Кроваво-красный

 Она промолчала, старательно прыгая по ступеням вниз, уворачиваясь от тяжелого хвоста, который периодически ощутимо бил по ногам, и через силу осознавая изменившееся положение вещей в Братстве.

 Мари никогда не относилась к ней хорошо, и этого не случится, даже если она убьет всех последователей Филиды и отравит сотню легионеров. Слишком строго бретонка следует Догматам, слишком многого требует от окружающих, и Корнелий... Призрак убийцы всегда будет стоять между ними, и все, чего можно желать — это мира в их отношениях, сведенных к взаимной вежливости при редких встречах. Телендрил... Возможно, ее подозрения исчезнут, когда Спикер даст им объяснение или хотя бы скажет ей, что отвечать на вопросы. От Очивы и Тейнавы не стоит ожидать иного, как и от Гогрона, который всегда поддержит Телендрил. В ближайшее время лучше держаться ближе к Винсенту. И, как бы ни было тяжело это осознать, к Рааджу.

 М'Раадж-Дар отпустил ее только на кухне и, тихо зашипев, со скрежетом провел когтями по столу. Потом как-то задумчиво посмотрел на оставшиеся борозды и обернулся к сползшей на скамью полукровке.

 — Знаешь... У нас с тобой отношения были не слишком хорошие, — после недолгого молчания хаджит придвинул стул, но так и не сел, — и я...хотел бы извиниться и начать все с чистого листа. Ты как считаешь? Простишь старого хромого хаджита?

 — Да, конечно. — Терис выдавила улыбку, впервые не чувствуя перед ним ни страха, ни неприязни. Просто искалеченный кот, лишившийся привычной работы и приобретший скверный характер, который ему можно было простить.

 И сейчас не стоило вспоминать о том, что он был против Корнелия... Не те обстоятельства. И совершенно нет желания.

 — Чудесно. — Хаджит довольно оскалился и распушил длинные усы. — Я ошибся в тебе, недооценил. Ты сделала то, что до тебя никто не мог.

 — Мне просто очень повезло. Если бы не Спикер, меня убили бы в Лейавине, он...

 — Да какая разница? — Глаза Рааджа загорелись огнем. — Скажи, как этот ублюдок умер? Он умирал долго?

 — Ну... Стрела в грудь. — Терис почти виновато посмотрела на него, и, когда в глазах хаджита промелькнуло разочарование, поспешила продолжить. — Потом, правда, пришлось менять стрелу на ту, которая была нужна. И я немного напутала, вместо пальца отрубила обе руки.

 Хриплый смех, напоминавший скрежет стали о камень, разнесся по кухне, и Терис, поморщившись, прижала уши.

 — Прекрасно! — М'Раадж-Дар довольно зарычал, и сквозь этот угрожающий звук прорезалось что-то, очень похожее на кошачье мурчание. — После этого никто не может тебя обвинить в воровстве или в чем-то еще. Все это мелочи! Кому какое дело, когда этот имперский выродок сдох?

 Терис промолчала, не слишком веря в слова хаджита. Спикер ее простил, и Ярость Ситиса не придет, но Черная Рука... И здесь, в убежище, к ней будет очень много вопросов. Тот же Раадж точно знает, что она взяла оружие, он видел, как она в тот вечер пыталась пройти наверх, и сам в первый раз проследил, чтобы она вернулась в подземелья. И наверняка он был рядом, когда Спикер обнаружил пропажу... В курсе истории с лошадью вообще все.

 — Мари не обвиняла, ее волновали последствия. Я знаю, что действовала не совсем по правилам.

 — Правила? — Убийца фыркнул и дернул хвостом. — Ты помогла, это главное. Ситис все видит и простит тебе нарушения. И вообще, какие нарушения? Спикер не имеет никаких претензий, иначе дал бы тебя убить еще там.

 — Но ведь ты знаешь, как все было...

 — Я? — Хаджит взглянул на нее с искренним недоумением. — Если Спикер скажет, я буду свидетельствовать, что лично видел, как он отдал тебе оружие. Остальные подтвердят. Это они сейчас несут всякую чушь, пока не дошло до дела. Потом будут говорить то, что им прикажут.

 Терис не возразила, чувствуя, как на душе постепенно становится легче от неожиданно убедительных слов хаджита. Наверное, он прав — пусть не во всем, но во многом. Если Спикер замнет это дело, или если Черная Рука не заинтересуется деталями, то все будет спокойно настолько, насколько вообще возможно.

 — Спасибо... — Терис попыталась отрешиться от мыслей о предателе, но что-то давило изнутри, не давая покоя. Старая тревога, страх перед своими и чужими, загнанный поглубже на время убийства Филиды, и вернувшийся, стоило ей приехать в убежище.

– Альга здесь?

 — Еще нет. — Хаджит ответил без всякого беспокойства, и Терис запоздало вспомнила, что они с данмеркой не слишком ладили. — Лучше поговори с Винсентом, ему виднее, где она может быть.

 В Скайриме, со своей дочерью и внуком. Подальше отсюда, в счастливом неведении, что Тацкат мертв. Может быть, даже хорошо, что так, она не застала последних недель в убежище, не знала, что пережили в ее отсутствие остальные.

 Терис постаралась не думать о том, что рано или поздно ей сообщат о смерти Душителя, но эти мысли поневоле лезли в голову, давили изнутри, рождая новое предчувствие чужой скорби и горя.

 — Вернется скоро. — Хаджит постукивал хвостом по ножке стола. — Это было бы очень кстати, хотелось бы найти того ублюдка, кто нас предал, а она точно знает всех информаторов в столице. Спикера и Тацката сдал тот, кто все знал. Время, место, количество убийц... — он замолчал, но догадка читалась в желтых кошачьих глазах, и он не озвучивал ее, зная отношение полукровки к Альге.

 Он подозревал данмерку — подозревал давно, как и всех неверных; возможно, даже сам корил себя за это недоверие, но был перед ним бессилен.

 — Альга на нашей стороне, работает на Черную Руку много лет. — Попытка внести в его мысли ясность не встретила отпора. — Ты ведь понимаешь, что ей нет смысла... Тем более, погиб Тацкат, она бы не допустила этого. Он ее ученик. И ей некуда больше идти, даже в Морровинд не вернуться.

 — Да, знаю. — Убийца неожиданно спокойно вздохнул. — Ты права. Я зря так о ней думаю. Просто после пары-тройки смертей все мы превращаемся в параноиков.

 ***

 Когда из комнаты донеслось приглашение войти, полукровка бесшумно просочилась в приоткрытую дверь и тут же закрыла ее за собой, стараясь отгородиться от остального убежища. Сейчас, когда к ней все еще было слишком много вопросов, хотелось следовать совету Спикера и держаться ближе к тому, кого честные ответы на эти вопросы не сделают ее врагом.

 — Садись, не стесняйся, — вампир сдвинул все бумаги и книги на край стола, — тебе, как я понимаю, торопиться некуда.

 — Если можно, я бы вообще отсюда не уходила. — Терис села за стол. Торопиться действительно было некуда: стараниями М'Раадж-Дара от нее на время отстали, она даже успела вымыться и поесть, но на сон надеяться пока не приходилось. Стоило шагнуть за порог комнаты, как взгляд Мари приморозил к месту, и убийца предпочла сделать вид, что ошиблась дверью.

 — Кушетка свободна, можешь спать. — Вампир тепло улыбнулся тонкими бескровным губами и заглянул в глаза полукровки с всезнающим пониманием. — Мари не отстает?

 — Да нет, я... просто не готова отвечать на ее вопросы. Я знаю, что виновата, что украла...

 — Спикер был не слишком зол?

 — Нет, что ты. — Терис не стала вспоминать, как ее держали за горло, прежде чем вправить сломанный нос. — Он очень терпеливый. И, тем более, я сама виновата... Ты ведь знаешь про оружие. Да и лошадь тоже. Как она там теперь…

 — Терпеливый? Это радует. Когда он уезжал, я за тебя боялся. — Винсент разлил по чашкам отвар из прихваченного из кухни чайника. — Я задержал его, насколько сумел, примерно на два дня после твоего ухода. Маловато, конечно, но Фелиций Аттис заявился совершенно не вовремя. Как раз тогда Люсьен и перестал верить в то, что оружие я убрал к себе. — Он взглянул на полукровку, по глазам читая так и не прозвучавший вопрос. — Все, кроме Рааджа, не совсем в курсе того, что именно произошло. Про то, что ты...скажем так, позаимствовала лук и стрелы без разрешения, знает только Раадж. Но он, как я понимаю, теперь проникся к тебе симпатией. — Винсент придвинул одну чашку к Терис.