Мать ветров

Барон молча отвернулся к окну. Со двора доносились песни, крики и какой-то грохот.

— Ну, как у нас дела? — в двери показалась кудрявая голова Саида. Лучник цепко оглядел гостиную, быстро пересек ее и поклонился Марлен, сложив ладони перед лицом. Какой узнаваемый жест... Его отец тоже когда-то... Однажды она привыкнет. Саид виновато улыбнулся: — Марлен, радость моя, подсоби что ли Хорьку, он один со своей свободолюбивой компанией не управится.

— А я что?

— Так на тебя ихний белобрысый красавец запал! Построй ему глазки, упроси не все погреба разорять... ну, не за один вечер хотя бы.

— Как это унизительно, дорогой пасынок!

— Я тебе бусиков еще нарежу...

— Купил свободную женщину за цацки, — Марлен стукнула ладонью по кудрявому затылку и махнула рукой в сторону родственников: — Ключи тогда сам выманивай.

Как только за сумасбродкой закрылась дверь, простой, как медный грош, лучник подобрался и жестко, тихо потребовал:

— Ключи, барон. Будь любезен.

Фридрих лишь скривился в ответ.

— Ключи. Третий раз просить не буду.

Адски острое холодное лезвие оказалось у самого ее горла. Сильная мужская рука скрутила ее роскошные локоны, не больно, но надежно, а в знакомом, вечно смешливом и добром лице Саида мелькнуло что-то такое, от чего на миг Камилла поверила: а ведь может зарезать, и все это — не представление, не умелый розыгрыш.

Бледный, белее фрезий барон дрожащими руками вскрыл тайник в углу комнаты и швырнул тяжелую связку к ногам фёна.

— Добрый вечер, господа! — непринужденно поздоровалась с бывшими хозяевами Герда, а сердце Камиллы, как поется в избитых балладах, пропустило удар. За прошедшие годы она ни разу не видела свою бывшую служанку, но оно и понятно. Герда вышла замуж, родила сына, помимо этого была завалена обязанностями травницы... И куда подевалась прежняя дворовая девка? Пепельная коса все та же, а серые мягкие глаза смотрят прямо, чуть заостренный изящный подбородок поднят гордо, и чудится в ее слишком тонких для крестьянки чертах что-то пугающее, дикое.

— Пламя милосердное, — еле ворочая языком, выговорил окончательно сбитый с толку, запуганный, запутавшийся барон.

Тем временем Герда о чем-то коротко переговорила с Саидом, тот мимолетно поцеловал руку жены и вылетел прочь из гостиной. Девушка достала из чехла на поясе боевой нож, еще раз мило улыбнулась бывшим хозяевам и попросила их без глупостей проследовать в спальню.

— Но там же... наши, — пролепетал темненький мальчишка лет семнадцати. Лук упорно не сгибался в его нетвердых руках, и петля тетивы никак не хотела накидываться на ушко.

— Кто — наши? Крестьяне? — пока еще терпеливо спросил Саид.

— Ну... да.

— И поэтому они не будут стрелять в нас, в тех, других крестьян, что укрылись в замке? Чья стрела убила дурного пацаненка, который полез на стену?

— Не знаю...

— И я не знаю. Разговоры прекратить! Собираем луки и на позицию! Хорь со своими уже с десяток положил, пока мы тут лясы точим!

— Ага, держи карман шире! Они, небось, тоже глаза имеють! — зло выплюнул другой крестьянин, угрюмый и на диво уверенный в себе. Саиду с самого начала нравилась эта его уверенность. — Правы были вольные братья, а мы не верили... Вы, фёны, шибко от господ не отличаетесь!

В ворота тяжело бухнуло. Когда таран притащить успели? Почему вообще ускакавший было со своими немногочисленными, но отлично обученными людьми Георг вдруг воротился в родной замок — до того, как захватчики успели укрепиться в нем, навести порядок, выволочь и настроить давно не стрелявшие метательные машины? Не исключено, что кто-то предал, но подобные вопросы сей момент его, Саида, не касались. Он должен был вывести на защиту своих людей, чье обучение еще зимой вверил ему Арджуна. А они, вчерашние крестьяне, углядели среди нападавших рекрутов, подневольных крепостных — и заволновались, зашептались: годится ли стрелять по этим несчастным?

— Отряд, луки собрать! На стену — за мной! — рявкнул Саид, понадеявшись, что в горячке боя его подчиненные забудут о своих сомнениях.

Относительно невысокие стены, устаревшие и давно не перестраивавшиеся, так как замок Баумгартенов много лет назад утратил свою оборонительную функцию, оказались и счастьем, и проклятием. Попасть с такого расстояния в цель было проще, и меньше стрел расходовалось впустую. Но и в них попадали... Трое раненых, причем один — тяжело. И еще — в мягком свете позднего весеннего заката защитники прекрасно видели тех, в кого целились.

— Там сосед мой! Ты соседа моего убил! — вновь заорал угрюмый, отшатнувшись от края стены.

— Твоего товарища чуть не убили, — пришла на выручку мужу Герда, которая, оказав первую помощь тем, кто во время нападения Георга был почему-либо снаружи замковых укреплений, примчалась к лучникам. Она только что извлекла хитрый наконечник из плеча раненого.

— Собрать стрелы, — распорядился тем временем Саид, давая передышку двум самым уставшим бойцам. Ошалел, когда увидел. Скомандовал: — Лестницы! — снял одного, другого, третьего... Первую лестницу отбили.

— Ты слышишь?! — не помня себя от ярости, проревел угрюмый. — Надо... — он не договорил. Саид снова выстрелил и, прежде чем товарищи принесли ему новых стрел, успел врезать по лицу своему взбунтовавшемуся подчиненному:

— На позицию. Живо.

— Командир! Со стороны вольных какое-то затишье! — крикнул темный мальчишка.

— Герда, сбегай. Может, раненых много? Если опасно — не суйся, бегом сюда.

Серый родной взгляд, пепельная коса мелькнула — и пропала за поворотом лестницы. Саид почти не гнувшимися от усталости пальцами в очередной раз натянул тетиву. Угрюмый, по щекам которого катились тяжелые капли, встал рядом.

Ворота уже начали трещать, но лучники отогнали тех, кто держал таран, а другие крестьяне укрепили створки изнутри. Правда, упавшей от последнего удара тарана балкой придавило ногу одному мужику, а Герда лишь наскоро осмотрела ее, обработала и замотала, приложив к лодыжке деревяшку. То ли сломана, то ли нет... Некогда. Вдруг у Хорька и остальных вольных братьев беда?

Когда Герда увидела то, что увидела, она больно ущипнула себя. Не могла поверить, что это — не бред.

Вольные, целые и невредимые, спустились со стены и совещались. Или дискутировали. Что-то в этом роде. Хорек драл глотку и бурно жестикулировал, белобрысый поклонник Марлен хмурился от ее колючих, злых выпадов, а потом поворачивался к тем товарищам, что предлагали не биться против людей Георга, среди которых оказались рекруты, а пойти на переговоры.

— Мы час назад пытались договориться! Из башки вылетело?! — крикнула Марлен.

— Еще разок попытаться бы...

— А может, это, к ребятам-то со стены обратимся? Может, они по нам стрелять перестанут, а? Как это говорится... сагитируем, во.

— Белены объелись? Да их рыцари тут же мечами погонят! Ребята, да на стену же! — взмолился Хорек. — Там...

— Пять убитых, с дюжину раненых, — отчиталась Герда. — Парни Саида отбили лестницы, сейчас лестницы будут у вас.

Хорек и Марлен беспомощно переглянулись.