Кровавая невеста

— Конечно, нет, — в его голосе снова звучала злость. — Ты бы никогда не сделала ничего такого бунтарского. Не моя идеальная жена.

Я не сводила глаз со своих коленей. Фрикаделька снова посмотрел на меня.

Алессандро отступил назад. Я снова начала нормально дышать.

Он не сел обратно, а просто облокотился на стол. Я подняла голову и увидела, как он пробежал своими темными глазами по дорожке. Тишина тяготила меня: — Оскуро упомянул, что трасса снова откроется в марте.

— Если погода будет хорошей. — Алессандро перевел на меня взгляд. — Почему твоя собака носит обувь?

— О! — я подняла Фрикадельку, демонстрируя его ботинки. — Это его зимние ботинки, чтобы защитить его маленькие лапки от холода. Разве они не очаровательны?

Алессандро выглядел так, будто хотел назвать их многими другими словами, но только не милыми: — Он выглядит нелепо.

— Это не так, — я почесала живот Фрикадельке. Он тут же перевернулся на спину, обнажив живот.

Алессандро подошел к другой части стола: — У меня встреча с моими людьми. Оскуро проводит тебя домой.

Я знала, когда меня выгоняли. Я поднялась с Фрикаделькой на руках и начала выходить из кабинета. Когда я дошла до двери, Алессандро окликнул меня.

— София?

Я остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на него. Он не смотрел на меня. Все его внимание было приковано к компьютеру, стоящему перед ним.

— В следующий раз ты сразу же позовешь Оскуро. Не утруждай себя небольшой беседой. Я понятно объяснил?

Несмотря на то, что он не смотрел на меня, интенсивность команды была очевидна: — Конечно. Этого больше не повторится. — я ушла, прежде чем он успел отдать еще больше команд.

Похороны Паолы Олдани, Тони Скалетте и Николы Риццо состоялись в течение трех дней. Это были самые депрессивные семьдесят два часа в моей жизни.

Все эти смерти произошли на моей свадьбе. Они были невинными гостями, и это привело к их смерти. Они не были на поле боя или на линии опасности. Они просто сидели на церковной скамье во время брачной церемонии.

Меня мучило чувство вины. Я старалась быть идеальным гостем. Я принесла еду для семьи в своей лучшей посуде и поговорила с каждым членом семьи по отдельности.

Но я знала, кем я была для них. Возможно, не причиной смерти их близких, но определенно способствующим фактором.

Вдобавок ко всему, церковь была отремонтирована, благодаря щедрому пожертвованию Наряда и в ней проходили похороны. Каждый раз, когда я оглядывалась вокруг, в моей голове проносились воспоминания о дне моей свадьбы. К теплой крови на моей шее, к огнестрельной ране в боку. Страх, запахи.

Ощущение конца жизни.

Алессандро не проявлял никаких эмоций... как и другие Роккетти.

Я стояла и сидела с Роккетти во время каждой церемонии. Люди избегали нашу маленькую группу, глядя на них с благоговением и страхом. Какая-то маленькая часть меня почувствовала приступ самодовольства, власти. Но я подавила это чувство.

— Такой ужасный день, — сказал Дон Пьеро. Он сидел справа от меня, а Алессандро слева. Все остальные были немного раздражены тем, что я сидела так близко к Дону, но он настаивал, что ему нужно «мягкое» присутствие для такого дня. — Такая бессмысленная смерть, — мы все выразили свое согласие.

Мне было трудно не думать о похоронах моей сестры. Всякий раз, когда я смотрела на море черного цвета, слышала проповеди священника или даже слышала, как земля падает на гроб, мои мысли возвращались к сестре. Я помню, как Кэт опускали в землю, как она исчезала от меня навсегда.

Когда я видела ее в последний раз, она была такой здоровой и яркой. Я отказалась посмотреть на тело, не желая омрачать свои воспоминания о ней. Но, возможно, мне следовало бы. Возможно, это помогло бы мне разорвать связь между нами, помогло бы мне двигаться дальше в мире живых.

Теперь это в прошлом, подумала я. В марте исполнится два года.

Когда священник отошел от помоста, Дон Пьеро поднялся. Он ничего не сказал на других похоронах. Его сыновья, Сальваторе и Энрико, тоже встали вместе с ним. На лицах всех Роккетти были спокойные маски, в то время как остальные были слегка растеряны.

Я взглянула на Алессандро.

Он смотрел на меня сверху вниз. Что-то в его глазах подсказывало мне, что нужно сесть прямо и изображать спокойствие.

Дон Пьеро прошел в переднюю часть церкви, в то время как его сыновья исчезли. Он встал под Мадонну Марии и раскинул руки в стороны. Он занимал больше места в церкви, чем священник.

— Мой народ, я опустошен тем, что стою перед вами в таких обстоятельствах. Мы подверглись нападению, моя семья и ваша. Кровь пролилась во время одной из наших святейших церемоний. — Дон Пьеро покачал головой. — Я обещал вам месть, и эту месть я дарую вам сейчас.

В стороне произошло движение. Мы все смотрели, как Сальваторе и Энрико вошли обратно в комнату, но теперь они крепко держали между собой человека. Человек боролся и сопротивлялся, но он был ничто по сравнению с Тото Грозным и Лил Рико.

В церкви все молчали, пока они тащили мужчину к помосту. Даже священник, казалось, потерял дар речи.

Дон Пьеро наклонился, схватил мужчину за затылок и рванул его назад. У мужчины было мощное лицо, хотя и сильно избитое. Его волосы были грязно-рыжими, почти под цвет налитых кровью глаз. На шее у него была татуировка с крестом и словами IRISH PRIDE (прим. англ. «Ирландская гордость»).

— Вот, Гэвин Галлагер! — крикнул Дон Пьеро. — Сын Ангуса Галлагера. Ангуса Галлагера, который напал на наших близких и пролил нашу кровь.

Толпа начала суетиться.

Я прикусила губу. Я знала, к чему это приведет, и очистить мрамор будет нелегко.

Дон Пьеро опустил голову Гевина и снова поднялся к толпе: — Я обещал месть и теперь я ее исполняю. Убив наших любимых, Ангус добился того, что мы должны убить одного из его.

Чувство понимания охватило толпу. Мужчины начали вставать, жаждущие стать теми, кто покончит с жизнью Галлагера. Детей заталкивали под скамьи и велели им закрыть уши.

— Вниз, мои люди, — Дон Пьеро сказал успокаивающе. — Ваше желание отомстить понятно, но, возможно, никто не заслуживает этого убийства больше, чем... — он жестом указал на первый ряд. — Энтони Скалетте, сын Тони Скалетте. Подойди сюда, Энтони.

Энтони был молодым парнем, возможно, всего пятнадцати лет. Он был высоким и худым, со взъерошенными каштановыми волосами и большими глазами. Но странный гнев овладел им, отчего его юное лицо резко напряглось.

Дон Пьеро достал из заднего кармана пистолет и передал его Энтони: — Этот человек помог организовать смерть твоего отца. Смерть Николы Риццо. Смерть Паолы Олдани. Заслуживает ли он того, чтобы продолжать дышать воздухом, когда они этого не делают?