Лучник

— Я привык отвечать за свои слова, молодой человек, и за ошибки, если их совершаю, — усмехнулся маг.

С этими словами, он одним резким движением подался вперёд, ухватив узника за руку. Мгновение — и они переместились в комнату, куда несколько щепок назад он перенёс старшее и младшее поколение жителей башни.

Со звоном упали на пол опустевшие ножные кандалы.

– -----------------

[1] Тари — вежливое обращение к женщине благородного сословия.

Глава 9 Крайние меры

Первым же звуком, который услышали вновь прибывшие, был испуганный вскрик хозяйки дома. К чудесам жена Третьего Стража, худо-бедно, успела привыкнуть, а быть может, и ожидала новых странностей….

…Увидеть растрёпанного, окровавленного, закованного в цепи зятя ожидать она не могла.

Гайр, с трудом удержавшись на ногах от рывка и неожиданного перемещения, резко обернулся, вдруг разом бледнея.

— Гайр, мальчик мой, что это?.. — слабо вскрикнула женщина, в ужасе глядя на скованные руки зятя.

Повисла гробовая тишина. Бывший мастер Защиты, кажется, даже дышать перестал, застывшим взглядом глядя на мать своей жены.

— Матушка, — безнадёжно простонал он наконец, и вдруг отчётливо стало понятно, что встреча с тёщей для него, как бы он не храбрился — нечто, страшащее куда больше, чем грядущая казнь.

А та уже грозно повернулась к мужу.

— Наилир, что это? — страшным тоном отчеканила она, кивая на кандалы.

— Тише, Элари, — с болью проговорил тот, крепче прижимая её к себе. — Ты испугаешь детей.

Эран тем временем с совершенной невозмутимостью подошёл к детям, бросил на них беглый взгляд, затем подошёл к кровати раненого, и только проделав эту своеобразную инспекцию, поднял глаза на тех, кто в сознании.

— Что ж, полагаю, пришло время расставить каждую книгу на свою полку. Вы не находите?

Супруги встревоженно переглянулись. Потом хозяйка дома, сжав едва заметно дрожащие губы, кивнула. Бросила застывшему изваянием зятю — сухо, но так мягко, что это можно было принять и за приказ, и за изъявление покровительства:

— Сзади тебя кресло, сядь, Гайр, — на миг задержала глаза на нём, но, видя, что тот словно не услышал его, лишь упрямо отвернулся, перевела взгляд на мага. — Вы правы, тир Эран, в нашем пыльном замке давно пора провести подобающую уборку… И вытряхнуть отравленные письма из всех замшелых книг.

— Уборка вообще дело полезное, — согласно кивнул маг, медленно прохаживаясь по комнате. Потом он развернулся к узнику и внимательно посмотрел ему в глаза. — Сам всё расскажешь или это сделать мне?

Тот упрямо сжал зубы. В глазах его, старательно спрятанный, плескался страх; и он же дрожал в уголках серых от волнения губ.

Миг — и на лицо легла маска злого презрения. Почти идеальная — лишь тени в глубине зрачков выдавали его беспокойство, да тяжело дёргался то и дело кадык на горле.

— Расскажу? — сквозь зубы процедил он, глядя на Эрана с яростью, за которой, почти незаметное, стеной колыхалось отчаяние. — А господину Третьему Стражу моего рассказа было мало? Мог бы потрудиться просветить и вас тоже.

И вдруг едко, жутковато засмеялся.

— А впрочем, ладно, мне не трудно.

Повернувшись к кровати, он отвесил короткий, насмешливый поклон взбешённому Стражу и его жене, взирающей на него со всё большим недоумением. Коротко дёрнул ртом и сухо проговорил:

— Матушка, простите, мне жаль, что вам придётся это услышать. Можете не верить — но я всегда любил вас, как родную мать, и никогда не подумал бы причинить вам вред.

И, несмотря на холодный тон, в голосе его отчётливо скользнули мягкие, печальные нотки.

— Что услышать? — без голоса выдохнула пожилая дама; руки её, по-прежнему бережно гладящие по волосам спящих внуков, вдруг сильно задрожали, и Наилир крепче обнял её, прижимая голову супруги к своей груди и бросая на зятя ледяной взгляд.

Гайр, не отвечая, отвернулся. Пожал плечами.

— Я устал от недоверия вашего супруга, матушка. Смертельно устал, — он вдруг горько усмехнулся, оценив невольный каламбур, — А ещё больше — от того, что моим детям постоянно угрожает опасность. Если бы вы, господин Страж, предоставили мне доступ к артефактам контроля, как собирались ещё год назад, возможно, Иллар и Тилле не попали бы в лапы этим тварям. А если бы вы послушались меня и провели отречение от Ниари по всей форме, сегодня ночью он не получил бы от меня кинжал в спину. Можете повесить меня, меня давно уже не пугает смерть. И вините себя в том, что случилось с вашим сыном, потому что…

Слабый болезненный стон заставил его осечься, умолкнув на полуслове. Все взгляды, как по команде, повернулись к носилкам, где спал раненый Ниари.

Нет. Уже не спал. Мальчишка, бледный до болезненного, поганочного-зеленоватого оттенка, лежал, изо всех сил пытаясь приподняться на локтях, и расширенными до черноты глазами смотрел на мужа своей покойной сестры.

И во взгляде его было что угодно, только не ненависть.

— Гайр… — едва слышно прошептал он, кусая губы. — Перестань… мы найдём решение…

Дёрнувшись, тот отшатнулся, чуть было не врезавшись в стоящее позади кресло.

— Мы? — почти с паникой прошипел он, и скривил трясущиеся губы в усмешке, которая изо всех сил пыталась казаться злой. — Нет никаких «мы», Ниари! Старший наследник может быть только один, как и хозяин Третьей Башни!

— Ах ты тварь, — не сдержавшись, вдруг в бешенстве зарычал старый военачальник. Зазвенели, отзываясь на слишком громкий звук, склянки на столике. — Надо было повесить тебя ещё тогда, год назад!

Ниари обморочно мотнул головой. В глазах его мелькнуло что-то странное, опасно-внимательное:

— Отец, подожди, — с трудом сдерживая стон, прошептал он. — Ты не всё знаешь… Мне нужно понять…

В следующий миг Гайр, сорвавшись с места, одним прыжком оказался рядом с ним и, склонившись над раненым, в ярости прошипел прямо ему в лицо:

— А ну, заткнись!

Лишь затем, чтобы ещё мгновение спустя отлететь в сторону от удара стражьего кулака.

Загрохотала по полу цепь. Гайр, совершенно по кошачьи извернувшись, прямо из падения вскочил на ноги, лишь на мгновение замешкавшись из-за сковывающих руки кандалов.