Мексиканские негодяи
Шрифт:
173.
– Антонио!
– Да, Мария.
– Вот что ты лежишь и ничего не делаешь?
– Я не лежу, Мария, я думаю.
– О чем?
– О том как хорошо лежать и ничего не делать. Такое прекрасное занятие, непонятно, почему за него не платят деньги. Я бы очень много зарабатывал.
– А за что же здесь платить?
– Ну, как? Все прекрасное стоит денег. Ты же платишь, когда ходишь в музеи или в театры.
– Ага, а ты вспомни, когда мы с тобой в последний раз где-то были!
–
– Ну, хорошо, давай ты сейчас встанешь и быстренько поможешь мне выбить ковер, а потом опять ляжешь и будешь много стоить.
– Ты что, Мария, с ума сошла!?? А вдруг эти негодяи опомнятся и наконец-то начнут за это платить? А у меня как раз прервался стаж!
– А что же мне делать с ковром?
– Ну, это очень просто. Возьми ковер, скатай его и положи на антресоли. Потом иди в магазин и под те деньги, которые мне вот-вот начнут платить, одолжи две бутылки текилы.
– Зачем?
– Ну, как, тяжело же все время лежать и совсем ничего не делать. К тому же лежать, ничего не делать и пить текилу – это еще прекраснее.
– Ладно, я побежала.
– Да, а когда вернешься, не забудь, что нужно выбить ковер.
174.
– Антонио!
– Да, Мария.
– Ты выбросил мусор?
– Нет, Мария. Я считаю это неправильным.
– Что – выбрасывать мусор?
– Неправильно, чтобы этим занимался глава семьи.
– А почему это ты – глава семьи?
– Потому что я сильнее, и могу в любой момент ударить тебя сковородкой по голове. Вот смотри…
– Подожди, подожди, я согласна, ты – глава семьи. Но мне же тоже хочется быть ею… им…
– Кем?
– Ну, главою. Глава – это же он? Или она?
– Глава – это я, Мария. И глава может быть только одна… один.
– Как это – одна? А вот я сама видела в книге про Тома Сойера, там было написано «Глава четырнадцатая».
– Ну… ты права, Мария, поэтому я не буду объяснять тебе, почему ты не права. Хорошо, я, как демократический глава, готов пойти на выборы. В нашей семье три представителя электората – ты, я и хомячок Густаво. Густаво воздержится…
– Воздержится? Да он гадит каждую секунду!
– Ты считаешь, он делает это в твою поддержку?
– Нет, но…
– А главное, что и ты проголосуешь за меня.
– Это почему?
– Потому что у меня есть административный ресурс.
– Какой ресурс, Антонио?
– Вот эта сковородка.
– И это ты называешь административным ресурсом?
– Ну, почему только это? У меня такого ресурса полно – бейсбольная бита, скалка, пустая бутылка из-под текилы. Так что, иди и выбрось мусор, а я пойду, напишу обращение к части электората.
– Какое?
– Примерно такое: «Мария, не жди, буду к утру. Твой глава».
175.
– Мария!
– Да, Антонио.
– Знаешь, кого я только что встретил?
– Кого, Антонио?
– Этого негодяя Бенито Лопеса. Представляешь, он так разъелся, стал толстый, как хомяк.
– Как кто?
–
Как хомяк.– Что значит – как хомяк? Что ты вообще знаешь о хомяках?
– Мария, Мария, подожди…
– Ты знаешь, что если сильно сжать хомяка в руке, то у него вылезут глаза? Ты знаешь, что хомяки в основном коричневые, но серых гораздо больше? Что если у хомяка оторвать лапку, то у него останется еще три и хвост? Что если даже у хомяка вырастут крылышки, то он все равно не сможет летать, потому что у него не хватит опыта?
– Прости, Мария, забыл, что хомяки – это больная тема. Зато я купил апельсины.
– Апельсины?
– Апельсины, Мария, они такие… как помидоры, только оранжевые, сладкие… и совсем другие.
– Что ты несешь, Антонио? Ты знаешь, что в одном апельсине содержится больше витаминов, чем в другом? Ты знаешь, что апельсины никогда не нападают на человека первыми? Что апельсин может катиться, и если его не остановить, то он совсем укатится?
– Знаю, знаю, Мария, все знаю. Все, целую, приеду уже на следующей неделе. Дети передавали тебе привет.
– Привет? Привет – это слово из шести букв. Ты не мог привезти мне слово хотя бы из восьми букв? Хотя бы из семи? Тебе что, букв для меня жалко? И чтобы там был мой любимый мягкий знак? Я бы на нем спала… (Ее голос удаляется).
– Ну, все, увозите ее. Зря я так сильно ударил ее сковородкой в последней серии… А с другой стороны, что было с ней еще делать?
176.
– Антонио!
– Да, Мария!
– Я только что была у гадалки, и теперь я все знаю.
– Что, ты узнала про мою связь с Кончитой?
– Да нет, конечно… подожди, а у тебя что-то было с Кончитой?
– Нет! Зачем мне Кончита, если у меня есть ты, и если бы гадалка тебе такое сказала, это была бы неправда.
– Вот видишь, Антонио, значит, она говорит только правду, и ей можно верить.
– Ну, да, наверное…
– Так вот, она сказала мне, что скоро я получу огромное наследство от моего дяди из Венесуэлы, о существовании которого я пока даже не подозреваю. После этого я буду жить за границей в огромном доме.
– А я буду ездить на «Феррари», пить текилу и водить домой женщин, да?
– А зачем тебе водить домой женщин?
– Ну… у нас будет красивый дом, и я буду показывать его этим негодяйкам – твоим подругам, чтобы они тебе завидовали.
– Прости, Антонио, но гадалка сказала, что в новом доме я буду жить с другим мужем, а ты сопьешься и умрешь.
– Хм. Вот так, да? А она не предупредила тебя, Мария, что тебе нужно опасаться мужчину 45 лет с большими черными усами и сковородкой в руке?
– Нет.
– А зря. Впрочем, это даже не будущее – это уже настоящее. (Ба-бах!). Вот. А теперь говори, Мария, где живет гадалка. Сейчас она быстро отгадает тебе все назад.
177.
– Ну, Мария!
– Что, Антонио?
– Что будем делать, Мария? Мне скучно.
– А ты поговори с кем-нибудь.
– С кем? С тобой я уже говорю, и веселей мне не становится. А все эти негодяи – наши соседи ушли на работу. Как сговорились!