Морская прогулка

Парень уже хотел уйти, когда услышал четкие шаги по гравию. Они приближались к скамье, но из-за кустов еще не было видно идущего. Тяжелые, мужские. Не похоже, чтобы это был кто-то из местных нянечек, неторопливо прогуливающихся с пациентами, или уборщиков, лениво возящих граблями и метлами по участку.

Незнакомец вывернул из-за угла и замер, не дойдя до скамьи Эммы. Он был высоким, одетым в темное, наглухо застегнутое пальто, черные брюки и сапоги с каблуком. Военный? Шляпа закрывала опущенное лицо, и Шон видел только напряженно сжатые губы.

Мужчина двинулся к женщине уже не так решительно и остановился прямо перед ней. Эмма подняла взгляд на подошедшего, заставив Шона вздрогнуть: он был уверен, что она не отреагирует.

— Вы ко мне?

Когда в последний раз Шон слышал ее голос, он был полон злорадного наслаждения и ярости, а сейчас она говорила… с затаенной надеждой?

— Здравствуй, Эмма.

Кэссиди пришлось зажать себе рот, чтобы случайно не выдать. Этот голос он слышал не часто, но забыть бы не смог!

— Вы знаете меня? — губы женщины дрогнули в слабой улыбке, взгляд оживленно бегал по лицу незнакомца. — Простите, я не помню вас.

— Я знаю, — Азазель снял шляпу и опустился рядом с ней на скамейку, беря ее за бледную худую руку, — мы давно знакомы.

— О! — ее улыбка стала еще шире, и мужчина слабо улыбнулся в ответ. — Это… это здорово, что мы встретились. Никто в этом месте не знает, кто я и откуда, а я сама ничего не помню. Почти… Только о людях, ммм, с необычными способностями, умеющих летать или управлять ветром. Звучит странно, но я так помню. Все говорят, что я это придумала.

Эмма обернулась к Азазелю всем корпусом. В ее движениях была какая-то угловатость и скованность, она двигалась не так, как та Фрост, которую однажды встретил Шон: плавно и уверенно, так, будто все в этой жизни было под ее длинным и острым каблучком.

Азазель продолжал смотреть на нее, разглядывать лицо и шрамы на лбу, словно пытаясь понять, та ли перед ним Эмма или нет.

— Вы тоже так скажете? Может, у вас есть хвост или вы умеете перемещаться? Иногда мне кажется, что я умела читать мысли, но доктор сказал, что это было лишь моим сном… Как считаете? Вы ведь знали меня… — голос Эммы стал растерянным, она тоже рассматривала нового-старого знакомого, пытаясь найти ответы.

Наконец, лицо мужчины расслабилось, и он позволил себе улыбнуться. Шон за деревом готов был провалиться под землю от шока. Он поверить не мог, что этот краснокожий хвостатый демон из ада умеет улыбаться, пусть теперь он и выглядел, как человек.

— Это всего лишь твое воображение, дорогая. Ты всегда любила фантазировать. И у меня точно нет хвоста, как видишь.

Женщина осмотрела собеседника, ища доказательство его слов, и вдруг улыбнулась.

— Тогда… тогда это здорово! Не хотелось бы мне быть такой же странной, как остальные здесь, — она бросила короткий взгляд на парк, в котором гуляли пациенты.

— Ты и не будешь, я заберу тебя домой, Эмма.

Он встал и протянул ей руку, уводя за собой, прочь из парка.

— Это подавитель мутации.

Шон был уверен, что ему стоит провериться в больнице, потому что у него точно случился микроинфаркт, когда он услышал за спиной голос Чарльза.

— Проклятье! Как можно даже на коляске подъезжать так незаметно?

Чарльз не обратил внимания на возмущения Шона, глядя вслед уходящим мужчине и женщине.

— Азазель использовал его, чтобы вернуться и забрать Эмму, и жить с ней, как обычные люди.

— Ты же сказал, что выжег ее разум, разве нет? — Шон выпрямился и поправил рюкзак на плече. Ему было все равно, что там решил Азазель, если это не касалось убийства его или его знакомых.

— Так и было. Видимо, часть ее разума сохранилась за счет способностей к блокировке, а может, я просто не успел уничтожить все. Может, я переоценил свое нападение. Не знаю. Я просто рад, что этого не случилось и у них есть шанс.

Чарльз улыбнулся Шону грустной улыбкой, и тот почувствовал еще острее отсутствие Леншерра поблизости. Черт, не он должен разбираться с этими телепатическими закидонами, чувствами вины и комплексами жертвы или что там. Да он даже девушку не может закадрить!

Чарльз хохотнул, очевидно, услышав его мысли, и откатился обратно на дорожку, с которой успел съехать.

— Я в порядке, Шон. Ты передал Эрику мой гостинец?

— Чт… А да, он благодарил и просил еще привезти.

— Точно? Я не слишком сильно поджарил ее?

— Нет, что ты! В самый раз! Ты же знаешь: черный — любимый цвет Эрика! И главное класть побольше чеснока и лука, это помогает справиться с тошнотой…

====== Эпилог ======

Эрик бы с удовольствием сбежал из проклятой больницы хоть на вторые сутки. Но решил в кои-то веки послушать врачей, грозивших осложнениями, и остаться в постели. Хотя, может, виноват был один чертов телепат, который каждый раз приходил и увещевал его «отдыхать и не волноваться», при этом делая щенячьи глаза и, сто процентов, используя свой дар против Эрика. Эрик мужественно вздыхал, принимал гостинцы, которые избавляли его желудок от необходимости переваривать обед или ужин, и оставался в палате. Может, это было связано еще и с тем, что он просто не хотел знать, во что превратился и так держащийся на соплях захолустный домишко Мойры после его недельного отсутствия. И есть ли вообще куда возвращаться? Может, одна проворная русалка и один безмозглый подросток уже разнесли к чертям их убежище.

На второй неделе Шон стал приезжать один, сообщив, что в дом заглянули Рейвен с Хэнком и решили погостить у Чарльза. Оставалось надеяться, что хотя бы у этой парочки хватит ума не доломать все то, что осталось целым после любопытных изысканий русала.

За пару дней до выписки Кэссиди сообщил, что Шмидт умер в психиатрической клинике.

— От старости, говорят. Врачи развели руками, сказали, мол, что вы хотите, у него анализы такие, будто он родился в прошлом веке! Один санитар клялся, что Шмидт просто рассыпался в прах после смерти! Надеюсь, он не слишком много болтал, а то решили бы, что у него глюки, как у Шмидта…

Эрик не слушал болтовню Кэссиди и просто уставился в окно, за которым последнее осеннее солнце золотило листву. Шмидта больше нет. Точно. Совсем. И никогда не будет. От осознания этого хотелось замереть и наслаждаться моментом, а с другой стороны хотелось вскочить и бежать. Куда-нибудь. Подальше отсюда, от этого проклятого берега Шотландии, который за пару месяцев опостылел Эрику. Им однозначно стоит уехать куда-то, где будет теплее и ничто больше не напомнит о больном ублюдке и его своре.

Когда, наконец, врач разрешил Эрику забрать вещи и уехать домой, тот уже разве что не грыз железяки от скуки. Такси ехало ужасно медленно, и Эрик сдерживался изо всех сил, чтобы не вдавить педаль газа посильнее, шокировав водителя, но зато доехать, нет, долететь по воздуху, до своей лачуги быстрее.

Он не видел Чарльза уже неделю и даже немного соскучился по болтливой селедке. Но только немного! Встреча с синей морской братией его не вдохновляла, но раз уж жизнь пошла на лад, то почему бы не побыть немного гостеприимным хозяином?