Маленькая женщина Большого

И я хочу ее не просто визуализировать, а воплотить в жизнь.

Наощупь, не разрывая нашего безумного поцелуя, дергаю болты на ширинке, расстегиваю мокрые штаны, запускаю ладошку внутрь и ощущаю, как Зевс крупно вздрагивает в моих руках.

О-о-о… Как мне нравится эта дрожь!

Полное ощущение власти над большим, смертельно опасным зверем.

Хочу больше власти!

Хочу его всего!

Разрываю наш поцелуй, скольжу губами ниже, по груди, животу, постепенно опускаясь на колени.

Большой напряженный член покачивается у меня перед лицом, и я, чуть прижмурившись от удовольствия, широко лижу его.

— Ох… Нихуя себе… — снова вздрагивает Зевс, глядя на меня сверху вниз. И глаза его в водной взвеси, окружающей нас, кажутся горячими.

Я смотрю на него, представляя ярко, как выгляжу, открываю рот, высовываю язык, скольжу пальцами по всей длине члена.

И Зевс ругается и тянется к моей макушку, зарывается пальцами в волосы, тянет ближе:

— Возьми его в ротик, Воробушек… Клянусь, думал об этом с той минуты, когда тебя увидел на пороге. Голенькую.

— Какой ты развратник, — шепчу я и снова лижу ствол, в этот раз обстоятельно, снизу вверх, вызывая долгий, мучительный стон удовольствия. Ох, как мне нравится, как он звучит! Еще хочу послушать! — У тебя там дочь рожала, а ты…

— Одно другому никак не помешало, малыш, — хрипит он, — мужики — те еще скоты… Ох, блядь, да возьми ты его уже в рот! Я же кончу сейчас!

— Странно… — продлеваю я сладкие для нас обоих муки, потому что самой до безумия хочется, чтоб он взял меня, вот так, жестко, до слез и хрипов в горле. Так хочется, что все внутри сжимается, и мокрая я вообще не от воды! — Я раньше не замечала, что ты спринтер… Возраст берет свое?

— Ах ты, языкастая стерва, — восхищенно ругается Зевс, — специально, что ли? Хочешь жестко? Ну, держись…

После этого я уже ничего не могу сказать, потому что рот оказывается сильно занят.

Зевс безжалостно погружается в меня на ту длину, какую позволяет мое горло и даже, кажется, чуть больше, потому что дыхание мне реально перекрывает пару раз. Я больше не могу трогать его языком, играть с уздечкой, развлекаться, дразнить. Я могу только рот широко открывать и умирать от сладкого, такого жесткого подчинения, самого примитивного, самого прямого из всех, что могут быть между мужчиной и женщиной.

Зевс трахает меня в рот, скалится возбужденно, его белые-белые хищные зубы, темный властный взгляд, грубые пальцы на затылке, полностью доминирующие, руководящие мной, все это — сводит с ума.

Цепляюсь за его мощные бедра, царапаю их бессильно. Глаза закатываются от кайфа и острой потребности подчинения именно сейчас. Именно так.

— Кончу в ротик тебе, Воробушек… — хрипит Зевс, и я согласно прикрываю глаза. Хочу!

Он делает последние, самые жесткие толчки и кончает, все так же неотрывно глядя мне в лицо.

Сглатываю, не ощущая вкуса даже, слишком глубоко он во мне.

Меня трясет, потому что не кончила, а хотела, так хотела. И от того, что сейчас произошло.

Это затмение какое-то, безумие… Жесть.

Меня никогда так не трахали. С такой яростью и властью. Это с одной стороны жутко, а с другой… Боже, никогда ничего подобного… Никогда… Ничего…

Без сил пытаюсь осесть прямо на пол кабинки, но Зевс наклоняется и подхватывает меня на руки, заставляя обвить себя по талии ногами.

Наши лица оказываются на одном уровне.

И взгляды скрещиваются.

Мой — наверняка, потерянный, напряженный. И его — спокойный и властный. Словно он на сто процентов уверен в том, что поступил правильно. И в том, что будет дальше.

Зевс проводит пальцем по моим истерзанным губам, задумчиво изучает мое лицо.

— Пойдем в постель, Воробушек, — спокойно говорит он, — будем спать. А потом я тебя опять выебу. И покормлю. И снова спать. Это — программа минимум.

— А максимум? — для чего-то спрашиваю я, хотя, по идее, должна была бы возразить. Чего это раскомандовался? Но сложно возражать мужчине, только что оттрахавшему тебя в рот.

— А максимум: несколько раз выебу. С перерывом на сон и еду.

— А… Если Василиса…

— У нее есть бабушка и два коня в стойле. Разберутся. Я приказал нас не беспокоить до вечера, если ничего не произойдет.

— Нас?

— Нас.

Боже…

Значит, о нас знают все его домашние… Позорище…

Я очень сильно хочу возмутиться по этому поводу, ведь я не давала разрешения и все такое… Но не могу.

Зевс доносит меня до постели, откидывает покрывало, укладывает, сам ложится рядом, голый, мокрый, горячий до невозможности, обнимает, подтаскивая, словно подушку-обнимашку, себе под бок, укутывает обоих одеялом и хрипит в макушку:

— Спи.

И я сплю. Послушно.

И, наверно, впервые за весь этот гребаный год, чувствуя себя в полнейшей безопасности.

Словно медведица в берлоге со своим медведем.

А за пределами их мира — метель. Сладкая метель.

Пусть она длится как можно дольше…

19. Большой. О чем думает мужчина в постели с женщиной

С женщинами я не просыпался в одной постели… Да уже даже и не вспомню, как давно.

Наверно, только в молодости это было, когда хотелось подолгу тискать, целовать, трогать и кайфовать просто от ощущения нежного тела рядом с собой. Дуреть от ее запаха, самого охуенного в мире. Путаться в ее волосах, просыпаться в диком переплетении рук, ног, пальцев, уткнувшись губами куда-то, даже непонятно сходу, куда именно, но, определенно, в самое кайфовое местечко в мире.

После зоны как-то все ушло это. Верней, не так.

Не появилось.

Женщин было много, но ни с одной не тянуло именно проснуться.

Трахать — пожалуйста.

Тащить в кровать именно с целью не просто секса, а кайфового послесексового расслабона — ни разу.

Наверно, бабы все не те попадались.

Или я не верил им уже, после Лары.

Крепко она меня подбила, конечно, ничего не скажешь.

Только ближе к сорокету начал чуть-чуть просекать, как сильно на меня та моя первая и единственная любовь повлияла.

Вообще, я — не рефлексирующий человек, как сказал один дико умный мужик, случайно встреченный на какой-то общей нашей пьянке с высшими чинами полиции. Он — то ли психиатр, то ли психолог, не запомнилось, но чего-то он там, среди генералов различных служб, делал. Наверно, материал собирал для докторской. Там поле богатое, собирай — не хочу.