Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

–  Я мать Дениз. Мы оставим вас одних. До свидания.

Они вышли. Даниэла подошла к кровати и показала Монике пакет.

–  Это тебе прислала Мария.

Развернув пакет, она поставила образ на тумбочку. Моника приподняла ребенка и сказала, обращаясь к нему:

–  Познакомься со своей бабушкой, малыш.

–  Это он?
– спросила Даниэла, улыбаясь.

Мать и дочь обнялись и заплакали.

Через несколько минут они сидели рядом, обнявшись.

–  Прости меня, мама. Конечно, я должна была позвонить тебе.

–  Я люблю тебя, дочка. Неужели ты сомневаешься в этом?

–  Я наговорила тебе таких ужасных вещей… - качала головой Моника.

Даниэла погладила ее по голове и посмотрела на младенца:

–  Он такой красивый, очень похож на тебя.

–  Надеюсь, он не будет в своего отца.

–  Не бойся, в любом случае, душа у него другая, а это главное.

–  Я так счастлива, что ты приехала, мама, - произнесла Моника, прижимаясь к матери.

Та провела рукой по глазам.

–  Мне было очень больно, когда ты сказала, что я не имею к тебе отношения.

–  Мама, пожалуйста… - умоляла Моника.

–  И я даже решила, что ты права, - продолжала Даниэла.
– Поэтому я и не искала тебя. Мне казалось, ты сама должна была сделать первый шаг.

–  Ты была права, - виновато сказала Моника.

Даниэла покачала головой.

–  Нет, нет, во мне говорила гордость, высокомерие. Мой долг - всегда быть с тобой, невзирая ни на что.

–  Мамочка, я так люблю тебя, - всхлипнула Моника.

Даниэла махнула рукой, как бы отбрасывая что-то.

–  Ладно, хватит о прошлом. У нас теперь очень интересное будущее, - и она погладила лобик ребенка.

–  Где твои вещи?
– спросила дочь.

–  Я отправила их в отель.

–  В отель? А как долго ты здесь пробудешь?

–  Пока ты не станешь готова вернуться со мной, Моника, - твердо сказала Даниэла.

–  Но, мама… - растерянно начала Моника.

–  Никаких «но». Я не уйду отсюда без тебя и без этого маленького существа.

Даниэла взяла младенца на руки и стала нежно целовать его личико. Она была счастлива. Одна мысль отравляла ее радость: Хуана Антонио не было с ними. Об этом же подумала и Моника. Теперь, когда ее вторая мама была с ней и между ними больше не стояла стена обиды и непонимания, ей хотелось восстановить семью, какой она была в самые счастливые времена.

Рубен осмотрелся по сторонам. Убедившись, что его никто не видит, он надел большие темные очки, достал из сумки, которая висела у него на плече, пистолет, вставил обойму, спрятал оружие в карман и вошел в магазин.

Оглядевшись, он приблизился к прилавку, за которым разговаривали молодые продавщицы. Одна из них повернулась к нему и приветливо спросила:

–  Чем могу служить?

Рубен достал из кармана пистолет и, направив его в лоб девушке, сказал:

–  Давай сюда все.

–  Что?
– испуганно спросила продавщица.

–  Ну быстро, деньги из кассы!
– крикнул Рубен.

Но в это мгновение в лавку вошел полицейский. Сразу сориентировавшись, он выхватил револьвер и наставил его на юношу:

–  Руки вверх!

–  Господи, он же совсем мальчик!
– запричитала какая-то женщина, испуганно забившаяся в угол.

–  Брось пистолет!
– крикнул полицейский.

Рубен, поняв, что делать нечего, отпустил оружие, и оно со стуком упало на пол. Полицейский нагнулся, чтобы поднять смертоносный предмет. Рубен ударил его ногой по лицу. Полицейский упал, подросток бросился к выходу. Однако в магазин, услышав крики, вбежал еще один полицейский. Рубен кинулся по лестнице вверх, но навстречу ему бежал третий человек в форме.

Первый полицейский, поднявшись с пола, крикнул тому:

–  Не стреляй, это мальчишка.

–  Стой спокойно, ничего тебе не будет, - сказал один из полицейских, подходя с револьвером в руке к застывшему на месте Рубену. Стражи порядка окружили юного налетчика. Тот огляделся с видом дикого зверька, попавшего в ловушку и вдруг, оттолкнув одного из врагов, бросился бежать, расталкивая столпившихся в магазине зевак. Но дорогу ему преградил еще один полицейский. Рубен ударил его ногой в живот, тот согнулся от боли. Юноша схватил с прилавка какой-то тяжелый предмет и замахнулся. Сзади раздался выстрел.

Глава 41

Приближался день презентации. По замыслу Иренэ и Альберто, он должен был стать кульминацией их мести. Но опустошенная душа Альберто не находила себе покоя и радости. Более того, в последние дни он особенно нервничал. Его мучили странные предчувствия. И когда вечером раздался телефонный звонок, он даже не особенно удивился, услышав голос Черта, которого давно считал мертвецом. Но мысль его лихорадочно заработала: что делать? Ведь он должен был бывшему сокамернику немалую сумму денег, а что Черт не пощадит его в случае чего, это Альберто понимал превосходно. Альберто пытался говорить с ним весело, словно между ними ничего не произошло. Черт был категоричен:

–  Гони монету, фраер дешевый!

Альберто положил трубку и в оцепенении застыл над телефоном. Он был в ужасе. Все его планы могли рухнуть в одно мгновение.

–  Кто звонил?
– встревоженно спросила Иренэ.

–  Черт, - подавленным голосом ответил Альберто.

Иренэ вздрогнула. Она сразу вспомнила, что рассказывал ее любовник об этом человеке. Но привыкнув полагаться на решительность, казавшуюся ей несокрушимой, и злую волю Альберто, Иренэ подумала, что он найдет выход из положения, к тому же дом хорошо охранялся.

–  Так что же, прикажете мне все время сидеть взаперти?
– разозлился он.

–  Нет, конечно. Тебе надо быть поосторожнее, - озабоченно сказала Иренэ.

–  Ясное дело. А, Бог с ним! Если он раньше не смог достать меня, то теперь и подавно, - хорохорился Альберто. Но по спине у него пробежали мурашки. Он ясно вспомнил страшную сцену в автомобиле, когда он выстрелил в Черта, желая раз и навсегда избавиться от тирании этого уголовника, еще в тюрьме подмявшего его под себя. Все деньги, добытые ими после налета, достались Альберто. А теперь… «Да, Черт пойдет на все», - думал он. Страх овладевал им все сильнее и сильнее.

После долгой размолвки, от которой страдали они обе, Даниэла и Моника никак не могли наговориться. Все муки, страхи, переживания и мысли, накопившиеся у них за эти нескончаемые месяцы, требовали выхода. Моника, почувствовав огромное облегчение, хотела, чтобы у ее близких было все хорошо. Но Даниэла боялась разбудить в себе надежду.

–  Вряд ли я смогу простить Хуана Антонио. Он поступил ужасно.

Моника с любовью смотрела ей в глаза. Желание добра и счастья переполняло ее.