Мальн. Кровь и стекло

Кит освободил свою руку из ее руки и сказал:

– Кая, послушай. Ты – моя подруга и всегда ей будешь. Я знаю о твоих чувствах ко мне, но пойми: я никогда не отвечу тебе тем же. Эрик очень любит тебя, дай ему шанс. Забудь меня и попытайся жить дальше.

Кая замерла. Ее щеки покраснели, и по ним покатились слезы. Через мгновение в ее глазах промелькнула вспышка гнева. Кая резко запрыгнула в седло и уже приготовилась двинуться в путь, но вновь посмотрела на Кита:

– Это все из-за нее, да? Из-за Арэи… Ты любишь ее, верно? Но, Кит, она ведь мальн, что у вас может быть общего?

– Она здесь ни при чем. Но да, я люблю ее. – Кит сам удивился своим словам. Он хлопнул лошадь по крупу, и та помчалась вперед. Кит только и успел, что увидеть, как приподнялись брови Каи: она явно хотела что-то сказать.

«Да, я люблю ее», – промелькнуло в голове. Люблю?.. Он сказал это неосознанно. Ведь при одной мысли об Арэе сердце готово было то выпрыгнуть из груди, а то и вовсе замирало. Кит сам не понял, когда все началось, не мог объяснить своего возникшего желания. Но любовь… Он не был уверен, что вообще знал это чувство.

Проводив Каю взглядом и дождавшись, когда она исчезнет из виду, Кит вернулся к проходу.

– Можем идти, – сказал он страже.

Они вернулись в зал, где в одиночестве, у трона, ждал Кьелл. Он достаточно долго смотрел на внука и не спешил начать разговор.

Кит выдержал его взгляд.

– Итак, я здесь, – сказал он, чувствуя, как внутри напрягается каждая жилка. – Говорите, зачем я вам нужен. Убивать меня вы явно не собираетесь, по крайней мере пока. Иначе бы давно сделали это.

– Ты устал и напряжен. Проделал такой долгий путь. Стража проводит тебя в покои. Отдохни и выспись. Завтра утром мы все обсудим, – отвернувшись, спокойно сказал Кьелл.

– Я сюда не отдыхать приехал. Хочу знать, для чего вы пригласили меня сюда! – все сильнее злился Кит.

Кьелл несколько минут молчал. Он провел рукой по подбородку:

– Хорошо, если ты настаиваешь. Но ты должен взять себя в руки. Разговор предстоит долгий. Следуй за мной.

Темный король направился к выходу из тронного зала. Казалось, полосы тьмы потянулись следом. Кьелл двигался со смертельно опасной грацией. Кит вспомнил наказ Элиаса. Выдохнул. Ему и в самом деле нужно было успокоиться. Пытаясь совладать с собой, Кит последовал за Кьеллом.

– Останьтесь здесь, – бросил тот страже.

Они молча петляли по извилистым коридорам. Шагов Кьелла Кит не слышал. Они резко повернули направо и уперлись в дверь в конце коридора, где лестница уходила вниз. Хотя там было темно, но Кит прекрасно различал ступени под ногами. Но Кьелл все равно взмахнул рукой, и на стенах загорелись факелы, освещая путь.

Они остановились у большой каменной двери, из замочной скважины которой пробивалась тоненькая струйка белого света. Кьелл приложил ладонь к каменной поверхности, и дверь медленно открылась. В лицо ударил яркий белый луч. Они прошли вперед.

Когда глаза привыкли к свету, Кит увидел, что они попали в большую круглую комнату. От прекрасного белого древа по центру исходило сияние. У него был широкий ствол с корой, отливавшей серебром, и мелкие вытянутые листья на ветвях. Кит уже видел подобные в дворцовом саду в Мальнборне. Под древом располагалась большая прямоугольная гробница из белого мрамора. Комната была такая светлая, что совсем не вписывалась в убранство темного замка.

Взгляд Кита упал на картину слева от гробницы. На полотне была изображена удивительно красивая девушка. Она казалась такой знакомой, он будто видел ее раньше, в своих снах.

– Это Хелена. Моя дочь и твоя мать, – тихо сказал Кьелл.

Мгновение Кит вглядывался в лицо женщины, которую никогда не знал, но ощущал сильную связь и привязанность. Он повернулся и посмотрел Кьеллу в глаза:

– Вы создали это место, чтобы помнить, какое чудовищное злодеяние совершили? Как убили родную дочь? – Ярость и гнев снова нахлынули на Кита, и он едва сдерживался, чтобы не закричать.

– Я любил свою дочь больше всего на свете и никогда бы не причинил ей вреда. – Суровое выражение на лице Кьелла не изменилось, но его голос слегка дрогнул, а глаза на миг налились тьмой.

– Может, вы и не желали смерти дочери, но она погибла из-за вас! Вы хотели убить Рикарда. Она пыталась спасти его. Я знаю, мне рассказали…

Кьелл поднял руку, перебивая его:

– Не сомневаюсь, что тебе все рассказали. Поэтому ты здесь. Я хочу, чтобы ты услышал, как все было на самом деле.

– Думаете, я поверю вашим словам? – удивился Кит.

– Поверишь или нет, оставим это на будущее. Сейчас просто выслушай меня и не перебивай. Может, начало истории тебе и поведали. Хотя я сомневаюсь. Но речь не об этом. Считай, что я, – Кьелл слегка усмехнулся, – не сошелся с братом во мнениях. Мы покинули северные земли и поселились в Черных горах. Не стану отрицать, что веками вел с ним войну, но она все же закончилась. Я устал. Мне не было больше дела до людей и моих северных собратьев. Много лет спустя родилась Хелена. Она дарила мне столько счастья и любви, что у меня даже в мыслях не было вновь разжигать войну. Я хотел просто жить со своей семьей.

Он пересек комнату, остановившись у портрета дочери. Полоски тьмы вокруг Кьелла исчезли, и на его костюме заплясали яркие блики от серебристого древа.

– Когда Хелена выросла, она уже знала о светлорожденных и о Мальнборне больше, чем любой старейшина. Ее постоянно тянуло к свету. Это дерево, ко всеобщему возмущению, дочь посадила в саду. – Кьелл кивнул на серебристое древо и впервые улыбнулся, а не усмехнулся, произнося эти слова. – Хелена каждый раз пыталась уехать с разведчиками в северные земли, даже если ей запрещали. Где-то там она и встретила твоего отца. Подробностей я не знаю. Однажды патруль возвратился без дочери, зато с письмом. Она писала, что не вернется домой, что они с королем Рикардом любят друг друга и вскоре поженятся. Хелена часто присылала письма: просила не злиться, твердила, что любит нас обоих, и умоляла примириться с ее выбором. Но я все равно злился на дочь и ничего не хотел слышать. Через несколько лет Хелена вновь отправила письмо, сообщив о рождении сына и о том, как он похож на меня. Я не мог больше выносить разлуки с дочерью, страданий ее матери и очень хотел увидеть внука. Я написал Хелене, что прощаю ее и не злюсь. Я готов был даже пойти на примирение наших народов, ведь новорожденный принц был будущим королем всех мальнов.

Стороны долго готовились к встрече, обсуждали, планировали. Наконец мы отправились на север. Мы остановились у границы в ожидании королевского отряда. Они приближались, я видел счастливое лицо дочери. И тут кто-то пустил стрелу. Хелена бросилась к Рикарду и заслонила его собой.

Кьелл замолчал. Впервые на его безразличном лице промелькнула эмоция. Кит запросто мог бы принять ее за боль. Вокруг Кьелла вновь сгущалась тьма.

– Я не отдавал приказ, не смог бы подвергнуть дочь риску, – продолжил он. – Никто из темнорожденных не посмел бы сделать что-то подобное без моей воли. Поверь мне. Но стрела была мальнийская, да и к тому же отравлена темной магией. Стреляли светлорожденные. Я пытался донести это до твоего отца, но тот не слушал. Рикард обезумел. Он бился яростно. Я старался отражать удары и не ранить его. Тот, кто пустил первую стрелу, распознал мое намерение и выстрелил снова. Стрела попала Рикарду в ногу, но этого было достаточно. Я забрал тело дочери и покинул северные земли.

Позже мы узнали, что перед смертью Рикард приказал тебя спрятать от меня. Но не от меня тебя нужно было прятать. Я пытался найти тебя, да, но только чтобы защитить. Я знал, что, когда ты вернешься в Мальнборн, окажешься в опасности. Что убийца твоих родителей попытается убить и тебя, как только соберет воедино последние элементы древнего заклинания. Тебе ведь известно, что старейшины Мальнборна уже много лет стремятся его воссоздать?

Кит не знал, что и думать. Не похоже было, что Кьелл врет. Но Кит так часто слышал про его коварство и злодеяния, что не представлял, чему теперь верить. Возможно, это был способ переманить внука на свою сторону.