Мои дорогие привидения

– Этим можно загнать в тьму первобытную. Вот так вот, за здорово живёшь. Повторяй мне изо дня в день, кто я есть – и перестану говорить. Буду по лесу диким шататься, да орать с деревьев, да на прохожих бросаться. Настю обидь – не раз, конечно, и не два, но если обижать постоянно – и поселится она действительно в болоте. Не «на», а «в», – подчеркнул Баюн. – Ну а Ксанка – она молодая, к тому же вспыльчивая, ей раза хватило, чтобы взорваться. Да уж… Наворотила дел, но мне вот теперь даже стыдно. Я же как все думал – чисто дурость, а оказалось – нет.

– Сам учил не торопиться с выводами, – грустно улыбнулся Федя.

– Уел, – оскалился кот. – Задним умом все богаты, винен.

Он глубоко задумался, и даже принялся цыкать зубом, напряжённо глядя в стол перед собой.

– Я уж по-всякому прикидывал, – попытался помочь писатель. – Думал, что дело в прямом вмешательстве – но нет. Девочке ведь на вокзале я сам не дал на рельсы упасть. Думал, дело в том, что Оксана – коренная жительница, да ещё и в собственную судьбу вмешивается…

– Нет, это тут совершенно ни при чём, – лохматая голова качнулась из стороны в сторону. – Она же по ту сторону нематериальная, как и все мы. Привидение как есть. Ничем, кроме перехода, Ксанка в это дело не вмешивалась, и не могла бы вмешаться. Нет, – кот посмотрел на парня. – Тут почти наверняка дело в дате. Не там вы искали.

– Слушай, но нельзя же всю жизнь Дмитрия перетряхивать! Тем более что даже не знаю, чего искать.

– Какое-то событие, которое поссорило троих участников этой истории. Раз Оксана узнала об измене парня от Ольги – уж прости, Настя, но как есть – то Ольга тут тоже полноправный участник. Дмитрий ей нравился, она его рада была бы отбить, да не могла. Как долго это продолжалось?

– Ой, да со средней школы ещё! – Федя сделал большой глоток травяного отвара, чтобы промочить вконец пересохшее горло. – С тех пор, как…

Пальцы писателя разжались и эмалированная кружка, звякнув, плюхнулась на стол, расплескав часть целебного напитка. Кот и кикимора с удивлением посмотрели на него.

– Знаю! – глаза Фёдора загорелись лихорадочным блеском. – Кажется, я знаю, какой день нам нужен!

Глава 21. Третья попытка

Баюн порывался отправиться с ними, но Настя на правах лекаря настояла на том, чтобы кот остался. После безумной гонки по лесу – которая только одна и была способна доставить кикимору с топи в Луговец за считанные минуты – разбитые лапы зверя не позволяли ему даже ходить, не прихрамывая. Так что в первое сентября искомого года кикимора и писатель отправились вдвоём.

Фёдор не удивился, увидев, что их выход в который раз оказался в курином загончике.

– У вас тут курокрадов не бывает? – поинтересовался парень.

– Кого-кого? – наполовину удивлённо, наполовину насмешливо посмотрела на него Настя.

– Ну, есть же конокрады, овцекрады. А нас за курокрадов примут. Вот попомни моё слово! Наша дверка к этой калиточке прямо-таки неровно дышит.

Девушка фыркнула, но ничего не сказала.

Дубовеж уже начал преображаться осенней красотой. Воздух был прохладным и свежим. Небо, будто выгоревшее за летние месяцы на солнышке, казалось, стало выше и прозрачнее. По бледно-голубому полотнищу высоко-высоко полз крохотной букашкой самолёт. Школа в городе была всего одна, и за нынешний бесконечно долгий день Фёдор настолько хорошо изучил дубовежскую географию, что теперь сам вёл Настю за собой, а не следовал за ней.

– Ты уверена, что седьмой «Б»? – спросил он у девушки.

– Уверена. В наборе Оксаны и Оли было всего три класса. А вот точно ли седьмой?

– Она упоминала про седьмой. Но, в конце концов, если нет – найдём.

– А если ты ошибся? – тихо предположила Настя.

– Не-ет, – протянул Федя с усмешкой. – В этот раз нутром чую, что прав.

– Ах, нутром…

– Думаю, было так: Оксана пересела к Диме. Или он сам захотел сидеть с ней. Но его ведь с первого класса сажали вместе с Олей. Конечно, у твоей младшей сестры возникла обида на такое «предательство». Не забывай, всё-таки четырнадцать лет, подростки, гормоны скачут. Вот она и ляпнула что-то эдакое парню. Тот, скорее всего, всерьёз не принял, но они же с Оксаной пять лет гуляли – не мог не заметить со временем всяких мелочей. А, заметив, наверняка вспомнил и Ольгины слова. Ну и одно за другое – может, он и ждал, что Оксана сама всё расскажет и объяснит. Но потом, после ссоры, в свою очередь почувствовал себя обиженным. Они поспорили из-за того, что им делать после школы, и наша русалочка не поддержала своего парня, который метил поступать в Москве.

– Понятно, – сосредоточенно кивнула Настя. – И как ты намерен действовать? При условии, что мы сейчас обнаружим Оксану сидящей вместе с Димой и Олю, сгорающую от ревности?

– Понятия не имею, – Фёдор чуть замедлил шаг. – Получается, между событием и его последствиями слишком большой промежуток времени. Любые убеждения, угрозы и тому подобное не помогут. Парень просто не поймёт, за что это на него обрушилось всё это, а при самом неудачном для нас раскладе в будущем всё станет только хуже. Может быть, заставить семью Игнатьевых вообще уехать из Дубовежа? От греха подальше.

– Вряд ли Оксана хотела бы для себя такого окончания их романа. Но если не будет другого выхода, всё-таки лучше живой вдали, чем мёртвый тут.

– Резонно.

– Думаю, нам придётся убедиться, что это тот самый день, а в идеале – увидеть ту самую ссору Оли и Димы. И потом вернуться повторно.

Федя с опаской покосился на Настю. Девушка улыбнулась:

– Не волнуйся. Я сегодня ещё силы толком не тратила. Ксанку лечили травы, а привёз меня Баюн, так что моих запасов вполне достанет на второй заход. Думаю, если ты предоставишь мне решать вопрос с сестрёнкой, можешь сам заняться парнишкой.

– У меня кроме идеи увезти Игнатьевых из города вариантов нет, – предупредил Фёдор.

– Ну и увози! – разрешила кикимора. – Кто у него отец?

– Дальнобойщик.

– А мать?

– Бухгалтер в городском управлении коммунальных служб.

Они прошли часть пути молча. Впереди уже было видно здание школы.

– Ты сказал, он в Москву хотел ехать поступать?

– Да, грезил ею.

– Может, на этом сыграть? – предложила Настя.

– В каком смысле?

– Ну, мечта – хороший способ зацепиться. Благодатная почва для идеи. И ты посмотри вокруг, – она развела руками. – Начало двухтысячных, всё на подъеме. Ещё и кризисы не грянули, и люди верят в светлое будущее. Самое время двигаться, расти, пробовать новое.

– Айтишник, – пробормотал рассеянно Федя.

– Что?

– У меня есть идея, как пробудить у него эту грёзу пораньше. Ну, по крайней мере, можно попробовать. Если не поможет – прибегнем к радикальным мерам.

– Например?

– Запугаем родителей до усрачки и заставим их сбежать из города.

– Напуганный человек склонен к необдуманным, а порой и агрессивным, поступкам, – осторожно заметила Настя.

– Знаю. Поэтому и говорю: оставим как последнюю радикальную меру. Пока же попробуем мягким убеждением. Так, где тут седьмой «Б»? А ты что, на линейки к сестре не ходила?

– Мы ведь тогда уже не жили вместе, – напомнила Настя. – К тому же я в это время училась на ветеринара.

– Ты ветеринар?

– Ага. Сюрприз!

– Почему же не на ферме?

– А чего мне там сидеть целыми днями? На ферму я езжу на работу, а на заимке вольно и просторно.

– Не скучно? – поинтересовался Фёдор.

– Да нет, – пожала плечами девушка. – Ну так… Иногда. Вон они.

Федя и сам узнал четырнадцатилетних подростков. Оксана, гордо вскинув голову и широко улыбаясь, стояла в первом ряду своего класса. На противоположном конце ряда, прямо-таки поедая русалку ненавидящим взглядом, стояла Оля. Рядом с Оксаной, восторженно косясь на соседку, был Дима.