Кровавая невеста

— О чем вы говорили?

Я пригладила шерсть Фрикадельки: — Он предложил поставить меня под защиту свидетелей, если я буду работать с ним. Он сказал, что собирается уничтожить все преступные организации в Чикаго, и я могу помочь ему, рассказав то, что знаю.

— И что ты ответила?

Что-то в тоне Алессандро меня раздражало. Он ведь не думал, что я предала Наряд? Если бы он так думал, я была бы в большой опасности: — Я отрицала свою осведомленность о каких-либо преступных организациях в Чикаго и сказала, что хочу уйти.

— И ты ушла? Ушла? — спросил Алессандро.

— Нет. Он заблокировал дверной проем. Тогда я позвала Оскуро.

— Понятно, — он наблюдал за мной. — Почему ты не позвала Оскуро, когда впервые заметила его?

Я всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, что происходит у него голове. Но выражение его лица ничего не говорило.

— Я была ошеломлена, но в то же время не хотела вызывать подозрений. Моей первой тактикой было попытаться убедить его, что я ничего не знаю о мафии и не имею с ней никаких связей. У обычных женщин обычно нет телохранителей.

— Я уверен, что он уже знал, кто ты.

— Он знал. Он назвал меня София Падовино, но он знал о нашем браке. Он упоминал об этом, — я нахмурилась. — Вообще-то, он, похоже, много знал об этом.

— Федералы проводят свои исследования. — холодно ответил Алессандро. — Что-нибудь еще?

Я смотрела в окна. Снег начал падать. А я-то думала, что февраль предвещает меньше снега. Очевидно, я ошибалась: — Это было странно. Как будто он знал меня? Он ожидал, что я приму его предложение. На самом деле он очень злился, чем больше я притворялась дурочкой.

— Ты теперь Роккетти. Он должен знать, кто ты. — Алессандро сказал отрывисто. — Я думаю, что и весь отдел по борьбе с организованной преступностью знает.

Этот факт заставил меня почувствовать легкое головокружение... и немного самодовольства.

— Как ты думаешь, что он хотел от тебя? — спросил Алессандро, как будто он уже знал ответ. — Как ты думаешь, почему он выбрал именно тебя?

Я перевела взгляд на Алессандро: — Я полагаю, потому что у него сложилось впечатление, что я много знаю о Наряде. Такие мелочи, которые могут послужить основанием для ареста, — я нахмурилась. — Но мы женаты всего неделю. Что я могу знать?

Алессандро слегка пожал плечами: — Возможно, Дюпон хотел, чтобы ты была информатором.

— Он никогда не говорил... — Агент лишь предложил мне убежище. Но какую пользу я могла бы принести для уничтожения Наряда? Я мало что знала, а то, что знала, было получено из подслушанных разговоров за многие годы. Ничего, что можно было бы использовать в суде.

Я видела, как Рокетти убили Галлагеров. Но мое слово против их? А местная полиция, конечно, не осмелится их арестовать. Даже они не поддержали бы меня, если бы я выступила в суде. К тому же, я тоже кого-то убила. Разве, чтобы попасть в мафию, не нужно было кого-то убить? Так что ты не смог бы сбежать в полицию, не будучи обвиненным.

Кое-что привлекло мое внимание: — Как ты узнал, что агента зовут Дюпон? — спросила я. — Я никогда не называла его имени.

Алессандро выглядел слегка позабавленным: — На каждую информацию, которую они имеют на нас, у нас в десять раз больше информации на них. К тому же, Оскуро узнал его. Дюпон суетится с тех пор, как три года назад поступил на работу в ФБР.

Я слабо улыбнулась и пробормотала: — Конечно.

— Еще что-нибудь помнишь о встрече? — спросил он.

Я пробежалась по событиям. Дюпон выглядел так, будто действительно хотел убедить меня сдаться в полицию. Он назвал меня по девичьей фамилии. Он знал о моем браке с Алессандро и о его репутации. Он даже знал, что женщин не учат сражаться. Хотя, все это может быть общедоступной информацией.

— Нет, — пробормотала я. — Мы не разговаривали очень долго. Даже минуты.

Алессандро пристально посмотрел на меня: — Я надеюсь, что ты говоришь правду, София. Я уверен, что мне не нужно рассказывать тебе, что случается с предателями Наряда .

— Я бы никогда...

— Оставь это, — перебил он. — Я слышал эти слова тысячи раз, и они никогда не оказывались надежными.

Я не знала, что на это ответить.

Алессандро внезапно поднялся. Такой грациозный и хищный. Он обошел стол и склонился надо мной, поддерживая себя одной рукой. Его присутствие окружило меня.

Мое сердце начало громко стучать в груди.

— Ты уверена, что можешь сказать, что никогда не предашь меня? — спросил он. Алессандро приблизил свое лицо прямо к моему, наши носы почти соприкасались. Мне показалось, что я сейчас упаду в обморок. — Разве ты не почувствовала искушения? Готов поспорить, ты представляла себе это. Жизнь вне мафии. Ты могла бы пойти в колледж, выбрать себе мужа. Ты могла бы найти работу, ходить без телохранителя.

По собственной воле мои глаза опустились к его губам, а затем снова поднялись к его темным глазам. Они были слишком напряженными, слишком знающими. Я громко сглотнула: — Я живу только для того, чтобы быть хорошей женой для тебя и хорошей матерью для твоих детей.

На его лице появилась медленная улыбка: — О, ты идеальна, не так ли. Настолько идеальна, что, держу пари, ты даже не думала об уходе. — Алессандро наклонился ближе, наши носы соприкоснулись. Пот выступил на моей шее. — Просто скажи мне. Я никому не скажу. Ты когда-нибудь думала об уходе? — я открыла рот, но он прервал меня. — И никакой чуши, жена. Соври, и я не буду счастлив.

Алессандро загнал меня в угол, и, судя по его выражению лица, он тоже это понял. Я могла либо дать свой обычный покорный ответ и рисковать его гневом, либо дать свой правдивый ответ и тоже рисковать его гневом. Его выражение лица стало более интенсивным, словно он мог читать мои мысли.

Я сглотнула: — Это все в шутку... на самом деле я бы никогда не ушла.

Его глаза вспыхнули: — Скажи мне. Не было ли у тебя искушения принять предложение Дюпона?

— Не Дюпон, нет, — мой голос был мягким.

— Тогда кто?

Просто будь честной, но не до такой степени, успокаивающе сказала я себе. Не успела я опомниться, как слова сорвались с моих губ: — Моя сестра. В выпускном классе средней школы она очень хотела поступить в колледж, но папа сказал — нет. Тогда у меня был соблазн... я думала о том, чтобы уехать с ней. Но это было много лет назад.

На лице Алессандро появилось странное выражение: — Твоя сестра, — его тон был жестким. — Твоя умершая сестра.

Я посмотрела вниз на свои колени. Боль охватила мое сердце: — Да, моя сестра.

Алессандро еще не закончил со мной: — Почему вы тогда не уехали?

— Мы были молодыми девушками, что мы знали о мире? У нас никогда не было работы или даже банковского счета. И бросить семью? — я покачала головой. — Это были просто молодые девушки, представляющие себе что-то другое. За словами не было никакого веса.