Мексиканские негодяи
Шрифт:
– Вот, Мария.
– Но все-таки, каждый день текила…
– Да, Мария, вот в этом ты права. Принеси-ка мне рому.
161.
– Мария.
– Да, Антонио.
– Вызови «Скорую помощь».
– Зачем, Антонио?
– Затем, что скоро мне понадобится помощь. Пусть эти негодяи привезут текилу, сигарет … и чего-нибудь вкусненького.
– Антонио, но ведь «скорая» приезжает только, когда кому-то плохо.
– А мне плохо. Мне очень плохо без текилы,
– Антонио, я не уверена, что они приедут, если я назову им причину.
– Как эти негодяи могут не приехать, если ты им скажешь, что у меня сердечный приступ?
– Но у тебя же нет приступа.
– Если они не привезут текилу – будет. Лучше не лечить болезнь, а предупреждать.
– О чем предупреждать болезнь, Антонио?
– Ох, Мария, Мария, как же тяжело с тобой. Ну, неси сюда сковородку.
– Ты будешь прикладывать ее к больному месту?
– Да. К твоей голове.
– Но у меня не болит голова, Антонио.
– Да? (Удар). А сейчас?
– Ой, да, ты прав, Антонио. Спасибо тебе.
162.
– Мария.
– Да, Антонио.
– Который час?
– Без четверти восемь.
– Спасибо, Мария.
– Ну-у?
– Что «ну», Мария?
– Ну, а дальше?
– Что «дальше»?
– Когда начнется все это: «принеси мне текилы», или «я пошел к Луизе», или «ну-ка, дай мне сковородку, я ударю тебя по голове»?
– Зачем, Мария?
– Ну, так у нас всегда.
– А мы что, в эфире? Ой! Ну-ка, Мария, дай мне сковородку, я сейчас… нет, Мария, я ничего этого не хочу. Текилы я напился в предыдущих сериях, у Луизы я был вчера, а сковородка… это уже сто раз было.
– Но как же наши слушатели? Они же ждут этого.
– Не дождутся. Негодяи! Они испортили нам жизнь. Все на потребу. Я не позволю, чтобы моя личная жизнь зависела от каких-то там негодяев. Слышите меня, вы, негодяи! (Удар). Что это было? Мария, ты ударила меня сковородкой?
– Да, Антонио. Мы же получаем за это деньги.
– Та-ак, Мария, ну, неси сюда текилу.
– Ура, ура, конечно!… а зачем?
– Будем обмывать твои похороны. (Удар).
– Ой, Антонио, ну, не так же сильно.
– Да, это не так сильно, как я хотел. Вот так. (Удар).
– Антонио, ты что!
– Пусть уж слушатели порадуются! (Удар). Все. Сейчас порежу ее на куски и поеду к Луизе.
163.
(Стук в дверь).
– Мария, открой!
– Конечно, конечно, Антонио. (Скрип входной двери). Ой, что это?
– Что такое, Мария?
– Почему ты голый и в одном полотенце?
– Где? Ой! Мария… это… а я был в бассейне, и у меня украли все вещи.
– Но ты мне уже рассказывал это позавчера.
– Да? А сегодня и есть позавчера, Мария.
– Как? А когда же будет сегодня?
– Мария,
странный, детский вопрос. Сегодня будет послезавтра. Что?– Значит, послезавтра, когда будет сегодня, у тебя опять украдут вещи, как сегодня, которое на самом деле позавчера, да?
– Что, Мария?… Так, Мария, не путай меня. Доживем до послезавтра и посмотрим.
– Ты какое послезавтра имеешь в виду? То послезавтра, которое на самом деле «сегодня», или то послезавтра, которое будет через два дня после того послезавтра, которое сегодня?
– Хороший вопрос, Мария. Знаешь, так далеко я не заглядывал. Стоп! Мы же в Акапулько, мы же отдыхаем. Зачем же я тебе наврал? Я же вышел в полотенце, чтобы искупаться в море. Вечно ты достаешь меня своими подозрениями, приходится врать и выкручиваться на каждом шагу. А то, что я вместо моря зашел в номер к этой грудастой блондинке, ты вообще не можешь знать, поэтому зачем мне врать, согласна?
– А это было когда?
– Что, Мария?
– Все.
– Всегда, Мария. Это море, солнце, небо были всегда.
– А звезды?
– Иногда, Мария. Главным образом по ночам. Все, Мария, давай мне презервативы.
– И что, ложиться в кровать?
– Да, ложись и спи. А я пойду наливать в эти презервативы воду и бросать их с двенадцатого этажа.
– Ой, а можно я с тобой?
– Нет, девчонок мы не берем. Там одни мальчишки, и они будут дразниться, что я с тобой вожусь. Спи, Мария. Хочешь, я не буду целовать тебя на ночь?
164.
– Мария.
– Да, Антонио.
– Я хочу сделать важное заявление. Сначала тебе, потом мексиканскому народу.
– Я уже готова.
– Тогда слушай меня, Мария, моя жена, мать моих троих неродившихся детей.
– Но они же родились.
– Я других имею в виду. Так вот, негодяй Рамон из шестого подъезда либо шпион, либо торговец наркотиками.
– Да, Антонио, я тоже всегда так думала! А почему?
– Смотри, Мария. Он всегда ходит в черных очках и не здоровается. Кто себя может так вести? Либо шпион, либо торговец наркотиками.
– А на кого он шпионит… или торгует наркотиками?
– На СССР.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что русские прекрасно играют в хоккей, а он всегда ходит с клюкой, и стучит ею по бордюрам и по ногам. Это привычка профессионального хоккеиста. Так он себя выдал.
– Антонио, он просто слепой.
– Не смеши меня, Мария, это уловка для детей. Он притворяется слепым, чтобы его не заподозрили.
– В чем?
– Что он не слепой.
– Подожди, а собака-поводырь?
– Это связной.
– Да? Но, Антонио, никакого СССР нет уже лет пятнадцать.
– Но он же об этом не знает, он же слепой. Логично?
– Ты же сказал, что он только притворяется слепым.
– Одно другого не исключает, Мария. О, вот он идет. Смотри, сейчас я его разоблачу. Помоги-ка мне катнуть эту тачку с цементом. Глядии, сейчас отпрыгнет. (Звук).
– Ой, Антонио, а почему он не отпрыгнул?