Кроваво-красный

 Три пары алых глаз светились в темноте, из ноздрей вылетал и таял в воздухе пар. Под копытами с шорохом перекатывалось крошево мелких камней, которыми была усеяна поляна перед фортом.

 Тенегрив и два ему подобных существа пристально смотрели на полукровку немигающими красными глазами, и от этого взгляда хотелось убраться как можно дальше. Как и от тех, кто приехал на этих тварях.

 Терис медленно обошла лошадей по дуге, не рискуя поворачиваться к ним спиной, и попятилась к дверям форта. Рука нащупала холодное и тяжелое кольцо, потянула, и убийца перевела дыхание, оказавшись в знакомом и успокаивающем полумраке коридора.

 Все хорошо, если не считать присутствия здесь кого-то из Черной Руки... Или из информаторов, чьи услуги Черная Рука столь высоко оценивает.

 Терис осторожно двинулась вперед, вслушиваясь в звуки подземелий. Не считая скрипа костей скелетов — все тихо, и этот скрип сейчас почти успокаивал, навевая мысли о не столь далеких временах, когда все было гораздо проще и безопаснее. Обучение, задания, сборка скелетов в лаборатории, где можно было остаться ночевать и избежать общения с Мари...

 Коридор вел по привычному пути, и мысли постепенно вставали на свои места, уставший от страха разум находил объяснение всему. Не исключено, что Альга приехала сюда, миновав убежище, из-за срочных дел, а вместе с ней — кто-то из Черной Руки или особо приближенных к ней информаторов. Им даже положено здесь быть после того, что произошло, положено начать поиски предателя, если круг подозреваемых теперь сузился до тех, кто посвящен во все планы убийц. И одна из лошадей может предназначаться для Очивы, которая со дня на день займет место Тацката.

 Если же это кто-то из Черной Руки...

 Полукровка глубоко вдохнула. Винсент прав, нет повода бояться. Спикер сказал, что все уладит с Черной Рукой, и Терис верила в это; по крайней мере, старалась верить и не давать волю воображению, время от времени рисовавшему последствия нарушения приказа. Ярость Ситиса не придет, но вдруг Слушатель найдет, к чему придраться... За ней уже есть нарушение, о котором могут вспомнить. Аркуэн обвиняла ее в неуважении к Матери Ночи, ее имя было упомянуто, когда Спикер убил Харберта. Конечно, там она выступала в роли жертвы, оказавшейся рядом с нордом случайно, но...

 Нельзя поддаваться страху. Если там окажется кто-то чужой, она постарается уйти, покажется только чтобы дать понять, что она выполнила приказ и пришла в назначенное время. Если повезет, никто даже не задаст вопросов.

 Сумрачный коридор сделал поворот, и по полу разлился свет факелов, ломавший тени трех темных фигур, застывших в зале.

 Лашанс, сидевший в своем кресле у стола, поднял взгляд за мгновение до того, как обернулись остальные, и по его застывшим, совершенно неживым глазам Терис успела понять, что ее решение прийти было ошибкой. Нужно было бежать. Бежать куда угодно, как можно дальше от форта, города и Аркуэн, которая повернула к ней свое наполовину обожженное лицо и пригвоздила к месту взглядом.

 — Добрый вечер. — Еле слышные слова утонули в тишине подземелья, и вдруг ставший тяжелым воздух застрял в горле.

 — Иди в лабораторию. — Спикер пытался говорить ровно, но выдавал взгляд — абсолютно пустой, обращенный куда-то сквозь нее, вглубь коридора, как будто бы там он пытался найти ответ на какой-то неразрешимый вопрос и не находил ничего, кроме кромешной черноты.

 — Нет, Терис, проходи. Ты очень вовремя. — Аркуэн улыбнулась одной стороной лица, обожженный уголок рта дернулся и застыл в гримасе. Матье Белламон, изваянием стоявший у колонны, опустил голову, и свет обозначил на его лице ранние морщины.

 Полукровка переступила через порог, щурясь от вдруг ставшего слишком яркого света и пытаясь найти рядом с собой хоть что-то, за что можно было зацепиться взглядом и успокоиться.

 Тающие в темноте своды зала, полки с книгами, от корешков которых рябило в глазах. К столу прислонена простая деревянная трость. Медленно течет сверху вниз песок в часах на столе. В как будто бы одеревеневшей руке Спикера — лист пергамента со сломанным черным сургучем, испещренный незнакомым мелким почерком.

 Терис зажмурилась, и глаза обожгла кровавая краснота, давящая, болезненная, сводящая с ума, как лихорадка.

 — Слушатель не отдавал приказа. О ней здесь ничего нет. — Голос Лашанса достиг слуха, и от его интонаций оставалось только сползти на пол, в бессилии забиться в угол. Что-то случилось и Спикер не знал, что делать.

 — Слушатель еще не решил. — Стук ногтей Аркуэн о стол бил по обострившемуся слуху. — Она здесь недавно и убила Филиду. Все мы...должны быть признательны ей за такую услугу. Хотя лично я не считаю это поводом для помилования. Ты ведь не все нам сказал тогда, дорогой брат, но из сострадания мы сделали вид, что поверили. Ты послал вот это вот убивать командора Имперского Легиона... — Альтмерка усмехнулась и склонилась, опершись о стол, впилась глазами в серое лицо Спикера. — Как бы ты ни был болен на тот момент, но я не верю. Кого угодно, но не ее. Очива, Тейнава... Да даже хромой хаджит, но не это существо, которое чудом выжило после встречи с зомби. — На мгновение повисла тишина, и альтмерка выпрямилась, поправляя покрытой ожогами рукой волосы. — Впрочем, все это уже не столь важно. Слушатель решил проявить милосердие, но оставил мне право принять меры, если у кого-то из вас не хватит ума выполнить приказ. Сегодня у тебя распоряжаюсь я. Имей это ввиду и считай небольшой компенсацией за смерть моего убийцы.

 Тяжелый воздух разрывал легкие изнутри, и перед глазами дробились стены зала, книги, листы пергамента на столе. Откуда-то издалека дотянулась и поддержала под локоть рука Матье, в мешанине образов на мгновение вспыхнуло нездоровой белизной его лицо.

 "Что происходит?" — Мысленный вопрос встретил ответ в глазах душителя — смесь смятения, страха и безысходности.

 — Этот вопрос должен был решаться на собрании. Я...

 — Собрание было, дорогой брат. Твой голос ничего не решил бы. А тратить время на соблюдение формальности... Твои в течение года уже убили двоих из моего убежища. Каждый день промедления мог стоить еще чьей-то жизни. — Тон Аркуэн смягчился, и его искренность пугала не меньше, чем былая ядовитая жесткость. — Ты ведь понимаешь меня. Хотя бы в этом все мы схожи. Мы не имеем права напрасно подвергать опасности тех, за кого в ответе.

 Тишина заполняла зал, обволакивала все, поглощала звуки, даже стук собственного сердца.

 Они не могли это сделать. Не могли принять такого решения, это слишком даже для Черной Руки. Они не...

 — Если ты выдвигаешь обвинения против Гогрона, то разумно хотя бы допросить его. — Спикер говорил через силу, с трудом сохраняя спокойствие, только тишину разрывал шорох пергамента, сжимаемого в его руке. — Он вернулся сегодня, сейчас он в убежище. Если вызвать его...

 — Он убил моего Далмира. — Медленно и с расстановкой произнесла Аркуэн, как будто бы каждым словом забивая гвоздь в крышку гроба. — Свернул ему шею в переулке и бросил. Его нашел там мой душитель.

 К горлу подступил ком, и Терис хрипло втянула воздух, держась на ногах только благодаря не отпускавшему ее Матье.

 Еще пару часов назад Гогрон смеялся над этой историей, не зная, чего натворил и чем это обернулось. Смеялись М'Раадж, Телендрил и Тейнава, да и ей самой ситуация показалась забавной, хотя голову на тот момент занимали иные мысли...

 Все слишком глупо, слишком абсурдно, чтобы быть правдой. Так не может быть, не должно.

 — Спикер... — Терис оторвала взгляд от раздробленного пола и подняла, цепляясь им за застежку плаща Аркуэн. Искусно выполненная из золота птица с изумрудными глазами. Так странно для нее, но в то же время эта деталь успокаивала, дарила слабую надежду на понимание. Ей, как и Альге, нравятся красивые вещи, она заботится о своих людях, она тоже живая — можно достучаться, убедить... — Если вы позволите... Гогрон защищался. Он рассказывал сегодня...за столом... — Терис перевела дыхание и продолжила, неотрывно глядя в глаза птицы, как будто бы это было изображение аэдра в часовне, куда в детстве брала ее мать. — Он убил грабителя, скорее даже случайно... Если бы он знал, кого убивает, он не стал бы рассказывать. Это было бы глупо...