Много снов назад

Всё время у Рози оставались ключи от самого дома и подъездных ворот. Она хотела войти в дом бесшумно, не нарушая покоя отца, матери или даже Несс, чтобы поднять всех на ноги в одночасье и заставить наблюдать за беспорядком, что она намеревалась создать, после того, что сотворили они с ней. Взбалмошно, безрассудно и глупо, но Рози не хотела отказывать себе в этой незатейливой шалости, которой требовала душа.

Она прошла по расчищенной подъездной дорожке к дому. Крыльцо было испещрено рождественскими украшениями, сродни мигающих гирлянд, порцеляновых Санты и его помощников-эльфов. На крыше у каминной трубы стоял другой Санта, рассевшийся в санях, впереди которых стоял с мигающим красным носом Рудольф. Сама крыша была усеяна гирляндами, что теперь при свете дня были выключены. Большую часть этих игрушек Рози выбирала сама, а потому теперь чувствовала особое отвращение к каждой из них.

Дверь в дом оказалась открыта, что подтвердило догадку о том, что там кто-то был, не исключено, что сам Киллиан. Внутри всё было убрано не с меньшей торжественностью, чем снаружи. Золотые и красные банты, развешенная на каждом пороге омела и милые фарфоровые фигурки повсюду. В гостиной уже возвышалась огромная ель, убранная с особой тщательностью, испещрена ограниченным разнообразием красного и золотого цвета. Дом был готов к предстоящему празднику, вот только внешнего убранства в нем было больше, чем приятного теплого чувства, отличающие эти дни.

Гудвин намерен был устроить пиршество. Теперь-то с гарантией собственной безопасности, он мог вздохнуть с облегчением и быть достаточно красноречивым в своей фальшивости. Должно быть, на праздник была приглашена добрая половина города, вот только до окончательного решения суда или даже короткой изобличающей заметки в газете люди неохотно соглашались становиться в этом проклятом доме гостями, оставляя приглашения без ответа. Буря начинала утихать, вот только не все ещё об этом знали. В любом случае Рози было плевать. Именного приглашения она не получила, но даже если бы имела одно, то не намеревалась возвращаться в родительский дом даже желанной гостей. Отвратительным было по большей мере не место, а сами люди.

Нел не было дома. Обычно, день перед сочельником был последним рабочим днем, прежде чем Гудвины отпускали её праздновать Рождество в узком кругу семьи на последующие две недели, покуда сами уезжали из города. Ежегодная традиция прервалась, но едва ли это огорчало кого-нибудь кроме самого Гудвина. Рози всё ненавидела, Киллиан был безразличен, Бонни и без того могла в любую минуту сорваться с места и уехать, никого не предупредив о своем решении. Гудвин был пристрастен видеть в собственной семье выстроенный в голове идеал, украденный из рекламы медовых хлопьев, закрывая во многом глаза на действительность, что была удручающе угнетенной. Он напрасно верил в то, чего не было. И даже Рози сумела разобраться с действительностью быстрее, чем это сумел сделать её отец.

Рози ловко поднялась наверх, не нарушая тишины, окутавшей дом. Изо всех окон слепил белый снег, граничащей с серостью неба. Руководимая эмоциями девушка не замечала того, но прежде ей всегда было забавно думать, что их большой дом был закрыт внутри стеклянного шара. Они все были лишь фигурками, занимающие каждый своё место. А затем эта мысль разбивалась об неоспоримое осознание того, что они были лишь людьми, запертыми в дурацком доме, что по-своему угнетало.

Глаза снова начало жечь. Дышать становилось тяжелее по мере того, как сильнее изнутри давило чувство обиды, наполняющее всё тело, от макушки до пят, злостью. Ей хотелось разрушать всё вокруг, сжечь дурацкий дом со всеми воспоминаниями, убить живших в нем людей, а затем испариться в воздухе и перестать существовать самой. Это был яростный порыв, крик души, сорвавшейся с катушек. Рози слишком долго держала себя в руках, но дольше это не могло продолжаться.

Рози разрушила тишину, как только резко отворила двери в комнату брата, дав тем хлопнуться о стену, нарушая покой. Киллиан лежал в постели, вероятно, спал, когда появление сестры заставило его пошевелиться и недовольно проворчать.

— Поднимайся с места, ублюдок! — он даже не успел открыть глаз, как Рози стянула с него одеяло одним резким порывом. И едва она успела сделать это, как тут же в комнате раздался громкий визг, которому Рози вторила, резко отвернувшись. Киллиан был обнажен, как и девушка подле него, в которой Рози мельком успела узнать Кэрол Тринити.

— Какого чёрта? — парень подхватился с места, чтобы в следующую секунду обнаружить брошенные под кровать боксеры и бегло натянуть их. — Рози, какого чёрта ты здесь забыла? — сквозь зубы процедил Киллиан, подскакивая на месте, чтобы надеть джинсы.

— Нам нужно поговорить, — злость растворилась в ощущении неловкости. Рози чуть повернула голову, чтобы посмотреть через плечо на то, что происходило за её спиной, в частности, чтобы убедиться в том, что не ошиблась и это действительно была Кэрол. — Наедине.

— Вышло недоразумение, — пробормотала под нос женщина, краем глаза наблюдая за Рози. Единственный, кто не испытывал стеснений, был Киллиан, которого нарушенный покой беспокоил куда больше, чем уличение в постели с преподавателем. — Недоразумение, о котором никто не должен знать, — шикнула она то ли Киллиану, то ли скорее Рози.

— Кэр… Мисс Тринити, не горячитесь, — промычал Киллиан, застегивая на груди рубашку. Рози разрешила себе развернуться и наблюдать за обоими любовниками воочию. — Чёрт, Рози, почему ты всё ещё здесь?

— Нет, я должна уйти, — волосы закрывали большую половину лица Кэрол, но Рози заметила на её щеках стыдливый румянец. Она больше не поднимала на девушку глаз, как и на парня. Одевалась бегло, непослушные пальцы не справлялись с пуговицами на блузке. Взгляд Кэрол шарил по комнате, будто бы в поиске ещё одного элемента одежды. — Пиджак пришлешь почтой, — опустив голову вниз, произнесла женщина, намереваясь поскорее уйти.

— Вот же он, — Рози сняла пиджак с ручки двери, возле которой стояла, закрывая собой выход. Она заставила Кэрол остановиться и поднять на неё глаза. Они стояли так близко друг к другу, что Рози видела на лице женщины подтекший макияж, испытывая к ней сожаление наряду с жестокой безжалостностью. — Не спешите, иначе поскользнётесь на лестнице, — с гадкой улыбкой на лице произнесла Рози, выдерживая взгляд. Злость в неравном сражении одержала верх над неловкостью.

— Мелкая дрянь, — прошипела под нос Кэрол, грубо оттолкнув Рози плечом в сторону.

Киллиан в это время уже сидел на краю кровати, прикуривая сигарету. Вид его был скучающе безразличным. Рози всполошила его, подняла с места, но теперь это беспокойство улеглось, и он был прежним. Заметив, что поджигаемая им сигарета, была самодельным косяком, она подошла к брату и выдернула гадость между его сжатых губ, из-за чего тот начал кашлять, не сделав полноценной затяжки.

— Какого чёрта? — в который раз повторил Киллиан, наблюдая за тем, как Рози потушила сигарету прямо о прикроватный столик, прежде чем сломать её пополам и растереть по поверхности. — Да, что с тобой такое?

— Из-за твоих действий страдаю я! Ты отравляешь мою жизнь, Киллиан, и я больше не намерена держать внутри себя возмущение, — дух Кэрол испарился, будто её здесь и не было несколько минут назад. — Ты, чёрт побери, уничтожаешь всё вокруг!

— Неужели? Я полагал, это перестало быть проблемой после того, как ты съехала отсюда, — он усмехнулся, по привычке обращая слова сестры в шутку.

— Нет ничего смешного в том, что ты делаешь, — она грубо толкнула его в плечо, стерев дурацкую улыбку с лица. — Ты убил человека! — с возмущением произнесла Рози, подкрепляя каждое слово ударом.