Кроваво-красный

 Нельзя, как бы ни хотелось. Нужно выйти отсюда живым. Хотя бы ради тех, кто остался в Чейдинхолле.

 Рука миновала рукоять кинжала и легла на набалдашник трости, вызвав мысль, что им можно проломить чей-нибудь череп. Нога отозвалась болью, когда Спикер поднялся из-за стола и через силу выпрямился, кольнул легкие воздух после вдоха.

 — Я благодарен за вашу заботу о Братстве и надеюсь, что вы не ошиблись в своих выводах. — Лишенный эмоций голос казался чужим, как и покалеченное тело, неспособное пережить всех троих присутствующих в случае боя.

 — Нет. — Снова шорох бумаг. — Больше никто не мог этого сделать.

 Ложь. Самая малая доля сомнений на фоне непоколебимой веры в собственную правоту дала о себе знать, вырвавшись в дрогнувшем голосе и нервном выдохе, в том, как судорожно сжались пальцы.

 Неважно. Ничего не сделаешь, надо идти, пока хватает сил сохранять спокойствие.

 — Я свободен?

 — Да, конечно… — Анголим замолчал, остальные тоже не проронили ни слова. Им хватило ума не растрачиваться на выражение сочувствия и оправдания.

 Аккуратно придвинуть на место стул. Развернуться. В коридоре темно и тихо, и после поворота исчезнут все звуки, слышные в зале, как будто бы не существует ни его, ни тех, кто там остался.

 И дай Ситис дойти до поворота прежде, чем разум сдастся перед желанием своими руками уничтожить верхушку Братства.

Глава 62

В лишенной окон комнате растворились все звуки, когда дверь в коридор тихо закрылась. Отблески десятка свечей вырывали из темноты стол и обтянутое кожей кресло, стайкой светлячков плясали в зеркалах.

 Так же горел огонь на маяке в далеком Анвиле, дробился на тысячу искр в волнах прибоя.

— Ты не будешь смотрителем, мое солнышко. Ты добьешься хорошей работы, ты у меня умница... — Матушка вела его за руку, и под ногами шуршала галька, вторя шуму волн. Огни блестящими монетами рассыпались по черному небу и морю, обещали предсказанный матушкой успех вдали от сырости маяка, запаха водорослей и нескончаемых криков чаек.

 Он добился многого, матушка была права. Жаль, что она так далеко, осталась в ненавистном маяке, в холодном и темном подвале... Она так ненавидела его, ненавидела запах сырости, ее раздражали крики птиц за окном — с утра до ночи, каждый день... Однажды он разбросал отраву, но на место мертвых прилетели другие птицы, и краткая тишина закончилась, едва успев начаться. Матушка была недовольна, но тогда он был рядом, приносил ей цветы и рассказывал о том, какая погода сейчас наверху, что происходит в других городах... Она всегда хотела переехать в столицу, подальше от ненавистного маяка.

 "Скоро все закончится, я вернусь. Я почти завершил свой план". — рука коснулась скрытого под плотной тканью наглухо застегнутого дуплета медальона. — "Все ради тебя".

 Матье Белламон вынырнул из омута воспоминаний и назойливых мыслей, подавил готовый прозвучать шепот. Нельзя говорить даже шепотом, когда рядом посторонние. У Аркуэн чуткий слух, как и у всех убийц. Если верить тому, что говорят в убежище, это своего рода дар Ситиса членам Черной Руки, хотя после нескольких лет работы душителем вера во вмешательство высших сил в дела Братства значительно ослабела. Чего стоила одна Ярость Ситиса — великая ложь простым смертным, намертво связанным Догматами... Интересно, скольким еще кроме него самого удалось так долго обходить их?

 — Ты вовремя. — Темная фигура шагнула из-за занавеси, на мгновение поглотив россыпь огней в зеркале.

 — Как вы и приказали, уже полночь. — Он заставил себя заговорить, когда альтмерка тяжело опустилась в кресло с высокой спинкой. — Я с отчетом, как вы и велели.

 — Можешь сесть. — Взмах руки в черной перчатке был лишен прежнего изящества, как будто бы с трудом повернулся проржавевший механизм из двемерских руин.

 — Благодарю, — Неожиданный, но уже знакомый ком в горле превратил слова в шепот. Ожоги сильные. На исцеление потребуются месяцы, как бы ни старались найденные Слушателем лекари, не говоря уже о Лотте, которая никогда не отличалась великими способностями в лекарском деле.

 Аркуэн будет лечиться долго, и долго не выйдет ни на одно задание, избегая даже своих подчиненных.

 Кроме него. Он всегда был близок к ней, и теперь остался единственным, кого альтмерка подпускала к себе. Казалось, с ним ей было спокойнее, чем с остальными, которые то норовили выразить соболезнования, то отводили от ее обожженного лица взгляд. Они злили ее, Матье чувствовал, как Спикер с трудом терпит, выслушивая их; воистину, за последние сутки она продемонстрировала чудеса самообладания, не запустив ни в кого ножом. То, что Аркуэн предпочла не выходить из своей комнаты, стало спасением для всех, кто рисковал рано или поздно попасть под горячую руку.

 Но ему не грозил ее гнев, и эта мысль согревала, понемногу рассеивая недавние страхи.

 Матье подошел тихо, не сводя глаз с золотисто-рыжих волос, большую часть которых огонь чудом не тронул. Беззвучно опустился на стул рядом с креслом и не сразу поднял взгляд. С правой стороны альтмерка казалась бы красивой, если бы не раздраженно скривленные губы и не ранние морщины в уголке глаза. Длинные пальцы разматывали бинты на левой руке, и острый запах мази медленно расползался по комнате.

 — Спикер, вы позволите? — Он вытащил из кармана флакон с густой зеленоватой жидкостью. — Я заезжал сегодня в аббатство Вейнон, монахи делают лекарства не хуже, чем маги, но в меньшей степени связаны со стражей.

 Левый глаз, лишенный ресниц, блеснул зло, но мгновение спустя погас, и альтмерка устало вздохнула.

 — Эта гадина слишком легко отделалась... — Она протянула покрытую остатками мази руку, кожа которой из-за ожогов напоминала потрескавшуюся древесную кору.

 И все же ей повезло больше, чем Алвалу Увани, который чуть не лишился пальцев и еще долго не сможет взяться за оружие. Легкая добыча для тех, кто решится напасть. Конечно, магия все ещё делает его опасным противником, но если быть осторожнее...

 — Вы сделали больше, чем смогли бы другие. — Матье взял со стола свернутый бинт и смочил его в налитой в блюдце настойке. — Альгмара была слишком опасным врагом, немногие рискнули бы взяться за это дело. Конечно, я не хочу как-то принизить способности Слушателя, но... Вы сделали это и выжили.

 — Я не так уж часто кого-то убиваю, чтобы упустить такой случай. — Аркуэн улыбнулась одной стороной лица, вторая осталась неподвижной, но злой огонь в глазу погас.

 — Я надеюсь, теперь с предателями покончено... — Ложная обеспокоенность сливалась с затаенной тревогой.

 — Хотела бы так думать... — в уголке губ Аркуэн залегла морщина, и взгляд устремился в черную глубину зеркала, минуя отраженное в нем лицо. — Убежище в Чейдинхолле прогнило насквозь. Я хотела бы верить, что все закончилось на Альгмаре, но... Я давно говорила Слушателю, что нужно проводить Очищение, но меня мало кто поддержал. Ж`Гаста не хочет портить отношения с Люсьеном, Алвал Увани все еще вспоминает Мэг... Хотя надеюсь, в следующий раз он поставит здравый смысл выше.

 — Вы думаете, что...следующий раз будет?