру как успешный торговец углем. Помощник и команда были загнаны в носовой кубрик (дети думали, что это место называется “лисья нора”^[3]) и заперты там, а люк для надежности забит парой гвоздей.

Дети же, как уже доложено, были спокойно препровождены в рубку, в которой хранились стулья, совершенно бесполезные куски старой веревки, сломанные инструменты и ведра с засохшей краской. Но дверь за ними была без промедления закрыта на замок. Им пришлось ждать еще часы и часы, когда же еще что-нибудь произойдет, — по сути, почти весь день, и это им страшно надоело, если не сказать осточертело.

Действительное число мужчин, осуществивших захват, вряд ли было больше восьми или девяти, большинство же составляли ряженые “женщины” — и они не были вооружены, по крайней мере никакого оружия видно не было. Правда, вслед за ними со шхуны скоро прибыла вторая шлюпка, полная людей. Эти, для проформы, были вооружены мушкетами. Никакой возможности сопротивляться этому ужасу не было. Два длинных гвоздя, вколоченных по краям люка, могут надежно удержать взаперти сколько угодно мужчин.

С этой второй шлюпкой прибыли капитан вместе с помощником. Первый был нескладный здоровенный детина с дурноватой, унылой физиономией. Он был сложен громоздко, но с такой болезненной несоразмерностью, что не производил впечатления силы. Одет он был со скромной умеренностью в серо-коричневый сухопутный костюм; он был свежевыбрит, а его редкие волосы — напомажены и лежали несколькими темными прядями поперек огромной лысой головы. Но вся сухопутная благопристойность его наружности только усугубляла впечатление от больших грязно-бурых рук, покрытых пятнами, рубцами и мозолями — следами привычного ему ремесла. Сверх того, вместо башмаков он носил пару гигантских домашних тапок без задников, на арабский манер, которые он, должно быть, сделал, обрезав ножом пару изношенных моряцких сапог. Даже его громадные, широко расставленные ноги с трудом его держали, так что он вынужден был передвигаться по палубе, очень медленно шаркая и тяжело переваливаясь на ходу. Он сутулился, будто все время боялся стукнуться обо что-нибудь головой, и выставлял вперед тыльную сторону рук, точно орангутанг.

Тем временем люди его расселись на палубе и методично, без лишнего шума, занялись выбиванием клиньев, которыми были задраены люки, готовясь к извлечению и переправке грузов.

Их вождь прошелся несколько раз туда и сюда по палубе, затем, видимо, внутренне приготовившись к деловой беседе, спустился вниз, в каюту Марпола, в сопровождении своего помощника.

Этот помощник был невысок и рядом со своим шефом выглядел очень привлекательным и смышленым. Одет он был почти щеголевато, хотя и без излишеств.

Они нашли капитана Марпола даже теперь проснувшимся лишь наполовину, и посетитель с минуту стоял в молчании, нервически крутя в руках свою фуражку. Когда он наконец заговорил, оказалось, что у него легкий немецкий акцент.

— Прошу прощения, — начал он, — не окажете ли вы любезность ссудить мне некоторое количество припасов?

Капитан Марпол воззрился в изумлении сперва на него, а потом на размалеванные лица “дам”, приникших к потолочному люку.

— Кто вы такой, черт подери!? — разродился он наконец вопросом.

— Я исполняю должностные обязанности на колумбийском военно-морском флоте, — пояснил посетитель, — и нуждаюсь в некотором количестве припасов.

(Тем временем его люди повытаскивали клинья и готовились сами распорядиться всем, что было на судне.)

Марпол оглядел его с головы до ног. Трудно было представить такую фигуру в роли офицера даже на колумбийском флоте. Затем его взгляд снова невольно упал на потолочный люк.

— Если себя вы называете военным, сэр, то, бога ради, вот эти-то кто такие? — Он отметил, что ухмыляющиеся физиономии поспешно ретировались.

Посетитель смущенно покраснел.

— Объяснить довольно трудно, — откровенно признался он.

— Скажи вы “на турецком флоте”, звучало бы более правдоподобно, — сказал Марпол.

Но посетитель, как казалось, не шутил. Он стоял молча, в характерной позе: покачиваясь с ноги на ногу и потирая щеку о плечо.

Вдруг ухо Марпола уловило спереди какой-то приглушенный шум. Почти в тот же самый миг тяжелый удар, потрясший весь барк, дал понять, что шхуна стала с ним борт о борт.

— Что такое? — возопил он. — Кто там в моем трюме?

— Припасы… — пробормотал посетитель.

До сих пор Марпол раздраженно ворчал, лежа у себя на койке, как собака в конуре. Сейчас, впервые осознав, что затевается что-то серьезное, он вскочил и одним броском устремился к трапу. Маленький, приятного вида человечек подставил ему подножку, и капитан рухнул у стола.

— Вам бы лучше оставаться тут, а? — сказал верзила. — Мои ребята составят счет, вам будет полностью уплачено за все, что мы возьмем.

Глаза у морского торговца углем мгновенно загорелись.

— Вам придется недешево заплатить за этот произвол! — прорычал он.

— Я заплачу вам, — сказал посетитель с неожиданной торжественностью в голосе, — самое малое пять тысяч фунтов.

Марпол вытаращился в изумлении.

— Я выпишу вам на эту сумму ордер, его оплатит колумбийское правительство, — продолжил он.

Марпол хватил кулаком по столу, почти лишившись дара речи.

— И вы думаете, я поверю этой ахинее? — прогремел он. Капитан Йонсен ничего не возразил.

— Да вы сознаете, что вы формально виновны в пиратстве, производя насильственную реквизицию на британском корабле, таком, как этот, даже если бы вы и заплатили все до последнего фартинга?

Йонсен по-прежнему не отвечал, но скучающее лицо его помощника на мгновение озарила улыбка.

— Вы заплатите мне наличными! — заключил Марпол. И вдруг сменил тему: — Но как, черт побери, вы попали на корабль в мое отсутствие, вот чего не возьму в толк? Где мой помощник?

Йонсен завел бесцветном голосом, точно бубнил заученное:

— Я выпишу вам ордер на пять тысяч фунтов, три тысячи за припасы и две тысячи вы дадите мне наличными.

— Мы знаем, что на борту у вас есть деньги звонкой монетой, — вставил маленький приятный помощник, заговорив в первый раз.

— У нас достоверные сведения, — заявил Йонсен.

Тут кровь отлила у Марпола от лица, и его бросило в пот. Прошло неимоверно долгое время, прежде чем Ужас проник в его тупоумную голову. Но он отрицал, что у него на борту есть сокровища.

— Это ваш ответ? — сказал Йонсен. Он извлек тяжелый пистолет из бокового кармана. — Не скажете нам правды — поплатитесь жизнью. — Его голос был в высшей степени кроток и звучал механически, как будто он не придавал особого значения тому, что говорил: — Не ждите снисхождения, такова моя профессия, и к крови я привык.

Дикие вопли, раздавшиеся сверху, с палубы, дали Марполу понять, что его цыплятки переместились на новые квартиры. В смертной тоске Марпол поведал гостям, что у него есть жена и дети, которые останутся без средств к существованию, если его лишат жизни.