Люди желтых плащей

Мотор не заводится. Ваня повторяет попытку. Ничего.

– - Облом, -- говорит Арт.

– - Ща заведется!

Отточенным движением знатока Ваня откидывает лапку кик-стартера и бьет по ней ногой. Раз, другой. С третьего раза двигатель устало всхрапывает, а после четвертого оживает рокочущая глотка.

12:20

Следующие двадцать минут занимают проводы. Со вчерашнего дня каждая минута у нас -- на вес золота (на вес ампулы), а потому своих родственников на Профсоюзной Ваня решает искать сам. Я предлагал ему найти машину и взять кого-то в напарники, но он отказался -- дескать, одному на мотоцикле всяко быстрее, да и играть в "тяни-толкай" на двухколесном транспорте не придется. Договорились встретиться на Стандартном, крайний срок назначили на шесть вечера -- потом будем бить тревогу.

Ваня получает в дорогу наплечный рюкзак с водой, кое-какой снедью, фонариком, спичками и прочими незаменимыми в пути вещами. Также кладем туда запас патронов для "Сайги", сам карабин Ваня устраивает за спиной. К шлевке на джинсах цепляем охотничий нож в ножнах. Не хватает только шлема -- снимать его с изрядно подгнившей головы хозяина мотоцикла никто не рискнул.

Последней отдаю рацию:

– - Поставил свежие батарейки. Звени, если что.

Ваня уже оседлал своего двухколесного коня -- мерно рокочет заведенный двигатель, подрагивает изолированная пластиком выхлопная труба.

– - Обязательно, -- рация исчезает в кармане плаща.

– - Поаккур`тней, Вано!
– - напутствует Витос.

– - Да, -- кивает Михась, -- по бордюрам не езди больше.

Все улыбаются. Шире всех -- Ваня. Он определенно наслаждается своей новой ролью "байкера -- истребителя зомби".

– - Вы тоже. Жеку берегите. Ну и... найдите их.

Улыбка исчезает с моего лица вместе с поднявшимся на миг настроением. Сейчас я бы охотно поменялся с Ваней местами.

Мотоцикл медленно выкатывается на дорогу, подталкиваемый ногами седока. Потом Ваня выкручивает ручку акселератора, и "Stels Flame 200" с рычанием берет разгон.

13:13

Мы возвращаемся на Таганрогскую под навалами дождевых облаков. Из-под черных насупленных туч не выглядывает больше солнце. В тонированном салоне "Хаммера" совсем темно. Как бы ни отрицал я теорию Михася о ночном образе жизни "прокаженных", но сгустившийся мрак будит Женю не хуже утреннего света. Арт, который теперь за рулем, замечает это в зеркальце заднего вида, подает мне сигнал.

Женя выпрямляется на сиденье и оглядывает салон. Странно, но он совсем не выглядит человеком, только что пробудившимся ото сна. Движение точные и резкие, глаза широко распахнуты, в мышцах нет расслабленности, присущей обычным людям спросонья.

– - Мы где?
– - спрашивает он.

– - Подъезжаем, -- отвечает Михась.
– - Как самочувствие?

– - Лучше не бывает. Ваня уже уехал?

– - Ага, -- говорит Витос.
– - Умчал на байке.

– - Значит, он его нашел. Я же помню, что мотик был, -- Женя вытягивает шею, стараясь разглядеть пейзаж в ветровое стекло.
– - Вроде, дождь намечается?

– - Будем надеяться, самый обычный, -- говорю я.
– - Промокнуть под водой -- меньшая из наших проблем.

Странно представить, что в былом мире люди боялись дождя только поэтому.

– - Сомневаюсь, -- вдруг говорит Женя.

Все недоуменно смотрим на него.

– - Я про дождь, -- поясняет он.
– - Вы разве не чувствуете запах...

Как идиоты, качаем головами. Все окна закрыты, в салоне работает климат-контроль.

– - А ты чо, чувствуешь?
– - тянет Витос.

– - Конечно, -- отвечает Женя, и на его лице вдруг появляется самодовольная улыбка.

Эта улыбка заставляет мое сердце биться чаще. Мне кажется, или его новое состояние начинает ему нравиться?

Подгоняемый неясным ужасом, Арт вдавливает педаль газа в пол. "Хаммер" мчится по просеке на Таганрогской, подпрыгивая на кочках.

– - А еще я кое-что слышу, -- продолжает Женя.
– - Вы тоже скоро услышите.

Арт немного опускает стекла, мы все прислушиваемся.

Сначала ничего, кроме звука мотора и шуршания шин по асфальту. Потом...

– - Вот оно!
– - вскрикивает Арт.
– - Гудит!

Да. Больше всего это напоминает гудение пчелиного улья -- огромного, циклопического улья. Нечто похоже мы уже слышали -- в первую ночь эпидемии, когда весь город стоял на ушах. Но тогда звуки были немного иные, с примесью чего-то привычного, обыденного. С примесью...

...людских голосов. Живых голосов. Люди кричали, визжали, молили о помощи. Но они были, эти самые люди. То была песнь толпы. Умирающей -- может быть. Агонизирующей -- может быть. И все же в голосе той толпы чувствовалась жизнь.

Гул, который доносится до нас откуда-то спереди, лишен этих звонких ноток. Это мертвый однообразный поток, без каких-либо вкраплений. Как будто флотилия Боингов одновременно прогревает турбины.

– - Что это?
– - спрашивает Виталик.

Мы все по привычке ждем ответа от Жени, но у того его нет. Он только пожимает плечами.

– - Прибавь, -- обращаюсь к Арту и неожиданно срываюсь на крик: -- Прибавь! Прибавь! Прибавь!

13:20

Мы так спешим, что едва не проезжаем дом Евы. Забитые досками окна в последнюю секунду замечает Женя. Кричит остановиться, и Арт дает по тормозам. Барабанит антиблокировочная система, "Хаммер" замирает посреди дороги.

Гул нарастает. Теперь его можно слышать, не напрягая слух. Мало-помалу однородное гудение обретает форму, разбивается на отдельные звуки: шипение проколотой шины, шкворчание жарящийся на сковородке картошки, дробный голос отбойного молотка. Десятков отбойных молотков. Сотен сковородок. Тысяч шин.

Неожиданно в ужасающей какофонии появляется, точно луч света в темном царстве, живой звук. Это визг -- пронзительный женский визг. И звучит он далеко от эпицентра инородного гудения, но близко к нам. Из Евиного дома.

– - Это они!
– - Женя хватается за дверную ручку.

– - Погоди, -- говорю я.
– - Подготовимся.

– - У них проблемы!

Ну, разумеется, у них проблемы. Разве может быть иначе.

– - И их проблем станут нашими, если не вооружимся. Так, я с Женей в дом. Витос, ты с нами. Арт, Михась, оставайтесь в машине. Если что, прикроете отступление.

В лихорадочной спешке достаем ружья, распределяем патроны, пристегиваем ножи.

Крик повторяется. На сей раз ему аккомпанирует второй. Из дома доносится какой-то грохот, словно кто-то пытается вышибить дверь.

– - Там "прокаженные"!
– - Женя, не в силах больше ждать, открывает дверь.

Ну, разумеется, там "прокаженные"! Разве может быть иначе!

13:33

Я выхожу на улицу, и в лицо сразу бьет порыв сырого ветра. Вместе с ним ноздри наполняются неприятным резким запахом -- нечто среднее между муравьиной кислотой и алкогольной блевотиной. Значит, Женя не ошибся -- ядовитый циклон не ушел. А, может, пришел новый?