Мы, мутанты

– Вы, должно быть, думаете, что победили, мистер Ксавьер, – отчеканил он. – Но могу вам обещать, что я не успокоюсь, пока вы не окажетесь на лабораторном столе доктора Траска.

– Что ж, – отозвался Чарльз. – В свою очередь обещаю вам, что не успокоюсь, пока вы с доктором Траском не окажетесь на скамье подсудимых.

С открытым забралом – так, кажется, сказал Кеннеди? Крид наклонил голову, Чарльз сделал то же самое, и они разошлись в разные стороны – один на выход, другой к телефону.

========== Глава 5 ==========

Ужин прошёл в достаточно непринуждённой обстановке, хотя вернувшаяся на днях в Америку из своей европейской поездки Жаклин Кеннеди была довольно холодна: она рассчитывала провести этот вечер только с мужем и детьми, и то, что муж, не спросив её, привёл гостя, её не обрадовало. Но это не мешало хозяйке быть безупречно вежливой, ну а Кеннеди просто наслаждался беседой. Он любил историю, и обстоятельное обсуждение событий Гражданской войны, в котором участвовали все трое взрослых за столом, доставило ему истинное наслаждение. Сегодня у него не было болей, поддерживающий корсет, который он был вынужден носить из-за проблем с позвоночником, почти не давил, и жизнь была прекрасна. Совсем хорошо было бы закончить вечер с малышкой Памелой, но это уж по обстоятельствам… Тут Кеннеди вспомнил, что его гость – телепат, и несколько смутился. Но быстро успокоился – в конце концов, Чарльзу, в силу специфики его дара, наверняка приходится хранить множество чужих секретов. Одним больше, одним меньше…

Он был совершенно прав – Чарльз не собирался ни обсуждать то, что прочёл в чужой голове, ни возмущаться. Если президент скрывает свои болезни от окружающих, то всё, что Чарльз может сделать, это держать язык за зубами. Даже если думает, что состояние здоровья главы государства – не личное дело Джона Кеннеди, потому что может сказаться на делах. У Чарльза, во-первых, нет права высказываться, он не врач, а во-вторых – все недостатки Кеннеди сейчас меркли перед одним несомненным достоинством: он был готов искать компромисс с мутантами. И если Джон Кеннеди, имея такую замечательную жену, изменяет ей с её же пресс-секретарём, и не только с ней – это тоже совершенно не его, Чарльза, дело. Да и сама Жаклин – не невинная жертва обмана, она всё знает и понимает, она готова платить свою цену за право быть Первой Леди, и уж точно не скажет спасибо за попытку влезть в её семейную жизнь.

Что поделаешь, когда видишь людей изнутри, поневоле либо возненавидишь их, либо станешь очень терпим к чужим слабостям и недостаткам. Сам Чарльз, в конце концов, тоже отнюдь не свят.

После ужина и ухода жены с детьми Кеннеди не торопился отпускать гостя, заведя на этот раз разговор о текущих делах. Он вдруг принялся расспрашивать Ксавьера об Эрике Леншерре и о том, как сам Чарльз рассматривает перспективы противостояния с его бывшим (или настоящим?) другом.

– Я всё-таки надеюсь, что нам удастся договориться. В конце концов, сейчас мы намереваемся сделать практически то же самое, что и он, только без войны.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением протянул президент. – Он ведь собирался создать своё, совершенно независимое государственное образование, так? Люди не отказываются так просто от мечты о власти. Не думаю, что мутанты сильно от них отличаются в этом отношении.

– Для Эрика власть – инструмент для достижения целей.

– Для меня – тоже, – с усмешкой отозвался Кеннеди. – Но я готов за неё побороться – потому что не уверен, что кто-то другой сможет достигнуть той же цели так же хорошо, как и я. И думаю, что не ошибусь, если предположу, что и вы откажетесь, если вам сейчас предложат взвалить работу по интеграции мутантов в людское общество на чужие плечи.

Чарльз развёл руками, понимая, что спорить не приходится.

– А если уж пытаешься оторвать целый кусок от страны, в которой живёшь, то намерения у тебя должны быть достаточно серьёзными, чтобы не доверять столь важное дело другим.

– Сомневаюсь, что Эрик считает себя гражданином Америки. Он космополит, судя по всему. Но оцените, он решил оторвать северо-западный, самый безлюдный угол на нашей карте.

– Не считая штатов Вашингтон и Орегон.

– Им просто не повезло находиться в окружении менее населённых.

Кеннеди хмыкнул.

– Наши подводники обшаривают береговую полосу в районе Сиэтла, – сообщил он. – Но вашего склада радиоактивных отходов до сих пор не нашли.

– У меня есть знакомый мутант, умеющий чувствовать металл на расстоянии, – поколебавшись, признался Чарльз. – Правда, мы не проверяли, насколько далеко простирается его способность. В любом случае, этот мутант несовершеннолетний, так что даже будь у меня возможность сейчас с ним связаться, я не стал бы его привлекать, не получив стопроцентной гарантии его безопасности.

– А сколько ему лет, этому вашему мутанту?

– Тринадцать.

– Тринадцать… – Кеннеди помолчал. – Мне было тринадцать, когда впервые проявился мой дар. И чего я только не передумал, когда мебель вокруг меня сама собой начинала ходить ходуном, а оконные стёкла трескаться, а иногда даже лопаться! Додумался даже до того, что в меня вселился бес, и я одержим.

– Мне было девять, когда я услышал голоса в своей голове, – медленно произнёс Чарльз. Слова Кеннеди что-то подтолкнули в его памяти, и новый кусочек мозаики встал на место. – Прошло довольно много времени, прежде чем я понял, что эти голоса – порождение не моей головы, а чужих. Так что… очень хорошо вас понимаю.

– Да, наш дар – далеко не всегда благо, верно? Что бы там ни думали глупцы вроде Крида, орущие, будто мы хотим их всех поработить, этот дар у нас многое отнимает, но практически ничего не даёт. Ни ума, ни здоровья… ничего. Мне он едва не стоил возможности вести нормальную жизнь. Меня как раз в то время отдали в католическую школу, но большую часть учебного года я провёл в больничной палате, пока не научился контролировать свои способности. К счастью, моя изоляция не вызвала подозрений – я и раньше много болел… Один-единственный раз, когда я смог воспользоваться телекинезом во благо, случился во время войны, когда тот эсминец протаранил наш катер, – Кеннеди тронул галстук, и Чарльз только теперь обратил внимание, что булавка на нём выполнена в виде торпедного катера. – Тогда я смог спасти себя и своих товарищей. Один-единственный раз за всю жизнь.

Он снова смолк, искоса поглядывая на Чарльза.

– Вы ведь поняли, что я солгал, когда сказал, что других мутантов, кроме меня, в нашей семье не было?

– Понял, – кивнул Чарльз.

– У нас ведь была ещё одна сестра, Розмари… Собственно, она и сейчас есть… Но в каком-то смысле уже нет. Она могла управлять электричеством – не настолько, к счастью, чтобы пускать молнии из рук, но электроприборы и лампочки вокруг неё постоянно сгорали. Хотя «управлять» тут не самое подходящее слово, она так и не научилась контролировать свой дар. Она и собой-то управляла с изрядным трудом.

– Она была умственно отсталой?

– Именно. Как мы ни бились, а преодолеть её отставание от других так и не смогли. Хотя почему я говорю «мы», я-то что, несколько раз её на танцы сводил, и всё. Бились наши родители, особенно мать. В то время казалось, что Розмари как-то сможет вписаться в общество, ну подумаешь, звёзд с неба не хватает, читает и пишет с трудом, для многих это не порок. Зато очень мягкая и милая. Но после двадцати в неё словно бес вселился. Начались побеги, ссоры. В конце концов…