Миллион для гения
Шрифт:
Леонидов вдруг спросил: – А разве премии дают, а не присуждают?
Классики переглянулись, помолчали.
– Это раньше их присуждали, а теперь дают-с, – засмеялся Тепанов.
– Вот так-то-с, – добавил Пушкин, – ну, так что, господа?… И еще мой автограф в придачу.
– А платить обыкновенными рублями? – робко спросила Галя. Тут классики дружно закивали, загудели и произнесли почти хором, – ну, конечно же, рублями, конечно! Самыми настоящими рублями третьего тысячелетия.
– Ну, так что? – снова задал свой вопрос Пушкин…
Тут в зале произошло какое-то замешательство, свечи начали мерцать, люстры раскачиваться. Люди непонимающе посмотрели наверх и замерли. Откуда-то с высоты явилось огромное белое чудовище, видение, белый призрак. Оно, стремглав облетев весь
Свечи продолжали гаснуть, они мертвенным блеском светили в темноте и шипели. Чудовище продолжало летать, как под куполом цирка и орать. Классики, сидевшие рядом, начали куда-то исчезать. Каким-то невероятным образом из этих старинных камзолов выскакивали маленькие черные существа и с диким визгом разбегались во все стороны. Их наряды теперь оставались совсем пустыми, как чемоданы, продолжая восседать на своих стульях. Вдруг один черный комок вернулся на мгновение, схватил коробку с премиями и снова исчез, утащив ее за собой. Люди за столами, бравшие интервью и писавшие рецензии, тоже испарились, станки перестали стучать, а на столе, где совсем недавно небоскребами поднимались высокие пачки журналов, осталась лишь тоненькая стопка. Стены заходили ходуном. В здании не было ни единого окна, и когда все свечи потухли, наступила кромешная темнота. И только вопли людей повсюду. Белое привидение светилось в темноте, и теперь Леонидов узнал его: – Это же Ангел! Его Ангел!
Он никогда не видел его таким разъяренным. А тот все продолжал свои безумные вращения, и потолок уже готов был низвергнуться с высоты на головы людей. И только тут Леонидов, осознав положение, схватил Галю за руку, и в обезумевшей толпе и давке потащил ее по памяти к выходу. А стены продолжали угрожающе раскачиваться. Людей было много! Очень много! Все толкались, шли по головам и метались в полной темноте...
Люди, едва успев покинуть это огромное помещение, как крыша, которую уже не поддерживало ничего, рухнула. Ударной волной из бывшего огромного особняка выносило остатки газет и книг, огарки свечей, костюмы “классиков”. Ударной волной разрывало, разметав все вокруг – дома с вывесками и книжными магазинами, клубами и литературными салонами, с читальными залами и литературными курилками, и весь город сложился, как карточный домик. Видимо, его строили плохие мастера. Вокруг летали остатки горелых газет, обрывки страниц, разорванных книг. Они с Галей стояли посреди этого хаоса, с ужасом наблюдая за происходящим, а над развалинами все продолжал летать, безумно размахивая крыльями, Ангел. Их добрый, справедливый Ангел... Их маленький, обезумевший идиот…
– Удивительная способность все портить! – подумал Леонидов, отрываясь от экрана. Галя тоже была недовольна, хотя еще не пришла в себя от всего пережитого, и не знала, что думать. Что-то случилось с компьютером, литературные сайты исчезли с экрана, на ее руках были все те же белые перчатки, а на столе лежал обугленный огарок свечи, продолжая дымиться…
– Внимательно тебя слушаем! – наконец, строго произнесла она, глядя на Ангела. Тот был взъерошен, костюм на нем обгорел по краям и зиял огромными прорехами. Он совсем не стыдился своего вида, для большей убедительности бравируя им.
– А я вам говорил, – начал он со своей любимой фразы.
– Что именно? – перебил его Леонидов.
– А вы не знаете? – воскликнул тот, – хорошо, начнем эту историю с самого начала.
Он помолчал немного, вынул из кармана смятую газету, бросил ее на пол и плюнул огарком свечи.
– Я тебе говорил, Леонидов, про кошку? – гневно начал он.
– Какую кошку? – удивилась Галя.
– Он знает! – воскликнул Ангел. – Ты знаешь? Ты помнишь или уже забыл?
Леонидов тупо посмотрел на него: – Чего ты хочешь? – наконец произнес он. Ангел поправил обрывок галстука на своей дырявой рубашке и продолжил.
– Пока вы там шлялись неизвестно где, я провел некоторое маркетинговое
исследование, так сказать, расследование, – начал он, – и теперь рад поделиться новостями.Он снова победно на них посмотрел и добавил:
– Готов вам сообщить некоторые подробности, так сказать, детали, которые следуют из вашего договора.
– Не тяни, – подозрительно произнесла Галя.
– Начнем-с, господа, начнем-с…
Он уселся в большое старое кресло, закинул ногу на ногу и закурил сигарету…, нет, сигару. Какое-то время молчал, курил и нагло на них поглядывал, понапрасну тратя время. Он явно чувствовал себя хозяином положения и издевался. Потом сжалился и заговорил:
– Вам была обещана широкая рекламная компания в газетах, журналах и на сайтах издательства известного вам поэта господина Тепанова? Так?
Они промолчали.
Так! – ответил он за этих двоих.
– Рецензии известных критиков, а также интервью журналистов? Так? Было обещано напечатать книги тиражом 300 экземпляров каждую, продавать их через некую книготорговую компанию, которая держит добрую половину книжного рынка в стране? И, наконец, через четыре месяца обеспечить спрос на ваши книги тиражом в 5 тысяч экземпляров каждой? Так? – опять спросил он. – Так, – ответил он самому себе. – Что ж, подведем итоги.
Он затянулся сигарой и выпустил облако сизого дыма.
– Маленькая история, я бы сказал, сказка, – медленно продолжил он.
– Живет в подвале одного дома паучок и играется в поэта и издателя. Он совсем один, у него нет никого в помощь, он не знает ни единого критика или журналиста, не знаком ни с одним книжным магазинам, у него есть только одно – компьютер и огромное желание стать большим издателем и поэтом. И еще он на двухнедельных курсах научился делать сайты для Интернета. Паучок долго играется в своем темном углу и, наконец, в огромной паутине-интернете создает свой маленький липкий уголок – свой первый сайт. Но, теперь хочется чего-то еще! А чего не хватает пауку? – МУХИ! – заорал Ангел, – ЖЕРТВЫ! И тогда Паучок с помощью одного своего друга-писателя находит дураков, которые готовы на все, чтобы их издавали и читали. Он приглашает их в эту паутинку и берет с них деньги за рекламные услуги. Одна муха, другая, третья… Те несут ему деньги, а он размещает их в своем липком темном уголке. Но деньги маленькие и совсем не интересные. И тогда паучок решает стать… ПАУКОМ! Теперь он делает десять… потом двадцать сайтов, придумывает названия новых газет, новых поэтических порталов, и сеть его становится больше. Он печатает бланки разных литературных премий и уже готов их вручать новым писателям, предварительно вручив их самому себе, закатав те в деревянные рамки. Клиент пошел крупнее и чаще. Тогда он начинает оказывать новую услугу – пишет рецензии, статьи, берет интервью от имени несуществующих критиков и журналистов, и, наконец, когда он уже набил руку на мелочах, к нему залетает… МУХА! Она не несет миллионов и миллиардов, но готова заплатить довольно значительную сумму за его работу, за его пиар-компанию, сумму, доселе небывалую для него…
– Ты врешь! – вскричала Галя, – ты видел информацию о Леонидове на всех этих сайтах? Тепанов делает настоящую работу!
– Да! Но об этих уголках его паутинки не знает никто, кроме него. На каждом сайте есть счетчики посещений, на них одни нули и единички. А если туда никто не приходит, то и о Леонидове не узнает никто! Виртуальный офис! Мифический пиар! Не верите – посмотрите сами! – орал Ангел. Они кинулись к компьютеру, уже находя маленькие квадратики внизу каждой страницы “поэта”. Нули, единички, всего несколько человек каждый день посещали эти сайты (видимо, его предыдущие жертвы, которые еще надеялись на что-то).
– Каким, интересно, образом можно будет продать тысячи книг, когда о Леонидове не узнает никто? – спросил Ангел. – Никаким!!!
– Ты все равно врешь, – произнес Леонидов, – у него есть газета, отпечатанная пятитысячным тиражом, и там мое интервью.
Ангел засмеялся, потом безжалостно произнес: – Я тебе говорил про кошку? Позвони в типографию этой газетенки, – и он поднял с пола смятую страницу, которую принес с собой, – здесь телефон, позвони и спроси, какой тираж они печатают…