Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор

Встретили нас… ну как могли в то время встретить двух инспекторов столичной полиции, располагающих неплохими деньгами. Разве что красную дорожку не расстелили и не вызвали духовой оркестр.

Я объяснил приказчику, что вряд ли мне стоит приобретать фрак и цилиндр — только лондонскую шантрапу смешить, а вот ботинки с высокими крагами, тёмно-кремовые брюки-галифе под них, длинный пиджак-френч с накладными карманами, пара белых сорочек с воротниками и галстук будут в самый раз. И для разнообразия — мягкую шляпу с широкими полями.

Грегсон окинул меня оценивающим взглядом, пожевал губами и… одобрил.

Приказчик оказался предельно любезен — мою измаранную одежду он обещал отдать в стирку, чистку и глажку, а затем прислать хоть в Скотланд-Ярд, хоть на постоялый двор мадам Беркли. Всё это обошлось примерно в половину выданных Хендерсоном денег.

Померяв ботинки, я со вздохом попросил приказчика переслать их вместе с моими старыми вещами… Новые, они слегка жали, требовалось время, что их разносить.

На выходе из магазина Грегсон ловким двойным свистом подозвал к нам свободный двухколёсный кэб.

До Оук-стрит было далековато, да и топтать ноги, поделившись литром крови с Хендерсоном, было обременительно. Я хоть и не ощущал себя полной развалиной, однако предпочитал экономить силы. Они мне сегодня ещё понадобятся.

— Кстати, Грегсон, а как О’Риордан раздобыл кэб? Удалось выяснить? — чтобы влезть в двухколёсный «хэнсом»[1], пришлось изрядно извернуться, поднырнув под вожжами кэбмена.

— Конечно. Мы выяснили это первым делом. Он нанял кэб на трое суток без извозчика в «Компании хэнсомских кэбов». Внёс оплату и получил транспортное средство.

— Когда это было?

— Позавчера. Собственно, через «Хэнсомские кэбы» мы и узнали, где О’Риордан остановился в Лондоне. Он указал меблированные комнаты на Оук-стрит в качестве своего лондонского адреса при найме кэба.

— Пр’ехали, жёнтл’мены, — наш возница стукнул рукояткой кнута по крыше кэба, — тута вот в’ша Оук-стр’т. Извол’те р’считаться.

Я хмыкнул, английский нашего кэбмена был далёк от совершенства. Да и на английский походил мало.

— Типичный кокни[2], — усмехнулся Грегсон, запустил руку в карман, выуживая горсть монет, и отсчитывая нужную сумму. — Я сам их не всегда понимаю, хотя родился и вырос в Лондоне.

— Открывай, любезный! И получи свои монеты! — Грегсон стукнул свободным кулаком в потолок кэба, — шиллинг и двенадцать пенсов.

Небольшое окошко в задней стенке кэба у самого потолка открылось, и в него просунулась лапа возницы в перчатке с обрезанными пальцами.

Грегсон сунул в них монеты.

— Бл’гдарствуйте, жёнтл’мены, пять м’ль удачи вам п’д каблуки.

Дверцы, прикрывавшие наши ноги спереди, открылись, и мы с Грегсоном смогли покинуть кэб.

Мы стояли прямо напротив вывески «Меблированные комнаты Sevastopol».

— Нам сюда, Лестрейд, — Грегсон уверенно взялся за бронзовую ручку двери.

— Желаете снять комнату, джентльмены? — Из-за небольшой конторки нам дежурно улыбнулся портье с набриолиненным пробором в гладких редеющих волосах и густыми бакенбардами.

— Желаем осмотреть комнату одного из ваших постояльцев, сынок, — Грегсон сунул под нос портье своё полицейское удостоверение.

Вот чёрт, а моё до сих пор где-то болтается в недрах канцелярии Скотланд-Ярда. А теперь его ещё и менять надо будет.

— Инспектор Грегсон, инспектор Лестрейд. Где у вас проживал мистер О’Риордан?

Портье испуганно икнул. Сунулся острым носом в амбарную книгу, зашуршал страницами.

— В пятом нумере, джентльмены. Извольте убедиться.

Он брякнул на стол амбарную книгу с записями о постояльцах.

«Талмуд» пах пылью и крысиным дерьмом. Первые страницы были не только изрядно засалены, но и несколько обгрызены. Даже не буду думать, чьими именно зубами.

Мы с Грегсоном одновременно взглянули на запись.

Судя по разным почеркам в книге, мистер О’Риордан собственноручно заполнил информацию о себе. Впрочем, ничего того, чего мы бы о нём не знали, в этой записи не было. Она вообще была предельно скупа: м-р О’Риордан, прибыл из штата Небраска, С-АСША. И дата — четыре дня назад.

— Он предъявил какие-нибудь документы?

— Сэр, — брови портье с удивлением поползли вверх, — всё записано с его собственных слов. Мы доверяем нашим постояльцам.

— К нему кто-нибудь приходил сюда?

— Э-э… — замялся портье, — не совсем… Накануне его приезда сюда заходил джентльмен оставил для мистера О’Риордана письмо. Он же оплатил проживание мистера О’Риордана в наших меблированных комнатах на неделю.

— Чем оплатил? — вмешался я в увлекательную беседу, — Чеком, векселем, ассигнациями, монетами?

— Монетами, сэр… Как есть шиллинг за недельное житье с завтраком и ужином.

— Вы видели это письмо?

— Да, сэр. Джентльмен передал мне запечатанный конверт, адресованный Нилу О’Риордану. Когда американец заселялся, я передал ему письмо.

Я попросил описать этого филантропа. Со слов портье выходило, что это был без сомнения, джентльмен. Не ирландец, не шотландец, не валлиец и не кокни. Говорил чисто и грамотно. Звучно и разборчиво.

— Слушать его — одно удовольствие, джентльмены, — заверил портье.

Из особых примет — высок, худ, с выразительным умным и волевым лицом, с совершенно седыми волосами. Тёмный сюртук, тёмные брюки, серый шарф…

— Сможете его опознать, если увидите?

— Думаю, да.

— Он как-то назвал себя?

— К сожалению, нет. Обратного адреса на конверте тоже не было.

Затем портье отвёл нас в комнату американского стрелка.

Замка на двери не было — дело обычное для английских отелей и прочих объектов туристического бизнеса.

Мы вошли в комнату и огляделись.

Н-да… чистенько, но бедно. Хотя нет, не бедно. По-спартански — так сказать будет правильнее.

Кровать, платяной шкаф и стул. На подоконнике — видавшая виды Библия.

— Нам придётся обыскать комнату, — предупредил Грегсон портье.

— А-а… мистер О’Риордан… Он не станет возражать?

— Не станет. Покойники не возражают. Они вообще молчаливы.

— Наш гость из Америки пытался застрелить самого главного полицейского Лондона. Пришлось его пристрелить. Американца, я имею в виду, — пояснил я.