Мои дорогие привидения

– Ох ты ж, страсти какие! Искры посыплются – сено сгорит! – фыркнула Настя.

– Ты готова действовать сразу? – вдруг спросил Фёдор, потирая пальцами глаза.

– Что? – кикимора поглядела на него с тревогой.

– Ну, если с ходу, сейчас? Как только Оля с Димой окажутся наедине. Уверен, почти в тот же самый миг она ему всё и выложит. Если не сказала раньше. Но вроде бы не могла: линейка ещё не закончилась, а они все в первом ряду, не уйти.

– Давай попробуем, – девушка продолжала обеспокоенно разглядывать писателя. – Ты как себя чувствуешь?

– А? – рассеянно откликнулся тот. – А, порядок. Нормально. Всё путём.

Настя ничего не сказала, но нахмурилась и прикусила губу.

Спустя минут пятнадцать линейка завершилась и классы нестройной гурьбой начали заходить в школу. Девушка видела, как её младшая сестра подошла к парнишке, что-то сказала тому и повела его за угол школьного здания.

– Мой выход, – невидимая Настя быстро зашагала следом.

Фёдор, изображая праздно прогуливающегося прохожего, не спеша двинулся за ней. Писатель видел, как началось объяснение между подростками. Девочка бурно жестикулировала («Вся в мать», – подумалось Феде). Мальчик смущённо защищался, иногда разводя руками и пожимая плечами. Оля, раскрасневшаяся, едва не плачущая, замахнулась на Диму, словно хотела ударить. Потом, сжав кулаки, вытянула руки вдоль тела. Лицо её некрасиво скривилось, и Фёдор в этой злорадной ухмылочке обнаружил неожиданно неприятное сходство с самим собой – в тот день, когда он пытался обеспечить себе безбедную ленивую жизнь при помощи «волшебного ноутбука».

Девочка явно собиралась что-то сказать, но Настя уже была рядом. Призрачная кикимора наклонилась к младшей сестре, зашептала ей на ухо – и Оля ошарашено завертелась на месте. Взгляд у девочки был откровенно испуганным. Она что-то спросила у Димы, но тот растерянно пожал плечами и отрицательно покачал головой. Настя опять зашептала, девочка вздрогнула и прижалась спиной к стене школьного здания. Мальчик смотрел на неё с опаской. Наконец, Настя выпрямилась, а Оля, сорвавшись с места, кинулась к школьному крыльцу.

Дима проводил её изумленным взглядом.

– День добрый, молодой человек, – поздоровался Федя.

Паренёк обернулся и глаза его раскрылись ещё шире. Фёдор, решивший, что прилично одетому и состоятельному на вид человеку будет легче не привлекать внимание в торжественной толпе на школьной линейке, позаботился создать себе образ преуспевающего бизнесмена.

– Здравствуйте, – поздоровался мальчик.

– Вы тут учитесь, юноша?

Обращение на «вы» и смутило, и польстило Диме. Он постарался незаметно выпрямиться и расправить плечи.

– Да. А вы кто?

– Аристарх Филиппович Го, – представился Федя, извлекая из внутреннего кармана пиджака кожаную визитницу, а оттуда – визитку с золотым обрезом. Мальчик осторожно взял в руки жёсткий кусочек картона и прочёл: «Го IT-company Ltd. Цифровые решения».

– Вы с компьютерами работаете?

– Мы, молодой человек, работаем не только с техникой, но и с программными обеспечениями. Разрабатываем специализированные решения для различных сфер бизнеса, для нужд государственных органов и даже, – Фёдор заговорщически понизил голос и приподнял одну бровь, – для секретных военных и космических проектов.

– А зачем вы здесь? – растерянно огляделся вокруг Дима.

– У меня встреча с вашим директором.

– Директрисой! – прошипела невидимая Настя. – Ульяной Андреевной!

– С Ульяной Андреевной. Госпожа директор пригласила меня осмотреть вашу школу. Мы сейчас запускаем инвестиционный проект, планируем оборудовать компьютерные классы. Будем искать талантливых учеников, продвигать их, обучать. Так сказать, готовить собственные молодые кадры.

Глаза Димы горели восхищением.

– Цифровые технологии это настоящее и будущее, юноша, – Федя подмигнул мальчику и вальяжно двинулся к школьному крыльцу. Дмитрий остался стоять, глядя вслед «Аристарху Филипповичу Го» и держа в руках кусочек картона так, словно тот был бесценным сокровищем.

* * *

– А ты артист, однако, – похвалила Настя. – Но чуть не вляпался. Директриса!

– Директор, – упрямо поправил её Фёдор. – Мы же не в Российской империи! Правильно – директор.

– «Госпожа директор», – поддразнила его девушка и улыбнулась.

– Ты разве не знаешь, как подростки воспринимают окружающих? Я в их глазах уже солидный мужчина ближе к пятидесяти. Старше тридцати – старичьё. Это же возраст их родителей. Всё, предыдущее поколение, молодых бунтарей им не понять. Так что не удивлюсь, если Дима будет вспоминать господина Го как почтенного седовласого старца.

– Ты будто с какого-то такого старца и срисовывал свой образ? – девушка теперь внимательнее окинула взглядом писателя. На Феде был серый костюм-тройка с платочком в нагрудном кармане, табачного цвета галстук, коричневые кожаные перчатки без пальцев и шляпа.

– Это называется трильби, – пояснил парень, приподнимая шляпу и показывая её своей спутнице с разных сторон. – И да. Срисовывал. Но с кого – не скажу. Потому что сам не знаю, – закончил он с улыбкой.

– Представляешь, как нелепо смотрится вся твоя элегантность, когда нужно лезть, согнувшись, в куриную калиточку? – хихикнула Настя.

– Ничего. Запишем это как часть экспромта, – устало улыбнулся писатель.

Они без приключений добрались обратно до прохода. Парень запер замок, представил себе избушку Наины Киевны и нетерпеливо дожидающегося их Баюна, представил спящую Оксану и уже укрытый ночной темнотой сад. Отпер дверь, пропустил вперёд себя Настю. Согнувшись, полез сам – и успел ещё ощутить, как в очередной раз за этот последний переход потемнело в глазах. Ноги вдруг стали непослушными, парень запнулся о порог и увидел напоследок, как вздыбились, кинулись прямо в лицо пёстрые полосатые половички.

Глава 22. Чёрный квадрат

Петух орал на редкость громко и где-то совсем близко, врываясь в муторный, тяжёлый сон. У Феди было ощущение, что он барахтается посреди тёмного омута, силясь всплыть, и почему-то именно петушиный крик казался парню самым верным указателем дороги. Фёдор попытался плыть на этот крик, и заметил, что тьма вокруг понемногу начинает светлеть. Вот уже показалось совсем светлое пятно, писатель сделал мощный гребок руками…

И обнаружил, что сидит на своей кровати, а правая рука саднит, потому что он со всего маху проехался ею по стене. Что оба окна распахнуты, в них льётся солнечный свет. И что петух действительно безо всякого стеснения устроился на подоконнике, заполняя комнату задорным боевым кличем. Заметив зашевелившегося на постели человека, петух перестал кукарекать, внимательно посмотрел на Федю сначала правым, затем левым глазом и с ворчливым квохтаньем спорхнул куда-то наружу.

Из-за прикрытой двери в соседнюю комнату бубнили приглушённые голоса.

– В больницу надо, – настаивал бас.

– Наверное, – неуверенно соглашался с ним девичий голос.

– Ну что вы заладили – «в больницу! в больницу!» – вмешался ещё один, тоже девичий. – Травы…

– Травы, конечно, хорошо, – немедленно переменила позицию первая собеседница.

– Это для нас хорошо! – рявкнул Баюн и девушки дружно зашикали на него. – Пардон. Для нас травы – самое то. А для него может быть недостаточно. Сколько уже прошло?