Место третьего

— Пасьянс сошёлся, — вздыхает Хидео.

— Я сказал что-то не то?

— Как раз всё то, — кивает он очень серьёзно. — Всё складно и гладко — придраться не к чему. И в эту схему прекрасно вписывается твой Боец, который наверняка между делом… ну, по чистой случайности, разумеется… пришьёт пару-тройку сильных пар.

— Всё так и будет, Хидео-сан.

— А ты что скажешь, Юрио? Не заметил нестыковок?

— Нестыковок — нет, — Юрио кидает надкусанный треугольник пиццы обратно в коробку и вытирает губы рукавом. — Юрио-сама только одного не понимает, и уже давно. Почему ты так ненавидишь директора, мальчик? Он же дал тебе идеального Бойца — премиум-класса.

— Потому и ненавижу.

— Юрио-сама опять не понял. Ты, конечно, говорил, что твой Боец — порченный товар, что он сильно к директору был привязан… Но в конечном счёте он же тебе подошёл, так?

— Подошёл, — говорю я, и настроение сразу портится. — Но как выяснилось, иногда лучше, чтобы идеал так и оставался недосягаемым идеалом.

— Ааа… Злишься, что на его фоне смотришься не таким безгрешным? — дразнит Юрио.

— Скорее на то, что его безгрешность давно уже приняла маниакальную форму и распространяется ещё и на тех, на кого не следовало бы, — я сощуриваюсь. — Что, впрочем, куда лучше, чем прикрывать свой страх показной грубостью, тем самым портя имидж своей Жертве.

Юрио со злобной улыбкой скалит зубы, но молчит. Возразить ему нечего.

Трубку мне пришлось снять ещё на остановке и шептаться на задней площадке автобуса, прикрывая динамик ладонью. А вешаю я её, уже выходя напротив университета Тама. Пятнадцатиминутная ария чистейшего выноса мозга, акт первый, солирует Кристофер Кинг. С каждым звонком его партии становятся всё громче, а монологи — длиннее и зануднее. Будь это действительно оперой, я бы уже давно начал требовать деньги за билеты.

В запасе у меня ещё полтора месяца, но Кинг почему-то считает, что процесс ускорится, если он станет названивать мне больше, чем звонила мама за всю мою жизнь. Причём из-за разницы во времени он периодически будит меня либо поздней ночью, либо настолько ранним утром, что за окном ещё темно. Ничто человека не смущает.

Я как могу объясняю, что внедряться в Луны — не тумбочку двигать, что мой путь до организации пролегает ещё через пару терновых кустов. Но Кинг, похоже, глохнет на оба уха, когда мне удаётся вставить в его однообразный бубнёж пару фраз. Несколько дней назад мне было заявлено, что если я не найду способа в кратчайшие сроки доказать пригодность программы Зеро, то могу вообще сматывать удочки и обнулять тот раздел памяти, в котором хранится мой визит в Штаты.

Я много думал над тем, как именно это можно осуществить до этапа вскрытия заветного сервера, но в итоге пришёл к выводу, что доказать, не имея ничего на руках, не смогу. Зато, пожалуй, смогу показать.

Задумка эта не из разряда легко осуществимых, но, если сделать всё грамотно, риска почти никакого. Когда я изложил идею Хидео, попросив достать мне досье всех членов Совета, он встретил её, как велосипедист, едущий навстречу надвигающейся туче. Мол, где это видано, чтобы «Семь Лун» приглашали в гости потенциального врага, да такой практики уже лет тридцать не было, да тебя, Сэй-сан, на смех поднимут… Но я ведь не дурак, чтобы сам предлагать Совету распахивать двери перед американцами. Да и как смогу это предложить я — помощник старшего техника?

Мне нужен был кто-то, кто уже состоит в Совете. Тот, кого я без труда смогу склонить на свою сторону. Тот, кто сделает так, как я скажу. И как следует познакомившись с членами Совета по фотографиям и отпечатанным на сероватой бумаге иероглифам, я сделал выбор. Теперь предстояло сделать ещё один. Чуть менее радостный.

Зажимая подмышкой тонкую папку с тремя листами, сворачиваю с главной дороги, чтобы сразу же нырнуть под сень каштанов, отбрасывающих прохладную тень на входные ворота университета. Это уже не школа. Здесь нет галдящих учеников, радостно несущихся к остановке после звонка с последнего урока. Чинно и неторопливо из дверей выплывают вереницы студентов, с важным видом обсуждая свои «взрослые» учебные дела и посматривая на меня свысока. Каждый раз, приходя сюда, чувствую себя немного неуютно. Будто двором ошибся.

Самыми последними на ступенях крыльца появляются студенты факультета искусств. Этих раздолбаев видно сразу. У кого — малиновые крашеные волосы, у кого — педантично разорванные на коленях джинсы, а кто-то предпочитает рукавам разнопёрые полоски фенечек. Наверное, если художник не в состоянии похвастаться оригинальностью работ, то он начинает рисовать картину на себе. Соби среди них выглядит наиболее цивильно, не считая топа, едва прикрывающего пупок.

Горстка хиппи проходит мимо меня, Соби задерживается на ступенях, чтобы прикурить. В этот раз он не один — рядом рвёт пасть зевками его приятель-стрекоза. Но так даже интереснее. Подхожу ближе.

— Здравствуй, Соби.

Да, разумеется, я бы мог никуда не ездить. Мог бы даже с кровати не вставать, а просто вызвать Соби к себе. Но мне очень нравится его лицо в такие моменты. Испытываю сладкое удовольствие, наблюдая, как испуг быстро сменяется растерянностью. Раньше Соби справлялся со своей мимикой куда лучше. Но с некоторых пор у него появилась причина, чтобы изменить своё поведение, и реагировать на моё появление при всём честном народе как прежде уже не получается.

— Опять ты, — вздыхает Кайдо, упирая руки в бока. — Я же тебе ещё две недели назад на доступном японском объяснил: не приходи сюда!

— Я не увидел таблички, запрещающей быть здесь лично мне.

Кайдо спускается вниз, Соби роняет сигарету на ступени.

— Оставь Со-тяна в покое, кому говорю! Что ты вечно к нему лезешь? Зачем вчера с лекций сорвал, паршивец?

— Лень было страницу книги перевернуть. Соби, я долго это буду выслушивать?

— Кио, хватит, иди домой, — Соби делает одно неброское движение — и уже оказывается передо мной.

— Домой?! Мы же на выставку собирались!

— Планы изменились. В другой раз.

— Да, ты и неделю назад говорил, что… — Кайдо вдруг запинается и, высунувшись из-за плеча Соби, колет меня острым взглядом. — Ты в тот раз тоже поначалу согласился, а потом сказал, что у тебя появились другие планы, очень важные. Сказал, что поедешь досдать пару долгов. Так ты к этому на самом деле понёсся? Выходит, ты меня обманул!

— Кио, это не твоё дело. Не лезь куда не нужно. Пока.

Быстро глянув на меня, Соби разворачивается и идёт в сторону университетского сквера, к лавочкам, где уже состоялась пара наших недавних встреч.

— Приятного дня, — улыбаюсь я Кайдо напоследок. Он ещё что-то бухтит себе под нос, но я не вслушиваюсь.

А всё-таки любопытно, Соби… Врёшь своему приятелю, скрываешь меня как нечто постыдное. Последовал моему примеру разделять системное и личное или чего-то стесняешься?

— Ты мог бы просто позвать меня. Я бы пришёл к тебе сам, — говорит Соби, когда мы усаживаемся на самую отшибную лавочку в сквере, чем только подтверждает мою последнюю догадку.

— А что, какие-то проблемы? Или ты не рад меня видеть?