Много снов назад

Они были представлены друг другу наспех, а потому многого о ней Дуглас не знал. Она познакомилась с Майклом в баре, где тот работал, когда отмечала девичник одной из подруг. Была не намного младше их, что и без того прослеживалось в мелких морщинках возле глаз и сухих руках, усеянных дешевой бижутерией. Работала в салоне красоты, снимала квартиру с соседкой на пару, что теперь потеряло свою актуальность. Казалась милой, хоть в глазах была заметно отчаянье и усталость, в которых он её поддерживал, хоть ни разу так и не признался.

Дуглас не понимал, что могла Бетти найти в Майкле, как впрочем и любая другая девушка. Бесперспективный, отчасти ленивый и совершенно неуклюжий в своем отношении, что скорее напоминало небрежность, граничащую с безразличием, что было в каждом его движении и произнесенном слове. Майкл был человеком добрым, но всё же совершал добро сквозь стиснутые зубы, что во многом стесняло Дугласа за время проживания с кузеном.

— Ты сам ещё не остепенился? — спросил Майкл, сжав плечо Дугласа, как только оба сели на место. Было в этом жесте что-то фальшивое, из-за чего он чуть было не поморщился, вместо чего выдал неуверенную улыбку, двинув плечом. Рука Майкла ударилась о поверхность стола.

— Не думаю, что это скоро произойдет, — он вежливо кивнул Бетти в знак благодарности, когда она поднесла ему чашку с кофе. — Я определенно к этому не готов.

— Неужели ни разу не воспользовался приобретенными привилегиями? — сквозь редкий смешок спросил Майкл, из-за чего тут же поймал на себе укоризненный взгляд Бетти, которая сделав и себе чашку чая расположилась напротив обоих.

— Прости, я не совсем тебя понимаю, — Дуглас нахмурился. Он не мог не понять грязного намека кузена, что звучал совсем уж иронично при сложившихся обстоятельствах, но хотел, чтобы тот произнес своё предположение вслух, дабы немного пристыдить.

— Неужели? — вторил Майкл. Бетти толкнула его под столом, задев ненарочно вместе с тем и Дугласа. — Я имел в виду…

— Довольно, — прошипела женщина, не выдержав более накала недосказанности, что уже должна была разрешиться. — Дуглас, лучше расскажи, как ты устроился. С тех пор, как ты уехал, мы ничего о тебе не слышали.

— Зато я несколько раз видал твою бывшую, — произнес Майкл, прежде чем Дуглас сумел ответить на вопрос Бетти. Она с ещё большей силой ударила мужчину по ноге, отчего стол легонько пошатнулся. На лице Майкла отобразилась боль. Дуглас спрятал улыбку в чашке с отвратным дешевым растворимым кофе.

— Она беременна. Я уже знаю об этом, — безмятежно произнес он, не ощутив даже легкого укола, пронзившего сердце, как было прежде. Узнать об этой новости впервые было гораздо тяжелее. С того дня, казалось, прошло уже не меньше года, а не каких-то пару месяцев, как было на самом деле. — Прошло время. Все должны двигаться дальше.

И Дуглас искренне хотел двигаться дальше следом за Николь, но последствия его крушения были гораздо более масштабными. Он никому не жаловался ни на развод, ни на увольнение, ни на последующие жизненные неприятности, в чем едва ли был смысл. Всё было заметно по изнурительно уставшему внешнему виду, что прибавил ему несколько лет.

Потребовались месяцы, чтобы собрать себя воедино и сделать хотя бы попытку двинуться дальше. И, невзирая на то, что Дуглас находил себя в постелях других женщин или на непрекращающихся собеседованиях, всё заканчивалось непременно очередным крахом. На работу никто не брал, в сердце никто не оставался. Всё было не тем, всё оказывалось пустым. Гордость сдерживала внутри все горести, не выпуская те наружу даже в самые отчаянно горькие минуты. Легко находивший общий язык с другими людьми, Дуглас был в поисках общего языка с самим собой.

— Очень разумно и по-взрослому, — подметила Бетти, бросив ещё один укоризненный взгляд-молнию в Майкла, который не внимал условным знакам, не распознавая их так хорошо, как делал это Дуглас. — Уверена, ты ещё обязательно найдешь себе кого-то, кто позволит тебе остепениться, — она аккуратно положила свою ладонь поверх ладони Дугласа, легонько сжав его с добродушной улыбкой. Майкл прожигал взглядом сложенные вместе руки, пока Дуглас первым не скользнул ладонью по столу, освободив её. Он по-прежнему чувствовал себя лишним, невзирая на то, что вернуться обратно в Филадельфию не было большого желания.

— Так, как ты устроился в Филадельфии? — будто невзначай спросил Майкл, оставляя позади обсуждение Николь, к которым ни у кого не было охоты присоединяться.

Он всё ещё чувствовал себя усталым и с большей охотой пошел бы отоспаться, но всё же согласился на короткий рассказ, полон неточностей и несоответствий с действительностью. Дуглас рассказал об университете и местных устоях, выдав несколько коротких смешных историй, произошедших прямо посреди занятий, которыми прежде ни с кем не делился. Они возникли в памяти случайно, но достаточно вовремя, чтобы запутать себя среди неважного и пустого.

— Тебе дали кабинет? — не скрывая изумления, спросил Майкл, будто это означало, что Дугласа с ходу назначили президентом или хотя бы деканом факультета. — Ты больший счастливчик, чем я полагал.

— Единственное преимущество это вид из окна, — хмыкнул Дуглас, прежде чем продолжить.

Рассказал о малодушном Гудвине с его тщетными попытками понравиться всем, выдающие внутри него обеспеченного деньгами подростка с чувством неполноценности из-за недостаточной популярности. Рассказал о своенравной Бонни, пренебрегающей правилами приличия и всяким уважением к мужу. Роковая женщина лучших романов прошлого века, потерявшаяся в современности. Рассказал о Кэрол, часто наведывающейся в его кабинет безо всякого особого повода. О её навязчивости и раздражительности, с которыми не мог бороться, вопреки тому что должен был признать, что Кэрол оставалась его единственным другом среди всего преподавательского состава.

Без упоминаний Рози описание привычного распорядка было сухим и невзрачным. Она была неотъемлемой частью квартиры, которую он купил исключительно из-за неё. Пойти на поводу у безымянной загадки, обещавшей своё имя взамен на его переезд, изначально не могло обернуться чем-то хорошим. Стоило было свернуть и пойти на попятную ещё в самый первый день, прежде чем обернутая праздничной бумагой коробка оказалась чёртовым ящиком Пандоры. Не сказать, что игра эта не стоила свечей. Напротив — эти свечи всё сожгли дотла.

Каждый угол квартиры был полон ею. Дуглас тщательно избегал её призрака, остановившегося напротив книжной полки, где у неё была привычка подолгу рассматривать книги, поджавшего ноги на мягком диване напротив камина, угол в котором он никогда не садился, у плиты, где она могла варить кофе на двоих. Где-то в его квартире был потерян старый кардиган, пахнущий пряностью её твердого характера. На кухне на ряду с другими стояла её чашка, перевернутая вверх дном. Забытая ручка, потерянная заколка. Рози была жизнью, наполняющей пустое пространство его жилища. В конце концов, его собственную пустоту.