Место третьего

Бабочка взлетает с дарующей тепло и надёжность руки, чтобы сгореть в обжигающем пламени…

Так вот как ты видишь всё это, Соби? Вот что для тебя означает наш союз, наша Связь и твой переход от Минами ко мне…

Слезаю с подоконника и упираюсь в него руками, чтобы глотнуть побольше воздуха с улицы.

— Я к тебе, вообще-то, не трепаться пришёл. Завтра у нас поединок с Doubtless.

— Поединок? — я не вижу Соби, но слышу, что он перестал копаться на столе. — Но ведь сенсей сказал…

— Да ему самому плевать на то, что он сказал! — резко разворачиваюсь и ловлю его удивлённый взгляд. — Он выставляет нас на показательной дуэли. Завтра в шесть на полигоне. И видимо, соберётся вся школа. Так что, Агацума… — шагаю к нему и понижаю голос. — Завтра мы должны победить. Как хочешь — но должны. И если ты хоть раз облажаешься, я тебя в порошок сотру! Понял?

Он потерянно моргает. В глазах такое бесконечное непонимание… Но молчит.

— В чём дело, Боец? Ты понял меня или нет?!

— Понял, — отвечает Соби после паузы.

Мы стоим очень близко. Он хмурится. Его зрачки быстро перемещаются от правого моего глаза к левому и обратно.

— Хватит меня разглядывать! — шиплю сквозь зубы. — Я тебе не картина! И вообще — Боец не должен смотреть в глаза хозяину, когда с ним разговаривает. Меня это бесит!

— Прости, — механически произносит Агацума и отводит глаза. Не опускает, а именно что отводит в сторону. Примерно туда, к подоконнику, где лежит чёрная пачка сигарет…

Я ни разу никого не бил. Это и противно, и нелепо. Но сейчас, чувствую, как никогда близок к тому, чтобы заехать Агацуме по его смазливой роже. У меня уже кровь в венах закипает от опаляющей, почти животной ярости.

Тебе очень везёт, Агацума, что я — Жертва и у меня в приоритете холодная голова и ясный рассудок. А то, клянусь, избил бы тебя сейчас до полусмерти.

— Завтра. Полигон. Половина шестого. До этого времени мне на глаза лучше не показывайся. Ты меня понял?

— Да, Сэймей.

Он не говорит это — почти шепчет, я угадываю слова по движению губ. Глаза застыли всё где-то там, слева от моего плеча. Сейчас что-то то ли, согнувшись, ломается, то ли, натянувшись, рвётся. В эти секунды я ненавижу его. За его болезненно сведённые брови, за пустые глаза, за Минами, за утреннюю бабочку, за эту уродливую картину…

Я — урод для тебя, Соби. Я ненавижу тебя.

Разворачиваюсь и стремительно вылетаю из комнаты, напоследок так грохнув дверью, что слышно, наверное, двумя этажами ниже.

Я — Жертва. Моё бремя — принимать повреждения в бою. Из-за Бойца я не должен чувствовать иной боли.

Тогда почему мне кажется, что теперь я знаю, что это такое?..

====== Глава 16 ======

Я люблю приходить на место сражения первым, чтобы успеть настроиться и оценить ситуацию. А ещё чтобы после начала боя ничто не отвлекало: ни присутствие посторонних людей, ни погодные явления, которые успеваешь изучить, пока ждёшь противников. Но сегодня я крупно просчитался. Если хотел прийти на полигон совсем первым, мне нужно было явиться сюда часа за два, не позже.

И этим утром я пропустил все занятия, просто отсидевшись у себя. Если бы пришёл, уверен, всю дорогу слышал бы только возбуждённые шепотки за спиной и отлавливал бы косые любопытные взгляды. Когда вышел из комнаты, сразу обратил внимание на то, что в корпусе непривычно тихо. Это даже не тишина учебных часов — это другая, абсолютно стерильная тишина. Когда ты не то что никого не слышишь, но и не чувствуешь ничьего присутствия в радиусе нескольких сотен метров.

Люди стали попадаться уже на подходе к полигону, а шум оттуда был слышен ещё издали, как на футбольном матче. Причём все спешили, обгоняли меня, а замечая, торопились ретироваться или осторожно здоровались. Я не ответил ни одному, но ощутил всеобщее азартное предвкушение грядущего поединка. Такое волнение, наверное, охватывало зрителей только во время гладиаторских боёв в древности. Не припомню что-то, чтобы наша школа так сходила с ума всего лишь перед показательной дуэлью, которые проводятся два раза в год. С другой стороны, в этих поединках обычно участвуют именитые выпускники, то есть пары, уже прогремевшие на всю школу, иначе бы дуэли не были «показательными». А о нас с Соби пока никто не знает. Нет, ну как «не знают»? Имя Beloved известно почти всем. Но как Имя Жертвы с временным Бойцом. А вот словосочетание «пара Beloved» звучит здесь впервые.

А добавляет ажиотажа имя Агацумы Соби — да, да, «того самого» ученика Ритсу. Чёртовы слухи! Языки бы повырывал тем, кто за сутки разнёс информацию об участниках поединка по школе. И начать следовало бы непосредственно с Минами. Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это вызов мне. Поставить Жертву в стрессовую ситуацию и, прячась среди десятков лиц, пронаблюдать, как она выкрутится. Короче говоря, не знаю как, но этот бой мы просто обязаны выиграть. Чего бы ни стоило. Пусть уносить с полигона будут к дьяволу — победа должна быть за нами!

Подбадривать себя до ворот оказалось куда проще, чем входя в них. Я даже замедляю шаг, оглядывая то, во что превратили полигон. Во-первых, теперь здесь стоят трибуны, а их не перед каждым показательным боем устанавливают — только если солидная толпа зрителей обещается. Во-вторых, по периметру поля — столбы с датчиками для загрузки Системы. Значит, предохранители убрали — после пятых оков чёрта с два вывалишься из Системы. Ну, и в-третьих… здесь на самом деле вся школа. Пёстрая толпа под две сотни человек уже разместилась на трибунах, они галдят, озираются, с нетерпением ждут начала представления. Только вёдер с попкорном не хватает. Уродство какое.

Как можно незаметнее пробираюсь к пульту управления, за которым расположилась Нана, с маниакальной скоростью тыкая пальцами почти сразу во все кнопки и то и дело переговариваясь с кем-то через микрофон, нацепленный на ухо.

— Привет, — здороваюсь я, потому что понимаю, что должен сейчас делать хоть что-то. Пусть даже и здороваться с Наной, как бы глупо это ни было.

— О, Сэймей, привет, — она машет мне рукой, широко улыбаясь. — А где твой?.. Что? Я проверяла утром! Не знаю, не в курсе. Ну так подоткните кабель, чтобы не мешался! — это она уже не мне, а в микрофон кому-то из техников, которые снуют вдоль импровизированной «сцены», завершая последние приготовления. — Сэймей, где твой Боец?

Хотел бы и сам знать, где его черти носят. Суток мне вполне хватило, чтобы угомониться и подавить желание учинить Агацуме расправу. Я себя успокоил по всем законам здравого смысла. Ну какая мне, в сущности, разница, что чувствует ко мне Боец и как он меня воспринимает? Он же просто Боец. Орудие, механизм, собака. Низко же я пал, если меня стали интересовать его мысли по поводу нашего союза. Меня не должно волновать ничего, кроме того, чтобы он как следует выполнял своё прямое назначение. А он его, если судить по поединку с Ruthless, выполняет. Всё. Остальное неважно. И пусть хоть обрисуется. Пусть хоть на каждой своей картине изобразит меня злобным монстром с рогами, копытами и ножом в руках.