Лора

– Он хочет его вернуть, Мелора, – предупредил Белен. – Он не остановится, пока не добьется своего.

– Что бы это ни было, у меня его нет. – Лора сокращала расстояние между ними. – Ты напрасно тратишь время.

– Я так ему и сказал. – Белен выставил перед собой нож. – Что ты бы воспользовалась им, если бы он все еще был у тебя, или отдала богам, за спинами которых прячешься.

– И все же мы здесь, – заметила Лора. – Похоже, его не очень волнует твое мнение.

Лицо Белена омрачилось.

– Ты – помеха. И щит тоже помеха. Все, что мне нужно, это свалить вину на сероглазую сучку, которая никому не подчиняется. И, как только ты умрешь, помеха исчезнет навсегда, и он сможет сосредоточиться на том, что ему следует делать.

– И что же именно? – небрежно спросила Лора.

Белен лишь улыбнулся, а затем сделал выпад.

Лора блокировала удар свободной рукой, падая на колено и разворачиваясь, пока он не воспользовался ее уязвимой позицией. Вскочив на ноги, она рассекла воздух лезвием, не подпуская противника слишком близко.

У него наверняка был еще один клинок, воткнутый за голенище его черных ботинок, а третий, вероятно, крепился к спине или другому бедру, но оба были скрыты охотничьим плащом. Лора перевела дух, пытаясь унять учащенное сердцебиение. Проблема ножевого боя в непредсказуемости и травмоопасности. Из него практически невозможно выйти невредимым.

Но Лора никогда не боялась порезов.

– Не знаю, как ты ускользнула в первый раз, но такого больше не повторится, – бросил Белен. – Я слышал, сначала выкололи глаза девчонкам, но они еще жили и слышали, как умирают их родители, и знали, что никто не придет им на помощь.

Лора бросилась на него, размахивая ножом, заставляя его опустить руку, чтобы прикрыть шею и грудь. Ее разум отделился от тела, и не осталось ничего – лишь глубокий колодец невыносимой боли, которая кипела в ней годами.

«Артерия», – злобно подумала она и метнулась вниз.

Это была глупая ошибка. И даже когда тело ее не послушалось, Лора продолжала атаковать. Белен поймал ее руку и ударом о свое бедро выбил у нее клинок. Лора нырнула за ним, но Белен с гортанным криком обрушился на нее сверху. Он уперся коленями и всем весом в ее поясницу, и она подумала, что еще немного, и он сломает ей позвоночник.

Тянувшись к ножу, Лора брыкалась, боролась, кричала. Он сверкнул, как коготь, у самых кончиков ее пальцев.

Чуть приподнявшись, Белен грубо перевернул ее на спину. Его грудь вздымалась, по предплечьям, куда Лора успела достать клинком, струилась кровь. Они покатились по траве, которая прилипала к их лицам и рукам, а Лора что есть сил прижимала противника к земле. И тут она вспомнила о ноже в ботинке своего врага. Изловчившись, она вытащила его и полоснула лезвием по лбу Белена.

Он издал сдавленный крик – порез был неглубоким, но хлынувшая кровь залила ему глаза. Этого мгновения Лоре хватило, чтобы, вцепившись ему в запястье, выбить оружие. Следующим движением она вонзила лезвие в его левую икру. На этот раз Лора с удовлетворением услышала его громкий вопль.

Последним рывком Лора снова оказалась сверху. Белен попытался вывернуться, чтобы сбросить ее, но Лора обхватила его ногами и крепче сжала его предплечья. Он брызгал слюной, как бешеная собака. Лора снова вскинула нож, наблюдая, как быстро поднимается и опускается грудь Белена, где под броней, кожей и костями должно было биться сердце.

И если бы не этот голос, Лора вонзила бы лезвие. Это был ее внутренний голос, которым сейчас с ней говорил не разум, а некое шестое чувство.

Убить его недостаточно.

Да, пожалуй. Рат заслуживал того, чтобы снова познать боль – снова потерять свою семью, но убийство Белена не принесло бы ничего, кроме славы самому Белену. Клеос добывали в бою, и не было клеоса выше, чем у тех, кто погиб смертью храбрых.

Она могла бы послать его отцу еще одно сообщение. Получше.

– Ты когда-нибудь слышал о Фаэтоне? – спросила она, наклоняясь ближе к его клацающим зубам. Кровь, словно вторая маска, покрывала его лицо. – Как он отчаянно пытался доказать свое божественное происхождение – и даже выпросил у своего отца Гелиоса солнечную колесницу, чтобы прокатиться по небу?

– Заткнись, дрянь! – прорычал Белен. – Заткнись…

– Его предупреждали, что он не справится с волшебной упряжкой, но высокомерие ослепляло его, требуя, чтобы он попробовал, – продолжила Лора. – Знаешь, что с ним случилось?

Белен зашипел, пытаясь сбросить ее с себя.

– Он не смог контролировать коней, которые поднялись слишком высоко. Земля начала остывать, когда солнце перестало согревать землю^[59]. И Зевсу пришлось сразить его молнией. Фаэтон заплатил жизнью за свое отчаяние и свою гордыню.

Лора немного ослабила давление на его предплечья – позволила ему думать, будто потеряла бдительность. Белен с ужасающим криком оторвал руки от груди, потянулся к ней – столкнуть, задушить, – кто знает. Смаргивая кровь, он не заметил, как сверкнул ее нож, отрубая ему оба больших пальца.

Белен взвыл от боли и ярости.

– Живи теперь, – усмехнулась Лора. – Только клинка тебе больше не держать.

Удар ножом наносила она, но ее истинным орудием был сам Агон с его насилием и жестокостью, которыми упивались такие, как Белен и его отец. Теперь он смог испытать это на собственной шкуре.

Клеос ускользнул от Белена и в этом Агоне, и теперь уже навсегда. Возможно, однажды ему поставят протезы, и он даже сможет вернуться к охоте, но у него навсегда останутся шрамы, напоминающие о проигрыше. Он узнает, каково слышать перешептывания за спиной: «Побит девчонкой Персеидов, последней из рода. Побит помойной крысой, которой следовало сдохнуть много лет назад. Побит».

Она написала для него историю его жизни.

– Лора!

В нескольких метрах от них шокированный увиденным застыл новый бог.

Лора поднялась с распростертого тела Белена. То, какими глазами на ее смотрел Кастор, заставило ее сердце сжаться. Мир вокруг них постепенно обретал более четкие очертания: светлеющее предрассветное небо, кровь на ее руках, плечах и джинсах, ее сбивчивое дыхание.

Лора увидела себя глазами Кастора – должно быть, она казалась ему диким животным. Чуть ли не монстром.

И это животное, напуганное и разозленное, снова напомнило о себе.

Хрустнула ветка – это Белен отползал от нее, мучительно пытаясь подняться на ноги, задыхаясь при каждом вдохе, крепко прижимая руки к груди. Из обрубков пальцев хлестала кровь.