Ленька-гимназист
Шрифт:
— Вот, познакомься, Лёня, это мастер вагоноремонтного цеха, Степан Лукич Малиновский! — представил его дед.
Степан Лукич по-взрослому протянул мне огромную, мозолистую, казалось, навсегда пропитанную машинным маслом и заводской металлической пылью руку.
— А, Мазалёв, так это внук твой? Гляжу, помощник растет, — добродушно прогудел он, крепко пожимая мою узкую мальчишечью ладонь своей железной лапищей. — Верно говорит дедушка, хлопче! В наше время невозможно воевать без железной дороги — весь подвоз по ней идёт. А у кого бронепоезд — тот, считай, и дорогою владеет. Вот нам и поставили в план — сделать два бронепоезда,
В этот момент в воротах цеха показались двое. Один — пожилой, хорошо одетый господин в пенсне, с папкой под мышкой, явно кто-то из старой заводской администрации. Второй — помоложе, лет тридцати с небольшим, в добротной, хоть и не новой, военной форме без особенностей, с аккуратной бородкой клинышком и внимательными, пронзительными глазами. Они о чём-то говорили на ходу, причем разговор у них шел на повышенных тонах.
— А я еще раз говорю вам, товарищ Арсеничев — бронепроката нужного сортАмента у нас нет! Его еще в восемнадцатом году австрийцы реквизировали, как военное имущество. И вы можете меня хоть расстрелять, но металл от этого не появится! — горячился толстяк в пенсне, буквально подпрыгивая на каждой фразе.
— Позвольте, позвольте, товарищ Шехтер, — парировал молодой военный, — но мы ведь оба знаем, что на запасах имеется добротный металл в чушках!
— Вы предлагаете мне запустить мартен, а потом еще и прокатный стан? — взвился Шехтер, патетически обводя руками пространство вокруг. — И все — среди этакой разрухи? Да ведь это же целая история! Благоволите объяснить, как я должен вам это устроить, если нет ни рабочих, ни кокса, а оборудование электростанции демонтируется и готовится к вывозу?
— Не горячитесь, все в наших руках. Нужен электроток — подадим. Нужен кокс — изыщем! — невозмутимо отвечал Арсеничев. — Военное производство сейчас на первом месте!
Но Шехтер явно был полон решимости отмазаться от этого мероприятия:
— Да если бы дело было только в этом! По срокам ваш план совершенно нереален, что я вам с самым ответственным образом и заявляю! Людей нет! Квалифицированных рабочих — слесарей, сварщиков, котельщиков — всех на окопы забрали! Кто остался?…
— Ничего! — все также хладнокровно отвечал военный. — Нужны люди — разыщем. Сегодня-завтра я жду приезда опытных товарищей из Харькова, с местных предприятий, они помогут в работах. К тому же скоро прибудут будущие экипажи красноармейцев, их тоже можно привлечь…
Заметив, что я с интересом прислушиваюсь к беседе, взрослые снизошли до пояснений.
— Вон тот, в пенсне — заместитель главноуправляющего по металлическому производству, Эммануил Алоизьевич Шехтер, — вполголоса пояснил мне дед. — А военный — это нынешний хозяин Каменского, председатель ревкома Михал Иваныч Арсеничев. Он тут когда-то на заводе работал, все знает! Второй день у них коса нашла на камень! Шехтер-то явно не хочет строить никаких бронеплощадок, а Михаил Ивановичу они дозарезу нужны!
— … еще раз вам объявляю, Эммануил Алоизьевич: вы получите все необходимое содействие! — вновь услышал я голос Арсеничева — И от Главначснаба соввойск Украины, и от Центроброни!
— Нет, нет, и еще раз нет! — раздосадованный напористостью председателя ревкома, Шехтер так разошелся, перешел уже на визг. — Я ни при каких обстоятельствах не смогу запустить весь производственный
комплекс завода в таких условиях! Увольте! У нас есть котельная сталь, есть рессорная сталь, есть рельс, швеллер, кровельный лист, но броневой стали не имеется! Её нету!!! И не будет!!! И чем блиндировать ваши площадки, я решительно не понимаю!Арсеничев нахмурился.
— Завод должен работать на оборону, господин товарищ главноуправляющего! Любой ценой. На нет и суда нет, как говорится, но изыщите резервы, придумайте что-нибудь! Развести руками и расписаться в бессилии все могут. Но вы — ответственное лицо, организатор производства; вам доверено гигантское предприятие, от работы которого зависит успех на фронте. А трудности — они сейчас у всех! И все как-то справляются… Люди крутятся, делают, что могут!
Слушал, слушал я их перебранку, и тут в моей голове, словно вспышка, материализовалась идея. Дерзкая, рискованная, но, возможно, единственно верная. Шанс вернуть отца и одновременно… помочь делу.
— Товарищ Арсеничев! — я шагнул вперед, сам удивляясь своей смелости. Дед дернул меня за рукав, мастер удивленно вскинул брови, управляющий Шехтер брезгливо поморщился, но Арсеничев обернулся. — А что если вернуть на завод рабочих? Самых нужных, опытных? Вот мой отец, Брежнев Илья Яковлевич: он на заводе давно, хороший мастер, фабрикатор прокатного цеха. Его и других таких же с окопов верните сюда, на бронепоезда! Они тут больше пользы принесут, чем с лопатами под Синельниково!
— Ну, окопы, допустим, тоже нужны… — немного сконфуженный таким «фланговым нападением», протянул товарищ Арсеничев, обратив на меня взгляд своих узких глаз. — Ты, мальчик — Брежнев? Знавал я твоего отца, толковый товарищ, хоть и дюже аполитичный…
— Да уж, кого попало фабрикатором не назначат! — поддержал суждение предревкома мастер Малиновский.
— А зачем нужны окопы, если можно сделать хорошие бронепоезда, которые сами врага остановят, да еще и назад, до самой Варшавы, погонят? — понимая, что второго шанса быть услышанным может уже и не представиться, торопливо выпалил я. — И потом… я вот смотрю на эту платформу… их же проще сделать можно!
Арсеничев и Шехтер переглянулись. На лице управляющего было написано откровенное недоумение.
— Это как же «проще»? — недоверчиво спросил Малиновский. — А ну брось трепаться! Ты что, инженер?
— Нет, конечно, не инженер, — признал я очевидное, чувствуя, как краснеют уши. — Но у меня батька — специалист, фабрикатором тут трудился, сами только что об этом сказали. Он мне много всего порассказал! Вот вы говорите, броневой стали у вас нет, — обратился я к Шехтеру. — А ведь если поставить листы под углом, их стойкость повысится. Тогда, может быть, и котельная сталь выдержит обстрел? А еще… А еще…
Я говорил быстро, увлеченно, выкладывая идеи, основанные на элементарных, в общем-то, знаниях, известных мне из будущего. Про «рациональные наклоны бронирования» советского танка Т-34 знали в нашем дворе даже младенцы. Про «разнесенное бронирование» — чуть менее, чем все. Я же, с молодых лет интересуясь военным производством и военным делом, мог бы дать фору признанным знатокам этого дела. Мастер слушал сначала скептически, потом во взгляде его появился интерес. Заместитель управляющего продолжал хмуриться. Арсеничев молчал, внимательно глядя на меня своими узкими пронзительными глазами.