Моя чужая новая жизнь

Как говорится, заставь дурака Богу молиться, он весь лоб расшибёт.

— Но для этого не обязательно жрать их килограммами, — я не стала развенчивать ранее придуманный миф. — Надеюсь, больше никому в голову не пришла подобная хрень?

— Не-е, — как-то неуверенно протянул Кох. — Они же колючие.

Ага, значит пробовали. Попробуй теперь объясни этим дурашкам, что моя байка насчёт импотенции — фейк.

— Доигралась? — прошипел Вилли мне на ухо. — Делай теперь что хочешь, чтобы поставить его на ноги.

Хотела я ответить, мол пусть этот придурок пойдёт, догонится шишками или желудями, но ведь действительно пойдёт.

— Пусть побольше пьёт, — и на всякий случай уточнила: — Простой воды.

В общем парни ещё долго косились на меня с опаской, когда я разливала по кружкам чудо-отвар, а некоторые так вообще изощрялись в подъёбах:

— Эрин, не хочешь добавить в своё варево мышиных хвостов? — Бартель демонстративно помахал пойманной мышью.

— Будешь умничать, отправлю добывать перья из задницы полярной совы, — в тон ему ответила я.

— О нет, сжалься над нами, лесная фея, — комично сложил руки Каспер.

— Фея? — хмыкнул Шнайдер. — Скорее уж ведьма.

Этот козёл всегда знал, как ударить по больному. Сволочь, ещё и кивает на зеркало над умывальником. Даже смотреть туда не хочу. И так знаю, что выгляжу сейчас именно так, как он меня назвал. Бледная, под глазами нездоровая синева, сухие, обветренные губы. Про немытую незнамо сколько башку вообще промолчу.

Вспомнился случай, который я когда-то считала нехилым ударом по самолюбию. Как-то после грандиозной уборки я выскочила вынести мусор. Казалось бы ну кто там меня увидит в полном затрапезе. Видок у меня конечно был суперский. Тельняшка бывшего и старые лосины с протертой жопой, на голове невнятная дулька. Вдобавок меня закидало прыщами от не подошедшего крема. Ну и кого же первым делом я встретила у помойки? Своего бывшего и его новую бабу, похожую на фотомодель. Мусорные пакеты громко звякнули о пустой бак — в числе прочего там покоились черепки вазы, которую кстати он же мне и подарил и которая не пережила интенсивной уборки. Но самое страшное — бывший меня признал. И громко заявил: «Сколько лет, сколько зим! А ты ваще не изменилась!» Сучка-«фотомодель» окинула меня снисходительно-насмешливым взглядом, а уже вечером на меня посыпались звонки от наших общих знакомых. «Ты знаешь, Антон беспокоится, что расставшись с ним, ты начала пить…» Так вот, даже тогда я была сказочно хороша по сравнению с тем, что каждое утро являло мне проклятое зеркало.

— Не слушай их, — обнял меня Фридхельм.

— Против правды не поспоришь, — я привычно отстранилась.

Его разве не смущает, что я сейчас выгляжу как помойная кошка? Действительно такая сильная любовь? Я конечно слышала все эти красивые слова, что любят не за внешность и бла-бла-бла, но, блин, даже меня бесит этот духан сто лет не стиранной одежды и скажем так естественные запахи тела. Как он может как ни в чём ни бывало жаться ко мне, целовать, утыкаться носом в макушку? Это было приятно на физическом уровне, но расслабиться полностью не получалось. Я свято верила в постулат, что мужчины любят глазами. Меня бросали, даже когда я была ухоженной красоткой, как я могу верить в неземную любовь сейчас, когда выгляжу зачуханной бомжихой?

— Не смотри в зеркало, — он повернул меня к себе. — Смотри в мои глаза. Я вижу не это, — он нежно провёл пальцем по моим векам, подразумевая нездоровую синеву. — И не это, — пригладил выбившиеся пряди волос. — Я вижу красоту твоей души. Если ты помнишь, я полюбил тебя, ещё не зная, что ты девушка. Поверь, я влюбился в Карла не из-за внешности.

Я могла внутренне сколько угодно дёргаться и бунтовать от этих слов. Делать это было труднее и труднее, когда Фридхельм касался меня, обжигал дыханием бегущую мурашками шею. Было сложно привести себя в нужное состояние боевой готовности к новому побегу, пытаться дальше планировать свою жизнь, чувствуя, как он понемногу вытесняет все мои мысли и чувства, заполняя собой.

Следующей проблемой, которую я хотела как-то решить был всё-таки вопрос гигиены. Я не собираюсь ждать до весны, чтобы нормально помыться. К тому же есть риск подхватить чесотку или вшей, если жить в грязи таким колхозом. Каждый раз, как кто-то из парней начинал чесаться, казалось, что по мне тоже пешком разгуливает всякая живность. Баньку построить это, конечно, сейчас из области фантастики. Я напрягла память, пытаясь вспомнить всё, что когда-то видела и читала на эту тему. Вроде как наши кое-что придумали. Примитивная душевая в переделанной для этих целей грузовой машине. Кажется, нужно как-то пристроить туда печку, ну и озаботиться где взять столько воды. Продумав более-менее техническую сторону сей конструкции, я решила озадачить её исполнением нашего лейтенанта. — Ты понимаешь, что с нами будет к концу зимы? Реально же сожрут блохи, которые между прочим разносчики тифа и прочей гадости.

— Ты думаешь, я не хочу нормально вымыться? — раздражённо ответил Вильгельм. — Но как ты себе это представляешь?

— Если осталась хотя бы одна грузовая машина, можно впихнуть туда буржуйку, верх накрыть брезентом. В баки из-под бензина набрать снега, в жаре он быстро растает. Если сильно захотеть, можно и в космос полететь, — Вилли ответил скептической улыбкой, но не на ту напал. — Хотя бы предложите мою идею гауптману.

— Ты же не отстанешь, да? — вздохнул он.

— Не отстану, — согласилась я. — Буду каждый день рассказывать в подробностях, как это мерзко, когда мелкие паразиты сосут из тебя кровь. А чесоточный клещ вообще живёт под кожей. Только представь, как он прогрызает в ней ходы…

— Замолчи, — страдальчески скривился Винтер.

Ну надо же какой впечатлительный. Небось ни одного бомжа в жизни не видел. Не то что я. Частенько приходилось на рынке отбиваться от цыганок сомнительной чистоты, которые рвались погадать.

— Я подумаю, что можно сделать.

Бо-о-оже, никогда я ещё так не радовалась обычной канистре горячей воды. Я настолько достала Вильгельма, что он рискнул обсудить с гауптманом мою идею-фикс. Ну, и как результат мы получили во временное пользование вот такую передвижную баню. Ждать конечно пришлось чёрти сколько, пока все перемоются, и парни замучились таскать снег вёдрами, но зато какой кайф наконец-таки ощущать себя чистой. Правда на постирку шмоток уже не хватило ни времени ни воды, но нательное белье я быстренько прополоскала. Ещё бы придумать, где его сушить, но это уже мелочи. Помывка пошла всем на пользу. Парни наконец-то стали похожи на самих себя, а не на заросших медведей в берлоге. Тихо-мирно засели играть в карты. Фридхельм, заметив, что я вернулась, быстро захлопнул книгу. Сто лет уже не видела, чтобы он читал, и сама не притрагивалась к книгам. Что и немудрено — читать одно и тоже по энному кругу не так уж весело. Эх, были же времена, когда по вечерам Netflix исправно баловал меня новинками.

— Что читаешь? — я присела рядом.

— Пробовал вернуться к Юнгеру, — вздохнул Фридхельм. — И понимаю, что наверное не смогу быть таким как он… — Это вообще гиблое дело примерять на себя чью-то роль. Тогда была совершенно другая война.

Хотя чёрт его знает, наверное людей каждый раз ведёт одно и тоже. Идеалы, патриотизм, жажда власти.

— Интересно, что напишут в учебниках истории о нас? — задумчиво спросил Фридхельм.

— Правду, — тихо ответила я. — Ту правду, которую ты и сам прекрасно знаешь.

— Рени, я боюсь даже представить, что ты сейчас можешь быть права.

— А если я всё-таки права? — я снова пустила осторожный намёком горячее предложение свалить в закат, пока ещё есть такая возможность.

Фридхельм не хотел отвечать, не хотел даже подыскивать тот несуществующий ответ, который бы устроил нас обоих. Лишь молчаливо прижался губами к моей макушке. Может я действительно настолько хреновая патриотка, что готова бежать подальше от проблем, не заморачиваясь, что будет с моей страной. Точнее я знала, что будет, а вот он, несмотря на то, что активно против развязанной войны, не готов послать всё к чёрту.

— Ладно, хватит об этом. Поживём, увидим, что будет дальше, — я отложила книгу в сторону и обняла его, положив голову на плечо. — Тебе пора отвлечься от зачитанных книг. Мне однажды попалась довольно интересная история… Ну, посмотрим, как тебе зайдёт «Игра престолов», интеллектуал ты мой. Зашло просто отлично и не только ему. Через полчаса к нам потихоньку подтянулся народ. Некоторые вроде Шнайдера фыркали, что я рассказываю детские сказки, но к концу первого сезона даже он незаметно присоединился в фан-клуб Вестероса. Фридхельм всё переживал за Неда Старка, что в общем-то неудивительно. Благородный неподкупный герой и вообще огонь-мужик. Карлик и его продажный дружок Бронн стали любимцами Бартеля и Шнайдера. Каспер и Кох болели за Джона Сноу. Караулы у нас теперь негласно назывались «отправиться в Дозор», те, кому посчастливилось разжиться маскхалатом, — «Белые ходоки», ну, а моих соотечественников окрестили «Одичалыми». Но самый живой отклик вызвало войско кастратов — Безупречных.