Много снов назад

— Вы ничего не знаете об этом, — отрезала сухо и сдержано. Рози продолжала сжимать ладони в кулаки, ожидая следующего словесного удара от Кэрол.

— Мы переспали, — сорвалось с кончика языка.

Рози продолжала неподвижно стоять на месте, будто смысл сказанного дошел до неё не сразу. Не подала и знака, задело ли её это, удивило или огорчило. Просто смотрела на Кэрол, мигая глазами и делая равномерные вдохи и выдохи. Их проглотила тишина, что стала невыносимой для женщины, которая вдруг растерялась. Наглая ухмылка стерлась с лица, принявшего выражение недоумения.

— Это невозможно, — голос Рози будто принадлежал не ей. Она и сама не поняла, как произнесла это, лопнув пузырь молчания, в котором они были заключены. Кэрол будто выдохнула с облегчением, услышав голос девушки. — Только не с тобой.

— Это случилось неделю назад, — вскинув вверх подбородок, произнесла Кэрол, обдав Рози ледяным надменным взглядом. Она врала, но уличить её в этом было сложно.

На самом деле Кэрол более не разговаривала с Дугласом после той унизительной для неё беседы, когда он пришел убедить её, что проведенная вместе ночь ничего не значила. Она избегала его, что стоило немалых усилий — проходила мимо его кабинета, не здоровалась, едва замечала издали, всё необходимое передавала посредством студентов. Это было невыносимо. Кэрол будто саму себя поддавала пытке, когда для Дугласа её молчание вряд ли имело значение.

Уже несколько дней она не видела его. Нарочно рыскала коридорами, выискивая глазами, но он будто бесследно исчез. Вместо него занятия вел студент-ассистент, кабинет оставался продолжительное время под замком. Кэрол решила, что он уволился — преподавание было не для него. Поэтому если Дуглас намеревался уйти, она хотела успеть с ним попрощаться, пока для этого не было слишком поздно, как в прошлый раз. Кэрол не хотела ставить точку на обиде. Даже если Дугласу это было безразлично, то точно имело значение для неё.

— Можешь, спросить у него. Он не из тех, кто будет врать или оправдываться, но это случилось, и Дуглас не сможет отрицать, — она пожала плечами, когда Рози прижала сжатую ладонь к животу и делала глубокие вдохи, пытаясь собраться с мыслями, что были хаотично противоречивыми. — Хотя притворяться у него получается отличительно неплохо.

— Плевать, — вдруг бросила Рози. Повела плечами, выпрямив спину и гордо вскинув подбородок вверх. В глазах заблестели осколки льда, что она обернула против Кэрол, которая заметно дала слабину. — Для меня это не имеет значение, но вот ты… Ты по-настоящему жалкая. Пытаешься унизить меня, когда сама стоишь у его двери, скребешься, как кошка, и ждешь, что он примет тебя, — она начала медленно подступать к женщине, выпуская каждое слово, как пулю. Голос девушки будто бы приобрел стальные нотки, без малейшего намека на слабость. — Господи, ты же спала с Киллианом. Можно ли опуститься ещё ниже? Тебя отверг мой брат, так почему ты думаешь, что примет он? — уголки губ поднялись в оскорбительно презрительном подобие улыбки, от которой у Кэрол пересохло в горле. Рози остановилась напротив и в упор смотрела в глаза, переворачивая наизнанку мелководную душу.

— Что ты вообще возомнила из себя? Как ты смеешь…

— Я точно не та, кто в силу своей неполноценности и неуверенности, пытается унизить восемнадцатилетнюю школьницу, устраивая ей глупую сцену ревности из-за мужчины, которому плевать на неё. Поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое, — она оборвала Кэрол на полуслове, заставив оторопеть на месте. Затем Рози вернулась, чтобы поднять ключи и открыть чёртову дверь. — К тому же Дугласа нет дома. Он вернется не раньше завтрашнего дня, — произнесла напоследок, прежде чем громко хлопнула дверью перед носом женщины, у которой будто кто отнял дар речи.

Оказавшись дома, Рози наконец-то почувствовала себя в безопасности. Она ударилась спиной о двери, закрыла глаза и мысленно считала до десяти в попытке перевести дыхание. Затем разом сбросила пальто, обувь, оставив их в беспорядке на полу. Этого оказалось мало — ей было ужасно тесно в собственном теле, что превратилось в клетку для мятежной души.

Ей было не плевать. Почему-то Рози было не плевать. Будь это кто-угодно, кроме Кэрол, в любое время, но не после его возвращения, она, может, и смогла бы сохранить невозмутимость, но эта новость оказалась действительно болезненной, ошеломляющей и душераздирающей.

Она вбежала на кухню, достала из шкафчика стакан и набрала из крана воды, что тут же залпом выпила. Ещё один стакан. И ещё. Рози надеялась ей станет лучше, но в горле застрял давящий комок, который она не могла проглотить, как бы не пыталась. И он рос, увеличивался, подобно снежному шару, быстро скатывающимся вниз по склону, пока не превратился в слезы, что девушка более не могла сдерживать. Согнувшись пополам, она вдруг расплакалась, испытывая наибольшее разочарование из всех, что прежде приходилось испытывать.

***

Дуглас не мог дождаться возвращения. Дела помалу налаживались, жизнь возвращалась к прежнему распорядку, и он был в большом предвкушении продолжить заниматься тем, что было ему действительно по душе. Он снова не испытывал ни в чем недостатка, счастлив тому, как всё удачно обернулось. И всё благодаря Рози, которая сделала намного больше, чем он когда-либо мог бы сделать для неё. Казалось, Дуглас ещё сильнее любил её после этого, обожал и ценил.

Мужчина был уверен, даже если бы она не рискнула пойти против его воли, чтобы уехать в Вашингтон, а затем встретиться с Николь, он не любил бы её меньше. Она стала единственным якорем в городе, что был ему безразличным, скучным, совершенно пустым и отчасти даже ненавистным. Она привнесла немного больше смысла в жизнь, которая, как ему казалось, была безнадежно обречена на разочарование. Она оживила его, заняла все мысли, заполнила собой весь разум. Пусть по большей мере Рози сводила его с ума своими словами и действиями, непредвиденностью и уязвимостью одновременно. Было невозможно, чтобы один человек за такое короткое время вдруг стал значить так много, но более Дуглас не мог отрицать того, что она значила буквально всё для него.

Она пропустила несколько его звонков вечером, но он успокоил себя тем, что девушка могла просто уснуть, а затем ещё несколько утром — наверное, ушла на занятия раньше. Вернувшись домой, Дуглас первым делом принял с дороги душ, бегло перекусил, разобрал вещи. Постоянно сверялся со временем, чтобы не упустить её возвращения, что было прозаично глупо, но часы будто нарочно замедлили движение стрелки, растянув минуты до часов.

Дуглас не услышал с коридора хлопка двери соседней квартиры, но всё же не стерпел, чтобы появиться на пороге дома Рози, когда согласно обычному укладу жизни она должна была вернуться. Дважды позвонил и трижды постучал, но следом за этим не последовало ответа. Дуглас ещё раз сверился со временем, прежде чем решил вернуться к себе, но звук поворота ключа в замочной скважине остановил его.

Рози открыла двери. Не бросилась ожидаемо на шею, не обняла, даже не улыбнулась, просто неловко переминалась с ноги на ногу в ожидании, будто всё это должен был сделать он. Она была переодета в домашнюю одежду, волосы собраны вместе, но внешний вид, тем не менее, растрёпанный и неопрятный, что было совсем на неё не похоже. Рози выглядела устало — под глазами залегли следы бессонницы. Она обреченно вздохнула, открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем будто растерялась. Плечи опустились вниз, губы дрогнули в мягкой улыбке.

— Привет, — она кивнула головой, приглашая Дугласа войти. И стоило ему сделать шаг ей навстречу, как она захлопнула за его спиной двери и примкнула в объятии. Прижалась так крепко, что он даже чуть пошатнулся на месте, ударившись спиной о двери.

— Я тоже рад тебя видеть, — он усмехнулся, приобняв девушку в ответ.

Рози спрятала лицо в грубой вязке его свитера, когда он вдруг заметил сложенные картонные коробки, набитые вещами. Из приоткрытого верха одной из них проглядывались книги. Рядом стоял собранный чемодан.