Курсант Сенька

— А Дубов что? — поинтересовался я, предчувствуя развязку.

— Дубов примчался через полчаса, красный как знамя над казармой! Орёт — «Где вас черти носили?!» А Сомов ему с каменным лицом отвечает — «Товарищ капитан, задачу выполнили согласно боевому уставу! Склад противника обнаружили и взяли под наблюдение!» — Лосев уже слёзы вытирал от смеха. — Дубов сначала хотел всех нас под трибунал отправить, а потом как подумал, что объяснять начальству придётся, как его курсанты собственный склад «захватывали»…

— И что, простил? — спросил Леха, прищурившись.

— Да куда ему деваться-то! Только сказал — «Сомов, если ещё раз азимут перепутаешь — в наряд на месяц пойдёшь!» А Сомов отвечает: «Никак нет, товарищ капитан! В следующий раз точно штаб противника обнаружим!»

И мы в этот момент захохотали так, что курсанты за соседними столами в столовой на нас оглядывались.

— А вот ещё случай был, — продолжил другой второкурсник, Макаров, поправляя воротник. — На втором курсе у вас будет военная топография. Преподаёт полковник Железняк — дед старой закалки, ещё фронтовик. Даёт он нам задание — построить профиль местности по карте масштаба одна к двадцати пяти тысячам. Сидим мы в классе, чертим рейсфедерами, высоты вычисляем по горизонталям. А один наш товарищ, Витька Рыжов, решил схитрить. Думает — «А что если я просто красиво нарисую? Авось прокатит!»

— И нарисовал? — спросил Коля, наклонившись вперёд.

— Нарисовал! Такие горы изобразил — Кавказ отдыхает! А там ведь максимум холмики метров на пятьдесят должны быть. Железняк смотрит на его работу и говорит спокойно так — «Курсант Рыжов, а скажите-ка мне, в каком году здесь землетрясение было?» Витька растерялся — «А… а какое землетрясение, товарищ полковник?» — «Да то самое, которое такие горы наворотило! По вашим расчётам выходит, что мы с вами на Эльбрусе сидим!»

— Бедолага Рыжов, — покачал головой Леха.

— Да ничего, выкрутился парень! — продолжил Макаров с улыбкой. — Говорит — «Товарищ полковник, это я перспективу на будущее заложил. Вдруг тектонические процессы активизируются!» Железняк так и не понял — издевается Витька или действительно такой… особенный. Поставил ему тройку в зачётку и сказал — «Рыжов, коли у вас такие способности к прогнозированию, может, вам в Гидрометцентр СССР переводиться?»

— А самое курьезное, — добавил Лосев, — что на следующем занятии Железняк притащил настоящую карту Кавказа и заявляет — «Вот, товарищ Рыжов, специально для вас задание. Раз уж горы так полюбились, постройте профиль от Эльбруса до Казбека!» Витька три дня корпел над чертежом, язык на плечо свесил.

— Зато теперь топографию знает лучше преподавателя! — рассмеялся Кузнецов, откидываясь на спинку стула в столовой.

Даже Пашка слегка улыбнулся губами — впервые за все это время. И я приметил, что он наконец-то доел свою порцию еды — хороший знак.

— А что еще нас ожидает на втором курсе? — поинтересовался я.

— Огневая подготовка станет серьезнее, — пояснил Лосев. — Будете стрелять из всех образцов стрелкового оружия. И практики будет больше.

— Страшновато? — осведомился Коля.

— Да что ты, увлекательно! — отозвался Макаров. — Главное — не терять бдительности. А то как один наш товарищ…

Он собрался поведать очередную байку, но тут прозвенел звонок, возвещающий об окончании обеденного перерыва.

И направляясь к выходу, я размышлял о том, какая странная все-таки штука жизнь… Вот Пашка переживает невосполнимую утрату, а рядом раздаются смех и бодрые рассказы. Скорбь всегда соседствует с чем-то живительным и жизнеутверждающим. И вновь я убеждался, что нельзя все делить лишь на черное и белое.

Тот же Лосев — месяц назад был нашим недругом, а сегодня заступился перед третьекурсниками. И возможно, тот юноша Сенька, в чьем теле я ныне пребываю, и не постигал подобных истин в силу своих лет, но я в очередной раз удостоверяюсь в этом… Жизнь оказывается неизмеримо сложнее и многограннее, нежели могло показаться на первый взгляд.

Глава 13

Февраль. 1984 год

Афганистан

Козлов Кирилл затянулся сигаретой, прищурившись от едкого дыма. И его зубы сами собой стиснулись, когда за перевалом просвистела знакомая песня мины. Февральское утро в Панджшере встречало их очередным «добрым утром».

— Козлов! Живо к «бэтээру»! — рявкнул старшина Петренко, поправляя «калаш». — Сегодня идем прочесывать кишлак Рохи. Разведка докладывает — духи там окопались после вчерашнего замеса.

Кирилл молча затушил сигарету и подхватил свой АКС-74. Еще полгода назад он косил траву возле дома в Березовке, а теперь… Теперь каждое утро начиналось с одной мысли — доживешь ли до отбоя.

— Слышь, Козлов, — окликнул его Димка Макаренко, земляк из соседней роты, — не дрейфь. Я уже четвертый месяц здесь мотаюсь, все тропы знаю. Главное — за мной держись и башку не высовывай.

И БТР-80 натужно завелся, выплевывая черную гарь. Внутри, в тесноте и духоте, разместились восемь человек. Кирилл примостился рядом с пулеметчиком Гришей Захаровым — парнем из Новосибирска, который уже успел обрасти бородой и приобрести тот особый, усталый взгляд.

— Вчера душманы накрыли колонну у Чарикара, — тихо проговорил Гриша, проверяя ленту ПКМ. — Двоих наших упаковали. Командир говорит, Масуд готовит что-то серьезное к весне.

Кирилл кивнул, стараясь не выдать волнения. О командире Ахмад Шахе Масуде — «панджшерском льве» — он уже наслышался. Неуловимый полевой командир, который уже не первый год держал в напряжении целые дивизии.

БТР же вдруг резко затормозил. Люк распахнулся, и в лицо ударил колючий горный воздух.

— Выходим! Кишлак в двухстах метрах! — скомандовал лейтенант Романенко, молодой офицер, который сам прибыл сюда месяц назад прямо из училища.

Они двигались цепью по каменистому склону. Кирилл шел третьим, не спуская глаз с Димки, который показывал рукой, куда ставить ноги. Афганские камни были предательски скользкими — один неверный шаг мог стоить жизни всей группе.

Кишлак Рохи встретил их мертвой тишиной. Глинобитные дувалы, узкие улочки между домами, запах дыма и овечьего помета. Женщины и дети попрятались по домам — только изредка мелькали любопытные глаза в щелях ставен.

— Козлов, Макаренко — прочесываете левый фланг, — приказал Романенко. — Остальные — за мной в центр.

Кирилл и Дима осторожно продвигались между глиняными заборами. В одном из двориков копошились куры, в другом — привязанный козел жевал сухую траву, недоверчиво поглядывая на незваных гостей.