Лора

– Хочешь чего-нибудь? – спросил Майлз. – Я завариваю себе обычный чай, но могу предложить экзотический отвар от Лоры.

– Нектар? Нет, спасибо. Всегда ненавидел его вкус, – сказал Ван, не отрываясь от компьютера. Лора слышала, как его пальцы стучат по клавиатуре. – Хотя не отказался бы от стакана теплого молока.

Последовала долгая пауза. Наконец щелканье клавиш прекратилось.

– Что? – спросил Ван.

– Стакан теплого молока, – хихикнул Майлз. – Ладно. Сейчас приготовлю, дедуля.

Ван фыркнул и снова забарабанил по клавишам. Позади Лоры, в гостиной, работал телевизор, но на минимальной громкости, так что до нее доносилось лишь тихое бормотание. Она сосредоточилась на этом звуке и на собственном дыхании.

Лора уже собралась было выйти из укрытия, когда Майлз поставил на стол две кружки и открыл свой ноутбук. Майлз не был бы Майлзом, если бы не уселся рядом с Ваном, просто чтобы в шутку позлить его, но Ван не мог удержаться и украдкой заглянул в экран его ноутбука.

– Чем могу помочь? – Майлз отодвинул ноутбук.

– Ты… ты ищешь греческую мифологию в Википедии? – изумленно произнес Ван.

– И что такого? – с вызовом ответил Майлз. – Я немного отстаю в этой группе. Последний раз я проходил мифологию в шестом классе.

– Ты мог бы спросить меня.

– О, серьезно? – Откинувшись на спинку стула, Майлз глотнул чая. – Я могу спросить тебя о чем угодно, и ты действительно дашь мне ответ?

– Не «о чем угодно». – Ван разволновался, что было на него непохоже. – Обо всем, что связано с Агоном.

– Ладно, тогда вопрос: большинство охотников твоей линии отвернулись от Кастора, и почему же ты так предан ему?

Лора едва не рухнула, когда прозвучал голос Вана.

– Кастор – единственный… – Казалось, он с трудом подыскивает нужные слова. – Он единственный друг, который у меня когда-либо был. Единственный, кто захотел быть моим другом. Так понятно?

– Понятно, – тихо произнес Майлз.

– Нет… Не надо. Не надо меня жалеть. Просто все сложилось так, как сложилось. В отличие от остальных, он никогда не презирал меня за то, что я не хотел драться и у меня это плохо получалось. Он тоже не любил – и до сих пор не любит – драться.

– Я хотел попробовать провести аналогию с моим отношением к физкультуре, но, пожалуй, воздержусь, – откликнулся Майлз. – Учитывая, что ваше физическое воспитание включало обучение искусству убивать.

Ответом был еще один тихий смешок.

– Я знаю, ты считаешь меня… жестким. Но я должен обеспечить его защиту, сделать все, чтобы до конца этой недели с ним ничего не случилось. И сейчас я думаю только об этом. Я ничем не мог помочь ему раньше, когда у него случился рецидив. Когда мы созванивались, у меня не получилось убедить его прекратить тренировки, хотя они изматывали его.

– Почему он продолжал тренироваться, если все было так плохо?

– Из-за Лоры, – сказал Ван. – Кастор не хотел ее подводить, потому что тогда она потеряла бы спарринг-партнера и была бы вынуждена покинуть программу. Но дело было не только в этом. Он просто хотел ее видеть. Всегда хотел следовать за ней, даже если это оборачивалось неприятностями.

– Эй, полегче, – осадил его Майлз. Сердце Лоры признательно дрогнуло, когда она услышала нотки предостережения в его голосе. – Ты говоришь о моем друге.

Ван глубоко вздохнул.

– Я всегда немного завидовал тому, сколько внимания она получала от Кастора. Это звучит глупо теперь, когда мы выросли…

– О, – оживился Майлз. – Похоже, ты влюблен в него?

Ван поперхнулся молоком.

Майлз подпер подбородок рукой и ждал, в нетерпении выгнув бровь.

– На самом деле все не так, – ответил Ван.

– Как будто ты первый парень, страдающий от тайной и безответной влюбленности, – хмыкнул Майлз. – Объектом моей страсти был квотербек нашей школьной команды, натурал до мозга костей. Гора мышц и все такое. И, кто бы с ним ни заговорил, он всех называл чуваками.

Ван рассмеялся, и Майлз расплылся в ответной ухмылке.

– У меня нет к нему таких чувств, – наконец сказал Ван. – И никогда не было.

Майлз понимающе промычал, и они оба одновременно потянулись за своими кружками.

– И вообще, почему ты так предан Лоре? – настойчиво спросил Ван. – Ты почти ничего не знал о ее прошлом, а то немногое, что знал, было ложью.

– Не все, – возразил Майлз. – Я знал, что ее семья умерла, только не знал подробностей, как и того, что случилось с ней потом. Прошло много времени, пока она наконец начала мне доверять. Даже… несколько месяцев после того, как я поселился здесь. Мне приходилось копать понемногу, и это того стоило, потому что под неприветливой и даже угрюмой маской скрывалось доброе сердце, которое я люблю. Эта часть никогда не была ложью. Найти кого-то, кто полностью принимает тебя таким, какой ты есть, – это случается так редко, и я стараюсь платить ей той же монетой.

– Значит, ты все-таки понимаешь, – тихо произнес Ван.

Майлз кивнул.

– Я знаю, ты думаешь, что я веду себя как безрассудный идиот…

– Я вовсе не думаю…

Майлз не дал ему договорить.

– И, может, так оно и есть. Но я впрягся в это ради нее.

Лора прислонилась спиной к стене, закрывая глаза.

– Это была хорошая речь, – произнес Ван с улыбкой в голосе.

– Спасибо, – кивнул Майлз, потягивая чай. – Я подумал, что тебе это может понравиться. У вас тут, ребята, на кону жизнь и смерть и ставки эпические. Мне еще тянуться и тянуться до вашего уровня.

– Мир был бы гораздо лучше, если бы мы все были на твоем уровне, – сказал Ван.

Тональность звуков из телевизора изменилась, стала более тревожной, когда раздался сигнал оповещения о последних новостях. В следующее мгновение завибрировали и зазвонили телефоны Майлза и Вана.

Лора метнулась в гостиную, хватая со столика пульт от телевизора. На лестнице послышались шаги – Кастор спускался сверху, а Афина поднималась из подвала.

Включился местный новостной канал. На этот раз вместо того, чтобы дежурить по периметру безопасности вокруг Рокфеллер-центра, репортер – белый мужчина средних лет, который часто мелькал на экране, – стоял перед роскошным каменным зданием. Вокруг него толпились люди, рыдающие или явно ошеломленные. На их лицах мелькали всполохи сине-красных огней полицейской машины. Дым извивался в темном воздухе серебристыми змейками.

Лора наклонилась ближе. Бегущей строкой внизу экрана шли слова, от которых кровь стыла в жилах.

Тела двух детей, обнаруженные внутри оскверненной вандалами статуи «Атакующего быка»^[62]…

Майлз медленно опустился на диван, прижимая руку ко рту, пока диктор с шокированным видом вещал: «Полиция обнаружила ужасную находку после того, как в службу “911” позвонили свидетели, заметившие сначала дым, а затем огонь под статуей. Как выясняется, в полой статуе была вырезана панель, чтобы тела можно было замуровать внутри. Есть несколько неподтвержденных сообщений других очевидцев о том, что они слышали крики, когда начался пожар, но полиция Нью-Йорка еще не определила, были эти дети живы или мертвы, когда их поместили внутрь статуи».