Мамочки мои… или Больничный Декамерон

– Хорошо… Если вы мне скажете, на какую именно цифру я ошиблась, я еще позвоню. Мне было с вами интересно.

Голос Владимира в трубке звучал бодро и заинтересованно:

– А зачем усложнять? Давайте просто обменяемся мобильными? Будет проще общаться.

На лице Ирины отразился ужас:

– Нет… Может быть, позже…

Владимир не настаивал, и…

…на следующее утро Ирина сидела в кресле перед столом Светы, вид у нее был растерянный, но радостный! Света, напротив, смотрела на нее с заметным раздражением и откровенным недоумением. Пауза затянулась, чтобы, наконец, оборваться безапелляционной репликой Светы:

– Дура! По-моему, ты просто дура! Я это давно подозревала, потому что ты очень молодо выглядишь для своих лет, – начала Светлана с раздражением, а потом уже просто закричала: – Только идиоты молодо выглядят в такие…

Ирина, явно не желая выслушивать, «в какие именно годы», тут же дала сдачи:

– Ну, знаешь, тебе тоже твоих лет ни за что не дашь!

– Да я слежу за собой! Посещаю косметолога, диетолога и солярий! Йогой занимаюсь по вторникам! – и вдруг Света как будто опомнилась, что отвлеклась от темы. – А ты воплощаешь в жизнь идиотские прожекты! Далекие от реальности! К чему тебя это приведет? Нет, ты хочешь знать мое мнение?

Ирина робко кивнула:

– Ну, я бы к тебе не пришла, если бы не хотела… Только не ори на меня так. И, что касается реальности… Я назвалась своим реальным именем. Правда, сказала, что я психолог…

Светлана, отмахиваясь от просьбы «не орать», торжествующе произнесла:

– Секс по телефону – вот что это такое! Не буквально, но в принципе. Разве это нужно было делать? Неужели нет более естественного способа стать друзьями? Уж лучше бы ты попросилась у шефа в командировку вместе с Володей. Он бы отпустил. И понял бы, кстати, правильно…

– Пойми, Володя просто не готов вот так вдруг увидеть во мне… что-то новое. Ему нужно просто выговориться, освободиться… А командировка? Ты думаешь, сильно сближает жизнь в одной гостинице? Нелепо… Или ты рассчитывала, что я… сразу…

Светлана расхохоталась, как Мефистофель:

– Нет, дорогая, зная тебя столько лет… Я вообще ничего не рассчитывала. Просто думаю, что вдвоем в чужом городе – это как в поход в детстве сходить, кругом лес – а мы вместе… Вместе костер, вместе картошка там, ну я не знаю… Романтика, хотя бы.

Ирина вздохнула:

– Ну, да. Полтора дня командировка: не заблудиться бы в асфальтовых джунглях райцентра. Извини, заметно, что ты уже давно не ездишь в командировки. И давно не была на лоне природы, кстати.

Света сбавила тон, сказала спокойно:

– У меня дача в Крыжовке. Хватает мне природы. Господи, Ира, я же тебе не враг…

Ирина ответила так же, без интонации:

– Да, я знаю.

* * *

В шестую палату серой уточкой вплыла маленькая старушка Прокофьевна с улыбкой на лице, поставила ведро, выжала тряпку. Прежде чем начать уборку, приветливо кивнула Ирине:

– Ишь, какой орел у вас папаша: меня сроду так никто не фотографировал. Вечно я на снимке как испуганная, что ли! А тут – королева!

Ирина выслушала комплименты с удовольствием. Прокофьевна, дотошно обследуя пространство под кроватями, продолжала:

– Сказал, вечером принесет снимки. Быстро как-то…

– Сейчас технологии такие, быстрые, – заверила Ирина бабку. – Конечно, принесет.

Уже домывая пол, Прокофьевна важно кивнула:

– Ну да… У нас тоже технологии…

И прежде чем выйти, обернулась и сказала мамочкам:

– Любить да родить: вот и все технологии!

Мамочки с готовностью покивали старушке в ответ…

А Ирина вспомнила о том, что не рассказала в своей истории.

* * *

…Владимир вошел в кабинет, когда Ирина поливала цветы. Зазвонил телефон.

Ирина взяла трубку и тут же растерянно протянула ее Владимиру:

– Это тебя. Сашенька…

Владимир взял трубку. И у него тоже сделалось растерянное лицо. Он бросил на Ирину беспомощный взгляд. Она, пряча глаза, взяла наугад какие-то бумаги со стола и вышла…

* * *

За плотно уставленным маленьким столом в сестринской царило невинное веселье: шампанское уже было разлито, первые тосты уже прозвучали, и слово взяла Вера Михайловна:

– Сашенька, ты извини, мы к твоему возвращению подготовлены не были, поэтому вот тебе чисто символический подарок… – она протянула молодому врачу хирургический зажим с кокетливым бантиком, – он действительно символический: крепко держись за профессию. Будь чистым и твердым, как эта сталь. И пусть твое мастерство будет таким же блестящим…

Раздались дружные аплодисменты, Саша поклонился, хотел было толкануть какое-нибудь «алаверды», но Наташа поспешила перебить Веру и переключиться на Бобровского. По этому, не дав Вере закончить фразу, она продолжила ее сама:

– … как мастерство Владимира Николаевича Бобровского, которому мы всем коллективом посвятили стихи по случаю Дня защитника Отечества. Девочки!

Вперед чинно выступили три «девочки» – Таня, Света и Елена Прокофьевна. Шурша, разобрали бумажки, вытянутые из-за спины Тани, и начали читать стихи с листа:

Первым голосом зазвучала Таня:

Наш защитник, наш герой!За него мы все – горой!Удивительное делоСпорится в руках умелых.Скажем шефу: «Так держать!»Все придем к тебе рожать!

Бобровский слушал доморощенный панегирик с улыбкой, изредка мотая головой и прикрывая раскрытой ладонью пол-лица…

Прокофьевна сразу сбилась на частушечный ритм:

Говорят, живут в ПарижеМужики галантные.Только ростом они ниже,Хоть и элегантные!

Сорвала общий аплодисмент…

Света, как всегда, говорила немного нараспев:

Крестный папа малышам,Царь и бог для пап и мам,И красив он, и уменВсей больницы чемпион!