Летящие дни

СТИХИ ИРИНЕ Жизнь прекрасна и коротка И тепла, как твоя рука… О, видения детских лет, Где казалось, что смерти нет!.. Нынче сосны гудят в бору — Все о том, что и я умру. Сколько лет нам дано судьбой? Что оставим мы здесь с тобой? Сын останется — кровь моя. Стих останется — боль моя. Будет ветер у трех дорог. Разметать золотистый стог. И тростиночка камыша Будет петь, как моя душа. И на ветке блеснет роса, Как живая твоя слеза. 1976 * * * В. Гусеву Немощеная улица, Спуск над Чернавским мостом. И ленивое солнце Бредет по ступеням скрипучим. Я опять пребываю В растаявшем времени том С чувством горькой потери — Тяжелым и жгучим. Довоенный Воронеж. Серебряный пух тополей. Мимолетное, зыбкое Очарованье… И была эта улица Родиной детской моей — Самой ранней, начальной, Какой не придумать названья. Перелёшинской улицей Встарь называлась она. А потом получила Тревожное имя Лассаля. И менялись названия, Как времена… И пожары войны По домишкам сухим заплясали. А потом, в сорок третьем, В обугленной черной трубе Все окрестные ветры Гудели, стонали, кричали… Немощеная улица В жизни моей и судьбе Навсегда называется Улицей первой печали. 1976 * * * Упал снаряд, и совершилось чудо: На опаленной порохом стене Возник в дыму неведомо откуда Святой Георгий на лихом коне. От сотрясенья обнажилась фреска, Упала штукатурка поздних лет, — И он возник — торжественно и дерзко — Как древний знак сражений и побед. В сиянии возвышенного лика Простер десницу грозную свою. И острая карающая пика Пронзила ядовитую змею. А пулемет стучал в старинном храме, И ладил ленту молодой солдат. И трепетало яростное пламя, И отступал проклятый супостат. 1976 МЕДАЛИ В. Н. Неустроеву Медалью за Победу Играет оголец. С войны награду эту Привез его отец. А впрочем, та победа Девятого числа — Не от отца, от деда Ко внуку перешла… Мы много испытали. Но остаются в силе И медные медали, И слезы на могиле. Смешались годы, даты С бурьяном и травой. Спокойно спят солдаты Больших и малых войн. Уснули, отстрадали, Цветами проросли. Лишь медные медали Кочуют по Руси. И в близком и в далеком Геральдика проста: Всевидящее око, Лучистая звезда. Как будто их единый Художник рисовал — За взятие Берлина, За Шипку-перевал… 1976 ФЛАГИ Шили флаги косынею В давнем веке у нас. И летел над Россиею Шитый золотом Спас. Под багряно-червлеными В том великом году, Под святыми знаменами Дмитрий шел на Орду… И вскружил над столицею Синий стяг Ермака. И могучею птицею Пролетел сквозь века. И победными красками Созывало на бой Знамя князя Пожарского Над горящей Москвой. А с полками Суворова В честь российской земли Стяги с лентой Георгия Через Альпы прошли. И забыть нам не велено Славный крейсер «Варяг» И горящий, простреленный Тот андреевский флаг… 1976 ИЗ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ Мне страшную быль рассказали — Ее повторить я готов,— Как древние книги сжигали В начале тридцатых годов. Далеко, на Севере где-то, Стоял монастырь у воды. Стоял на окраине света, Не видел татарской орды. Тевтонцы туда не пробились, Ни ляхи, Ни Наполеон. Там древние книги хранились Еще с византийских времен. …Костры полыхали багрово, И отблеск плясал на стене. И, может быть, подлинник «Слова» Сгорел в том ужасном огне. Горели и акты и святцы, Сказанья родимой земли… Да что ж вы наделали, братцы! Да как же вы это смогли?! 1976 * * * В. Пескову Засыпают землею овраг — Золотистый дубняк и орешник. И дымится суглинистый прах, И повис над обрывом скворечник. Скоро, скоро и он упадет В эту пропасть земли и каменьев. И большая дорога пройдет Над вершинами мертвых деревьев. Я не против прогресса, Ни-ни! Понимаю размах и великость. Но прошу тебя, век: Сохрани Хоть какую-то малую дикость. Сохрани приозерный камыш, Сохрани деревенские вишни. Сохрани первозданную тишь, Из которой когда-то мы вышли. Сохрани эти ветлы во мгле, Эти черные гнезда и кроны. Пусть спокойно живут на земле Хоть простые грачи и вороны. 1976 РОМАНС Прощайте, милая, Прощайте навсегда! За Вашу грусть Прошу у Вас прощенья. Пусть будет Вам Навеки в утешенье Над тихим лесом Хрупкая звезда. Пусть будет все у Вас Прекрасно и легко. Пусть не тревожит Ни печаль, ни смута. Но пусть всегда — Светло и далеко — Останется прощальная минута. И не жалейте вовсе обо мне. Я не достоин Вашего участья. Историей доказано вполне: Поэты не приносят женам счастья. Я тоже Вас забуду навсегда. Но будет мне Навеки откровеньем, Таинственным И трепетным виденьем Над тихим лесом Грустная звезда. 1976 * * * Высокая рябина в Слоке. Зачем все помнится она, Когда давно прошли все сроки, И боль глуха, И даль темна? И я забыл, И ты забыла Ту суету смешных потерь. Любила или не любила — Какая разница теперь?! Рябина красная над морем В холодной северной глуши — Уже ни радостью, Ни горем Не обожжет моей души. И я легко мараю строки — Не дорожу, Не берегу… Но все горит рябина в Слоке На том пустынном берегу. 1976 * * * Жизнь! Нечаянная радость. Счастье, выпавшее мне. Зорь вечерняя прохладность, Белый иней на стерне. И война, и лютый голод. И тайга — сибирский бор. И колючий, жгучий холод Ледяных гранитных гор. Всяко было, трудно было На земле твоих дорог. Было так, что уходила И сама ты из-под ног. Как бы ни было тревожно, Говорил себе: держись! Ведь иначе невозможно, Потому что это — жизнь. Все приму, что мчится мимо По дорогам бытия… Жаль, что ты неповторима, Жизнь прекрасная моя. 1976 * * * По холодному яру До редких посадок сосны, До обломанной серой, Едва распушившейся ивы Я люблю пробираться Тропинками ранней весны, Где уже зеленеют Упругие всходы крапивы. А на склоне оврага Мать-мачеха густо цветет. Каждый желтый цветок — Словно малое робкое солнце. Жаль, что все это вместе Теперь уже скоро уйдет И уже никогда, Никогда для меня не вернется. А поближе к ручью Оживают на солнце хвощи. И крапива, крапива — За домом пустым и разбитым… Из весенней крапивы Зеленые вкусные щи Мать готовила в детстве, Далеком, почти позабытом… Я согласен уйти. Только пусть не исчезнет тропа. Пусть поправится ива, Пусть будет желтеть одуванчик. Будет новая жизнь, Будет новая чья-то изба, Будет бегать по яру Растрепанный радостный мальчик. 1976