Любовь моя

— Отрадно слышать, — улыбнулась Лена.

— К сведению Жанны: твои книги, Лена, не простенькое чтиво для пляжа. Зря бумагу не переводишь, есть над чем подумать, хотя многие рассказы бытовой направленности. Понимаю, жизнь сама подбрасывает сюжеты, которые невозможно сочинить. И финал у твоих книг будто бы лирический, не жесткий, даже оптимистичный, но не по себе мне от общей картины жизни твоих героев. Понимаю, «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой». Это о нас, о несчастливых женщинах, — усмехнулась Инна. — О какой нашей личной свободе можно говорить? Если только о духовной? Полностью свободным может быть только закоренелый одержимый собой эгоист.

— У тебя сразу прорисовался контур замысла очередной книги? — прервала Ленины размышления Жанна.

— Замысла — да, сюжета — нет. Я писала то о соединении времен, то о разъединении людей. Пыталась разворачивать широкую панораму эпохи. Использовала разные уровни условности минимально, без перебора. Чувствую, не мое это. И взялась за людей, так сказать, в чистом виде. Для меня интересней темы не найти. Но мне кажется, что некоторые мои главы так и остались не законченными, а другие — несколько затянуты. Они слишком длятся на одной долгой горькой ноте до тех пор, пока я не выплесну из себя всю боль, всю нервную дрожь, не достану из себя всю жалость и нежность к своим героям. Я всё отдаю, чтобы на тот момент мне больше нечего было сказать на эту тему. После этого у меня появляется легкость в голове и опустошенность в душе. Я обнуляюсь, перезапускаюсь, переформатируюсь и только потом заряжаюсь новой мыслью и новой идеей. Мне кажется, писатель по жизни должен сохранять свои эмоции внутри себя, чтобы открываться лишь в произведениях.

— Как Чехов, — согласилась Аня.

— Вот ты говорила, что писатель многое «берет из себя». Верю. Толстой, наверное, тоже сначала просто пытался высвободить и вынести из себя всё, что в нем бурлило. Он не думал о славе. Это потом, с возрастом, он захотел, чтобы его услышали, — предположила Инна.

— А как же Агата Кристи? И она накапливала боль, а потом выковыривала ее из себя? Сколько народу «изничтожила» в своих произведениях! Она так избавлялась от зла, от всего постыдно-сладкого и гадкого в себе? — спросила Жанна.

— Имея талант сочинительства и буйную фантазию, Кристи нашла свой путь выразить отношение к тревожащим ее порокам общества. Но ее тоже, прежде всего, волновали многие аспекты человеческой личности и в первую очередь причины и глубина падения людей, — ответила Лена и вернулась к разговору с Инной.

— Продолжу свою мысль. Знаешь, я сначала написала неплохой рассказ, а потом он разбух, оброс подробностями. И вот что получилось: не то роман, не то воспоминания. Тебе не кажется мое многословие в нем излишним? Этим часто грешит наш брат-писатель. Может, я зря испортила произведение малой формы?

— Толстой тоже, как бы шутя, корил себя за досадную раздражающую многоречивость и слезливость, — успокоила подругу Инна.

— Один из моих любимых писателей посоветовал мне полнее выражать свои мысли и чувства, раскрепоститься и писать так, как течет мысль, следовать за ней. Я попробовала, но теперь сомневаюсь, стоило ли?

— Сам-то он пишет достаточно кратко или лихо и размашисто? — спросила Инна.

— Теперь кратко.

— Видно, боится не успеть. Я это так понимаю.

— А может, это факт наличия мастерства, — сказала Лена.

— С возрастом стал философом. Тоже, видно, прошел все фазы становления писателя, — предположила Жанна.

— Самый жесткий и беспощадный судья — ты сама?

— Конечно. Но не самый грамотный. И все же я редко обкатываю свои тексты на ком-то, больше доверяю своему чутью. — ответила Лена Ане.

— Тебе в твоем творчестве добавить бы еще один сектор: «нет большой заслуги в том, чтобы любить ближнего своего, попробуй научиться любить и уважать чужих людей», — посоветовала Жанна.

— Мне бы разобраться с проблемами в семьях на данном этапе развития нашего общества. Это еще далеко не проработанная тема ни в социуме, ни в литературе. Мне надо систематизировать свои знания. Но одно я твердо знаю: нам надо поднимать статус семьи. Молодежь должна осознавать, что дети не обуза, а счастье, и в соответствии с этим расставлять жизненные приоритеты. Понятие семьи закладывается в детстве. А твое предложение — отдельная тема для «расследования». Я пока что не рискую глубоко в нее погружаться, только слегка затрагиваю.

— В Библии есть слова: «И пойдет брат на брата». Знать подобные факты многократно проходили через историю человечества, что не говорит в пользу бесконечной любви людей друг к другу. Еще есть неплохая тема: «Как научиться любить себя»? Это звучит нескромно, непривычно для нашего советского уха. Но в Библии говорится: «Возлюби другого как себя самого». А если не получается себя несовершенную полюбить? — спросила Аня.

— Остается любить других больше. Как мать своих детей. Не эгоистично, — за Лену ответила Инна.

— Это противоестественно, что любовь к себе у нас более требовательная, чем к другим? Зато не приходится ломать свою женскую суть, да? Ты подвела меня к мысли, что под этим знаменем мы и живем? — спросила Аня.

Но Инна уже другие вопросы задала Лене:

— О чем будет твое следующее произведение? Оно обещает быть грустным? Книга уже на сносях, на подходе? Если она состоится, я буду рада. Знаю, для макулатуры не пишешь.

— Не спеши с выводами. Время — главный критик.

— А я так уж совсем не в счет? Этот роман тоже будет о постижении и для постижения?

— Секрет. Я суеверная. Не предвосхищай события, спугнешь удачу. Без денег каждая книга — как ложная беременность. Так твой любимый мультипликатор Бардин выразился.

— Следующая книга о подростках?

— Наводящие вопросы? Ты представляешь себе школьника, читающего тридцать томов одного и того же пусть даже очень любимого автора? Чтобы распробовать и оценить чье-то творчество, достаточно двух-трех книг.

— Значит, сначала детей воспитывала, теперь всерьез за взрослых взялась? Растрогать, вдохнуть жизнь, расшевелить? Не поздно ли им меняться? — Инна исподтишка взглянула на подругу.

— Никогда не поздно над чем-то призадуматься и что-то в себе переделать. Даже если у тебя уже есть внуки. Ты же знаешь знаменитую фразу: «Себя воспитывай, а дети с тебя пример возьмут». Никто не лишен такой возможности. И в этом тоже каждому дана своя мера таланта и мера его реализации.

— Второе тоже очень важно. У тебя, наверное, есть мечта: «Меня нет, а мои книги читают». Да?

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос вяло ответила Лена. Бороться со сном ей становилось все труднее.

25

— Лена, я слышала, что ты любишь рыбалку. Чем она тебя привлекает? — справившись с зевотой, спросила Жанна.

«Наконец-то соскочили с литературной темы», — обрадовалась Лена и с удовольствием ответила:

— «Грибалку» люблю. По жизни я трудоголик. «Пашу» и на работе, и в семье. У меня же патологическое чувство ответственности. С ним нелегко жить. Наверное, поэтому любое общение с природой — какое я могу себе позволить — является для меня лучшей формой активного отдыха и самой полноценной «душевной терапией». Оно снимает стрессы и дарит умиротворение. С годами, я стала испытывать физическую потребность в нем.