Лягушка-путешественница

– Госпожа, - тихо окликнула её Риата.

Застывший в нескольких шагах десятник конной стражи хмуро кивнул.

– Я согласен, - негромко проговорил он, когда девушка подошла ближе.
– Клянусь именем Нутпена перед лицом храма его, никому не открывать того, что рассказал вам Зипей Скела.

"Вряд ли найдётся канакернец, который рискнёт нарушить такую клятву, данную в таком месте", - подумала она.

– Хорошо, слушайте. Только прошу вас не перебивать. Все своё возмущение выскажете после того, как я закончу.

– Хорошо, - криво усмехнулся Румс, пряча руки за спину.

– Говорите.

Своё обещание сын консула сдержал. Молодой человек шумно сопел, по красивому чисто выбритому лицу ходили желваки, а пальцы до хруста сжимались в кулаки. Но он молчал.

Только у лестницы храма Нутпена, когда рассказчица, наконец, замолчала, плотно сжатые губы разомкнулись, презрительно выплюнув:

– Меретта! Мерзкая меретта!

– Надеюсь, господин Фарк, - спутница бестрепетно вынесла пылающий ненавистью взгляд.
– Вы так грубо говорите не о своей невесте?

Какое-то время они, не моргая, смотрели друг другу в глаза, что для попаданки с её высоким ростом не доставляло никакого затруднения. Внезапно Ника почувствовала странное, необъяснимое волнение. Словно тиски или крепкие мужские руки обхватили её, сжимая в объятиях, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть. Кровь ударила в голову, приливая к щекам, а ноги сделались словно ватными.

"Ну, уж нет!" - непонятно на что разозлившись, девушка гордо выпрямила спину, вырываясь из плена глаз кавалериста.

Они одновременно отвели взор, но все же путешественница сделала это на миг раньше.

– Какая невеста?
– глухо проворчал сын консула, зашагав дальше.
– Теперь то вы знаете, что она почти полгода писала письма другому.

– Ну и что?
– собеседница попыталась как можно небрежнее пожать плечами и не поморщиться.
– Мы уже говорили об этом. Девочку обманули, запутали, и ваш долг - помочь ей.

Десятник конной стражи вдруг вновь остановился.

– Откуда вы всё это знаете, госпожа Юлиса?

– Что?

– Про обман и всё такое, - молодой человек раздражённо махнул рукой.
– Если она его любит, зачем спасать?

Не дожидаясь ответа, он вновь начал мерить шагами мостовую, негромко заговорив:

– Я плохо знаю Ноор Учага. Встречались несколько раз на праздниках. По мне так обычный варвар, ни чем не отличающийся от других. Так же без меры пьёт вино, играет в кости и, простите за подробности, госпожа Юлиса, шляется по борделям.

Вывалив ворох компромата на возлюбленного Вестакии, Румс на какое-то время замолчал, давая возможность собеседнице оценить информацию, и только чуть погодя заговорил снова:

– Я как-то задумался над тем, что вы мне рассказали о дикарях, среди которых выросли.

Поймав недоуменный взгляд спутницы, досадливо поморщился.

– Вы ещё сказали, что они до конца борются за благосклонность своих... подруг.

– Говорила, господин Фарк, - согласилась Ника.
– И что вы решили?

– Если Вестакия, презрев волю отца и наши обычаи, сбежала из дома, - веско, словно заколачивая гвозди, чеканил десятник конной стражи.
– Значит, её чувства к этому варвару серьёзны, и ни о каком спасении невесты речь идти не может. Пусть господин Картен сам возвращает свою дочь, если у него получится.

"Ну почему мужики такие... тупые?
– с тоской подумала путешественница.
– Ошиблась девочка, на романтику повелась. С кем не бывает? Так помоги, выручи, спаси. Нет, вместо этого нос кверху, полные штаны гордости и презрения. И что теперь делать? Попросить помочь искать Паули? Вот батман!"

– Это не любовь, господин Фарк, - завела она привычную песню, однако, заметив, что спутник явно собирается возразить, предостерегающе подняла руку.
– Хорошо, не будем спорить об этом. Но каковы истинные намерения Ноор Учага? Заставить девушку обманом покинуть родительский дом...

Собеседник внезапно рассмеялся.

– Не знаю обычаев ваших дикарей, госпожа Юлиса, но среди горцев похищение невесты считается доблестью.

Мдя! Ника растерянно захлопала глазами. Странно, но такое простое объяснение ей почему-то даже в голову не пришло. Но тогда как понять виноватую улыбку варвара, когда он покидал дом Картена, и что значит тот странный жест, явно обращённый к Весткии? А её бурная реакция на визит горца? Нет, здесь что-то не так!

– Зачем же тогда похищать мою служанку?
– недовольно буркнула девушка.

– Вот этого не знаю, - равнодушно пожал плечами молодой человек.
– Скорее всего, она просто подвернулась под руку? Поговорите с Ноор Учагом, быть может, он вернёт вам вашу дикарку?

Десятник конной стражи развёл руками.

– А мне некогда.

– Постойте!
– вскричала путешественница, в отчаяние хватаясь за соломинку.
– Но если этот варвар украл себе невесту, разве её не нужно отвезти в горы?

Ника замялась, подбирая слова.

– Я не знаю их обычаев, но полагаю, ему сейчас лучше находиться рядом с Вестакией, чтобы подбодрить, она же впервые покинула родительский дом, девочке страшно.

– Так, может, его и нет в городе?
– усмехнулся Румс, однако в глазах молодого человека затеплился лёгкий интерес.
– Или он мог оставить её у родственников и вернуться? Варвары довольно сурово обращаются со своими женщинами, и Ноор Учаг просто не обратит внимание на её чувства.

Пытаясь раздуть его любопытство, Ника спросила:

– Его племя давние союзники вашего города?

Собеседник молча кивнул, ожидая продолжения.

– Думаю, у вас, как у десятника конной стражи, есть знакомые среди этих...

Она опять на миг задумалась.

– Атавков, а, может, даже друзья?

– Такой человек имеется, - свёл брови к переносице молодой человек.
– Боорджил Уэл, мы с ним даже как-то охотились на барса. Только зачем он вам, госпожа Юлиса?

– Не мне, - энергично запротестовала она.
– Вам, господин Фарк. Если вам хочется окончательно убедиться в желании Ноор Учага жениться на Вестакии, попросите своего знакомого узнать, не привёз ли сын вождя невесту из Канакерна? Или это так сложно?