Морская прогулка
Шрифт:
— Чувак, да не парься, езжай дальше, мы сами как-нибудь доберемся. Мне вообще-то восемнадцать через три месяца, я уже не ребенок.
— Сначала доживи.
Кэссиди только вздохнул, оба посмотрели на Чарльза, впившегося зубами в дольку апельсина и чуть ли не стонавшего от удовольствия. Эрик благоразумно решил, что лучше оставить их подальше от своей малой родины, у берега моря, как русал и хотел. А самому по-быстрому сделать нужные дела, не отвлекаясь на: «Хочу посмотреть ту статую!», «Эрик, меня что-то укусило…», «Почему я должен носить штаны, если мне жарко?», «Эта рыба умерла давным-давно, ее нельзя есть!», «Я устал…» и так далее. От Шона проблем было меньше, но и помощи никакой. Леншерр пытался пару раз «мягко» намекнуть, что тот может валить восвояси, но и Кэссиди дураком не был: без денег-то
В конце концов, две тарелки и пол литра содовой спустя Чарльз решил, что воющие киты в его желудке удовлетворены.
— Тебе обязательно уезжать без нас?
— Я вернусь через два дня.
Эрик выгрузил из такси все чемоданы, и Шон, обливаясь потом, волоком перетащил их по песку в дом. Коттедж был просторным, находился в отдалении от общественных пляжей, и к нему вела единственная одноколейка, по которой могла быстро доехать скорая помощь или такси. И тут был телефон, как ни странно. Жители Республики Кипр заботились о своих туристах.
— Вау, да тут просто классно!
— Ты обещал подумать о моем предложении, не забудь, — Чарльз скрестил руки на груди, пытаясь напустить на себя суровости, но тут же сдался. Блестящее под солнцем голубое море было слишком притягательно, чтобы отвлекаться.
— Обсудим позже. И не ходи весь день, а то к моему приезду будешь лежать дохлым питоном, как в тот раз.
— Клянусь морскими огурцами, в основном я буду тут ползать!
— Не сомневаюсь…
Эрик собирался закрыть счет в Израильском банке и забрать все свои накопления. Может, был смысл остаться в стране и обосноваться где-то на берегу, но идея выглядела не самой лучшей. Чарльз горел желанием открыть что-то вроде приюта или школы для человеческих детей-мутантов, чтобы помогать им управлять своими силами и адаптироваться к жизни с новым статусом мутанта. Идея была не так уж и плоха. Сначала Эрик принял ее в штыки: его выводил из себя даже один Шон дебильными выходками. А что делать с целой кучей подростков, комплексующих, агрессивных и к тому же не умеющих справляться со своими способностями? Это было похоже на страшный сон. Но позже он увидел и некоторые перспективы. Действительно помочь тем, кто жил в страхе, кто не мог принять себя или был белой вороной среди людей. Эрик мог сделать так, чтобы другим не пришлось пережить то, что пережил он сам когда-то: притеснение (пусть как еврей, а не мутант, но кто знает, как долго существование мутантов будет держаться в тайне), эксперименты, страх быть раскрытым и страх не суметь призвать свои силы, когда это будет нужно. Его опыт мог многим пригодиться, его взгляды могли бы помочь заблудшим душам найти правильный путь.
Но вот чем будет полезен в школе Чарльз? Ему самому нужно проходить серьезный курс адаптации к жизни на суше, учиться контролировать телепатию, особенно в людных местах, и становиться самостоятельным. Эрик явно не очень хорошо с этим справлялся. Взяв на себя ответственность за русала, с которым их связало взаимное спасение собственных шкур, он быстро понял, что не готов к происходящему. Чарльз вел себя как подросток, которого до двенадцати лет держали взаперти, и вот, наконец, он вырвался на свободу. И только еще неокрепшие мышцы ног не давали ему весь день тащить Эрика на буксире туда, куда ему хотелось. Он в равной степени был любопытен и пуглив, телепатия не добавляла очков в мире людей, только осложняла дело. Скопление народа или чьи-то сильные эмоции выбивали Чарльза из колеи, и хотя он мог сам взять себя в руки, это всегда было утомительно. Выводя бывшего русала на выгул в город, или парк, или еще куда-то, Эрик ощущал себя отцом-одиночкой, который только что узнал, что у него есть сын-подросток и с ним надо найти общий язык. Но дома, где для Чарльза все было привычным и они могли просто поговорить, все менялось. Сам Ксавье казался старше, говорил иначе и мог спорить с Эриком на серьезные темы, в отличие от того же Кэссиди, который при разговорах о политике и морали скисал, корчил рожи и убирался по срочным делам куда глаза глядят.
Оставалось надеяться, что станет легче, когда они осядут и поток новых впечатлений для Чарльза иссякнет хотя бы на половину. Прошло не так уж много времени, так что…
—
Мистер Леншерр, прошу вас.Подошла его очередь в банке.
День был долгим и нудным. От жары не помогала охлажденная вода и солнечные очки. Когда вечером он завалился в номер отеля, то был просто счастлив. Кожу хотелось содрать вместе с налетом уличной пыли и слоем пота. Эрик никогда не мечтал о жизни у моря. Может, Чарльза устроит жизнь на суше с более стабильным климатом и ежегодным месячным отпуском на пляже? Навряд ли, но помечтать не вредно.
Взгляд упал на телефонный аппарат. Позвонить или нет? У Ксавье и Кэссиди телефона Эрика не было, так что, оставляя их одних, он практически уповал на волю божью и матушку удачу, надеясь, что ничего не случится. Брать телефонную трубку было страшно. А если вообще никто не ответит, потому что придурков смыло в море или они спалили коттедж, забыв выключить плиту?
Номер набрался быстрее, чем Эрик успел додумать. Трубку сняли только после пятого гудка, так что апокалиптические картины уже успели пронестись в голове Леншерра, таращившегося с кровати в потолок номера.
— Вы позвонили в агентство сексуальных услуг Шона Кэссиди, чем я могу вам помочь?
— Я смотрю, у вас там все в порядке.
На другом конце трубки послышался грохот, видимо Кэссиди от неожиданности грохнулся со стула.
— Это ты, старик? Мы уж думали, ты решил остаться на своей малой родине, Чарльз весь извелся.
— Дай ему трубку, секс-работник.
— Ща, — трубку явно грохнули о стол, и откуда-то издалека послышался крик Шона: — Ча-а-арльз, Эрик звонит.
Долго было тихо, так что Леншерр уже начал гадать, какой счет ему выставят за этот звонок, а потом послышался запыхавшийся голос Ксавье.
— Алло! Это Чарльз Ксавье, оставьте свое сообщение после короткого…
— Чарльз, не надо говорить эту фразу каждый раз. Она нужна для автоответчика.
— Ну, вот я тебе и ответил, — Чарльз не казался смущенным и звучал совершенно счастливым. — Эрик, когда ты приедешь, я должен показать тебе тут все. Ты не представляешь, кого я выловил в море! Это просто невероятно! Помнишь ту книгу, которую ты купил? Я нашел в ней всех, кого поймал! Шон мне зачитал. Ты знал, что медузы…
— Стой-стой! Стоп! Я позвонил только чтобы убедиться, что у вас все в порядке и вы ничего не спалили. Расскажешь обо всем по приезду, — Эрик потер висок, ощущая надвигающуюся головную боль, только представив, что ему придется выслушать целую лекцию о каких-то морских тварях.
— Ладно, молчу, — русал на секунду притих, но тут же ожил: — Ты приедешь завтра?
— Нет, послезавтра утром. Я говорил. И у меня все отлично, спасибо, что не спросил.
— Морские огурцы, все время забываю. Зачем все эти правила, я ведь по голосу слышу, что ты не болен и не ранен, хотя устал и не хочешь со мной разговаривать. Хочешь помыться, и у тебя болит голова, а еще ты ничего не ел с обеда.
Рука Эрика шлепнулась на подушку.
— Так. Твоя телепатия что, уже по телефонному кабелю распространяется?
Он даже пощупал провода: вдруг это действительно возможно? Но Чарльз только хохотнул.
— Нет, я просто тебя хорошо знаю.
— Окей, мистер Проницательность, тогда ты знаешь, что сейчас я положу трубку, потому что не хочу оставить все свои деньги телефонной компании за этот звонок.
— До завтра, Эрик.
— До послезавтра.
Закончив к обеду с делами, Эрик решил посвятить немного времени себе. На местном кладбище лежали его предки по линии отца. Он навестил их могилы и оставил небольшое пожертвование в местной синагоге. Навряд ли он когда-нибудь вернется сюда…
Прогулка по знаменитым достопримечательностям помогла проветрить голову и отключиться немного от проблем, которые ожидали его в ближайшем будущем.
Когда вечером он снова был у телефона, готовый отойти ко сну, чтобы утром успеть на первый рейс до Кипра, картины местного апокалипсиса не преследовали его. Как оказалось зря.
— А-а-а, Э-э-эрик. У нас все отлично! Занимайся дальше там своими делами, не переживай, чего ты о нас печешься, как курица-наседка. Мы сами круты как яйца… Кхм… В общем, у нас все нормальней не бывает! — высота голоса Шона начинала приближаться к ультразвуковой, что для Эрика было подобно горящей надписи «КРИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ».