Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III

Послушавшись моей команды, Берик действительно попятился и присел, давая нам увидеть тех, на кого он рычал — две невысокие фигурки, стоящие в тени гнилостных виноградных лоз.

Ага. Всё сходится, так и есть. На меня с подозрением косились двое — плешивенький, полноватый сатир, одетый в одну лишь гавайскую рубашку кислотных расцветок, и обрюзгшая, ярко крашенная девица в заношенном хитоне, в которой лишь зелёная кожа с листочками побегов позволяла узнать лесную нимфу. В зубах у нимфы тлела сигарета, а сатир нервно щипал грозь перезревшего винограда.

— Константин, — заговорила нимфа, с сомнением оглядывая всех нас. — Кто это, нахер, такие и где ты их взял?

— Спокойно, Ива, — Магистр Ордена мечников выставил вперёд ладонь. — Все свои; чужаков я бы сюда не провёл.

— Ты вообще никого не должен сюда проводить, — заметил сатир, перебирая козлиными копытцами. — Ты здесь сам в гостях, помнишь?

Он звучно рыгнул, обдав нас всех алкогольными парами; кажется, сатир был навеселе — как и положено, впрочем.

— Брось, Марсий, — отозвался Константин. — Главный сам говорил, что на его бесконечной вечеринке лишних нет, приглашены все.

— Главный… не всегда отвечает за свои слова, — отрезала Ива, стряхивая пепел с сигареты.

— Адская гончая, мужик! — возмутился Марсий. — Серьёзно? Два смертных — ещё куда ни шло, но ты притащил сюда адскую гончую! Где ты вообще её взял?..

— Он ручной, — заявил я, делая шаг вперёд. — Глядите. Берик, перекат!

Замахав хвостом так, что от этого движения сдуло назад полчища мух, Берик радостно перекатился по земле. Вымазавшись в липком соке, он с восторгом поглядел на меня — мол, правильно?

— Молодец, мальчик, — похвалил я.

Берик завилял ещё активнее.

— Главный же сам хотел достать что-нибудь этакое, — продолжал изобретать на ходу Константин. — Чтобы повеселиться вечером. А то каждый раз одно и то же…

— Главный точно не просил тебя привести адскую гончую! — настаивал сатир, общипывая виноград.

— Он не уточнял, придурок! — рассердился Константин. — Просто сказал, что…

— Мммммпхх, — раздался позади сатира и нимфы ещё один голос. — Х-хороший пёсик… н-не так ли, друзья?

Марсий и Ива раздвинулись, давая говорившему пройти — а мне увидеть его.

Вот блин. Дружище. Много лет не виделись, очень много лет… и что же, чёрт побери, с тобой за это время стало?

Определить возраст стоящего там было сложно — в основном потому, что он выглядел как насквозь пропитый алкаш. Лицо, испещрённое морщинами, было не столько старым, сколько как будто изношенным, а клочковатая грязная борода ещё даже не начала седеть. Красные глаза двигались медленно, кое-как фокусируясь на ком-то или чём-то. Мужчина протянул руку к одной из голов Берика, намереваясь погладить его по носу, но в последний момент словно передумал, громко икнул и погрозил псу пальцем.

— П-пусть… проходят, — решил он, махнув рукой. Полы потрёпанного халата неопределённого цвета взметнулись; потеряв равновесие, мужчина едва не упал, и мягкие тапочки зачавкали по грязи. Марсий метнулся вперёд, чтобы подхватить своего господина.

— Как скажете, господин, — мрачно зыркнув на нас, кивнула Ива.

— М-мои гости… э-э-э! Налейте… всем им налейте! — опершись на плечо Марсия, Бог пьянства и веселья махнул рукой.

Дионис был всё таким же гостеприимным, каким я его и запомнил. Пожалуй, единственный из всех Богов, которому не было дела, кто перед ним — он был свойским рубахой-парнем со всеми и каждым. Боги, полубоги, смертные или иные существа — для Диониса не существовало разницы. Если ты умеешь веселиться, то ты его гость и лучший друг! Причём искренне, от всей широты души — иначе он не умел.

Вот только… тот Дионис, которого я запомнил, был вовсе не таким.

Я покачал головой.

Какого чёрта с ним за эти годы произошло?

— Разве Бог может спиться? — заметил я у Константина; под скептически-мрачным взглядом Ивы мы двинулись дальше, пока Марсий усаживал Диониса где-то под деревом, заботливо подбирая полы халата.

— Спиться? — Константин глянул на меня. — Он разве не всегда был таким?

— Абсолютно нет, — возразил я. — Мне довелось знать его раньше. Да, он был Богом пьянства — но не обрюзгшим пропитым алкашом, от которого несёт собственной блевотиной.

Проходя мимо Диониса, я, задержав дыхание (вонь была почти невыносимой), попытался приглядеться к нему. Как же так-то? Над Богами же не властно время! Тот же Дит, например — оставался ровно таким, как и прежде.

К тому же, Бог пьянства имел божественную защиту от такого. Это как если бы Посейдон утонул или Зевса убило молнией, разве нет? Одной из способностей Диониса было умение пить сколько угодно и почти не пьянеть, оставаясь лишь слегка навеселе, шутником и любителем гулянок, но активным и цветущим — как и его рощи, как и его слуги, сатиры, нимфы и вакханки… Теперь же и он сам, и всё вокруг него вызывало чувство брезгливости. Неудивительно, что Боги сюда не суются!

Марсий, отщипнув винограда от грозди, протянул своему господину; тот отмахнулся, пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд.

— Убери… — простонал он. — Всё это… уберите… я должен… протрезветь…

Последние слова он произнёс с каким-то всхлипом; казалось, ещё немного — и он вот-вот расплачется.

Протрезветь?

Звучит так, будто он и сам мечтает протрезветь, стать таким, как прежде — но кто-то или что-то не даёт ему это сделать.

Дионис, Дионис. Что с тобой произошло, приятель?

Кажется, мне предстояло вот-вот узнать ответ на этот вопрос.

Глава 4

— Возмутительно!

Голос Ареса прогремел под сводами олимпийского дворца, эхом отражаясь от стен. В чём-чём, а в громогласности буйному Богу войны нельзя было отказать.

Зато по части интеллекта, или там, допустим, сдержанности… Зевс и Афина переглянулись между собой, заметно поморщившись. Да уж, пожалуй, младшенький сынок Зевса был туповат.

— И что же тебя не устраивает на сей раз, братец? — в голосе Афины Паллады отчётливо читалось раздражённое «дурачок ты наш».

— То, что… что… — Арес взмахнул руками, пытаясь патетическими жестами компенсировать нехватку красноречия. — Что мы Боги!!!

— Вот так сюрприз, — не оценила Афина. — Как ты узнал?

— Мы Боги, и для нас будет унижением отсиживаться за спинами жалких людишек, а самим прятаться в безопасности, когда мы могли бы вместо этого вести их в бой, идя первыми и сметая лучших воинов человеческой армии одним щелчком…

Афина покачала головой.

— Тебе бы только пощёлкать, братец.