Ленька-активист

Поняв, что надо уже принимать самые крутые меры, я подумал-подумал, да и решил пойти сразу по двум направлениям. Во-первых, обратиться к товарищу Сталину. Во-вторых — не надеясь на помощь из Москвы (до нее, как известно, далеко, да и других проблем в ЦК хватает), придумать что-то на местном уровне.

Первым делом я засел за послание Сталину. Драгоценный листок с адресом Секретариата ЦК так и лежал у меня во внутреннем кармане пиджачка. Пришло время пустить его в ход.

После пары часов усилий (до чего же неудобно писать пером!) на свет появилось следующее творение:

Члену Р. В. С. Юго-Западного Фронта члену ЦК РКПб, Товарищу Сталину Иосифу Виссарионовичу (Кобе) лично в руки.

От организатора пионерского отряда имени Парижской Коммуны города Каменского Екатеринославской губернии, Брежнева Леонида.

Дорогой товарищ Сталин!

Пишет вам Леонид Брежнев, с которым вы встречались на ст. Синельниково. Как я уже рассказывал вам, товарищ Сталин, при поддержке местного ревкома, силами беспризорных детей и подростков, ранее слонявшихся по улицам и занимавшихся зачастую антиобщественными делами, был организован пионерский отряд, объединенный в трудовую коммуну. Размещаемся мы в бывшем складе Днепровского завода. Нам удалось не только обеспечить кровом, питанием и элементарным уходом более тридцати беспризорников, но и вовлечь их в общественно-полезный труд. Наши пионеры, под руководством старших товарищей, занимаются заготовкой дров для школ и больниц, помогают в уборке городских улиц, ухаживают за огородами одиноких стариков и семей красноармейцев, оказывают посильную помощь местным органам Советской власти.

Труд, товарищ Сталин, как учит нас великий Ленин, не только облагораживает человека, но и является лучшим средством воспитания. И мы на практике видим, что это действительно так. Наши подопечные на глазах превращаются в сознательных, дисциплинированных, активных строителей новой жизни. Они уже чувствуют себя нужными, полезными членами нашего молодого советского общества.

Однако, товарищ Сталин, мы сталкиваемся и с серьезными трудностями. Главная из них — это продовольственный вопрос. Скудный урожай нынешнего года, вызванный страшной засухой, ставит под угрозу само существование нашей коммуны. Того, что нам удается заработать или получить от ревкома, совершенно недостаточно, чтобы прокормить наших воспитанников. А впереди — долгая, голодная зима.

В связи с этим, у меня возникло предложение, которое, как мне кажется, могло бы не только помочь нашей коммуне, но и иметь более широкое, общегосударственное значение. Я предлагаю на базе нашей пионерской коммуны и прилегающих к ней пустующих земель организовать Товарищество по совместной обработке земли — ТОЗ. Мы могли бы своими силами, при небольшой помощи со стороны государства семенами и инвентарем, обрабатывать землю, выращивать овощи, картофель, может быть, даже немного зерновых. Это позволило бы нам не только обеспечить себя продовольствием, но и сдавать излишки государству, внося свой посильный вклад в борьбу с голодом.

Более того, товарищ Сталин, я глубоко убежден, что подобный опыт организации трудовых коммун и ТОЗов для беспризорных детей и подростков мог бы быть с успехом применен и в других городах и регионах нашей Советской Республики. Ведь сейчас, после Гражданской войны и разрухи, тысячи, десятки тысяч детей остались без крова и присмотра. А ведь это — наше будущее, это те, кто завтра будет строить коммунизм! Их нужно уже сейчас вовлечь в активную, сознательную жизнь, воспитать из них настоящих борцов за дело революции.

Я слышал, товарищ Сталин, что где-то на Украине есть такой товарищ Макаренко, педагог, который также занимается работой с беспризорниками, организуя их в трудовые колонии и добиваясь при этом замечательных результатов. К сожалению, я не знаю его точного адреса и не имею возможности связаться с ним. Но, может быть, было бы целесообразно поручить товарищу Макаренко, или другим опытным педагогам и организаторам, обобщить этот передовой опыт и распространить его по всей стране? Создать целую сеть таких пионерских трудовых коммун, которые стали бы настоящими кузницами новых, советских людей.

Простите меня, товарищ Сталин, за смелость и, возможно, за излишнюю назойливость. Но я пишу Вам это письмо, потому что верю в Вашу мудрость, в Вашу заботу о будущем нашей страны, о ее детях. И я готов отдать все свои силы, всю свою энергию на то, чтобы помочь партии в этом великом и благородном деле — воспитании нового человека, строителя коммунистического общества.

С ком. приветом,

Организатор пионерского отряда им. Парижской Коммуны,

Л. И. Брежнев.

Город Каменское, Екатеринославской губернии.

12 сентября 1920 года.

Закончив письмо, я несколько раз перечитал его, внес последние поправки. Затем аккуратно переписал все на чистый лист бумаги, стараясь, чтобы почерк был как можно более четким и разборчивым. Сложил листок вчетверо, засунул в самодельный конверт из оберточной бумаги и вывел на нем тот самый, заветный адрес: 'Москва, Кремль, ЦК РКП (б), Секретариат, лично товарищу Сталину И. В. (Кобе).

Отнести письмо на почту я не решился. Кто знает, дойдет ли оно оттуда, не затеряется ли в пути, не попадет ли в чужие руки? Я вспомнил, что через Каменское как раз должен был проходить один из воинских эшелонов, направлявшихся в Москву. Письмо я отправил через Фирсова, чтобы он переправил его в Москву по «официальным каналам». Это было гораздо надежнее.

Впрочем, какой-то быстрой реакции я не ожидал. Продолжалась война. Красная армия потерпела поражение под Варшавой, а Врангель продолжал напирать. Дошло до того, что передовые части так называемой «Русской армии» взяли Синельниково и угрожали Екатеринославу! В таких условиях явно не стоило ожидать от Сталина какой-то быстрой помощи. Она, может быть, и поступит — через несколько месяцев. А до тех пор надо было крутиться самому.

Долго я думал, что тут предпринять. И нашел. Чай!

Из-за блокады в стране не было ни чая, ни кофе. Все выкручивались, как могли, в основном перебивались подобием чая из сушеной моркови. Но я из прежней жизни помнил, что есть такая шутка как кипрей — то есть иван-чай. Вполне сносный суррогат, пригодный для употребления вместо чая.

Кипрея этого у нас было — просто завались! Заводские цеха со всех сторон обрастали этой травкой — только собирай! Правда, надо было еще научиться его правильно сушить, вернее, «ферментировать». Да и сезон уже к концу подходит. Тут пришлось сильно поэкспериментировать, но поначалу ничего не выходило. Помощь пришла, откуда не ждали.

Однажды, явившись поздно вечером домой, я не мог скрыть своей усталости и досады.

— Ты что, сынок? — подавая ужин, участливо склонилась надо мною мать.

— Да вот, иван-чай хочу сделать, а не выходит.

— Так спроси деда! Он в прежние времена, еще в Луганске, бывало, делал его. Душистый получался чаёк, ароматный!

— Да ну? Вот спасибо! — обрадовался я, на радостях бросившись обниматься.

На следующий день поутру я выловил деда на станции. Он подрабатывал тут грузчиком.