Мы, Николай II

Раскрылся розовый бутон,

Прильнул к фиалке голубой,

И, лёгким ветром пробуждён,

Склонился ландыш над травой.

Пел жаворонок в синеве,

Взлетая выше облаков,

И сладкозвучный соловей

Пел детям песню из кустов:

'Цвети, о Грузия моя!

Пусть мир царит в родном краю!

А вы учёбою, друзья,

Прославьте Родину свою!'

Гермоген замолчал, вопросительно глядя на меня. Мои мысли в этот момент были очень далеко. Как странно устроен наш мир — несостоявшиеся поэты воспевают фиалки и ландыши, а потом губят миллионы человеческих жизней, невезучие художники затевают страшные войны, не реализовавшиеся до конца комики превращаются в диктаторов…

— Но, у меня к нему большие претензии, собираюсь готовить документы на отчисление.

— А вот об этом я и хочу поговорить. Простите, но я категорически запрещаю его отчислять. Напротив — прошу окружить юного Иосифа заботой и вниманием, я выделю хорошие средства для него и семьи, заодно помогу и Вам ощутимо улучшить хозяйственную часть семинарии. В дальнейшем Вы будете пользоваться моим полнейшим расположением, что максимально приятно скажется на Вашей карьере. А я заодно сегодня же попрошу Чавчавадзе заняться созданием книги юного таланта. Мы просто обязаны издать её огромными тиражами, как на грузинском, так и на русском языке, и направить в библиотеки школ и гимназий по всей стране. Здесь ведь на кону не просто судьба человека, но и укрепление русско-грузинской дружбы.

Гермоген посмотрел на меня, как на сумасшедшего, но уважение перед монархом быстро взяло верх, и он согласно закивал головой. Если доживу — надо будет не забыть выкупить все картины у юного Адольфа из Австрии.

Забегая вперёд, поведаю, что книги Иосифа Джугашвили (позже он взял творческий псевдоним Коба Джугашвили) имели огромный успех не только в Грузии, но и в обеих столицах. В молодости поэт всё порывался наладить контакты с марксистскими объединениями, но это ему так и не удалось — слишком внимательно наблюдали за ним мои люди.

Примерно через десятилетие я был искренне рад пожать ему руку и вручить специальную «Николаевскую премию за выдающиеся достижения в литературе и искусстве». Теперь с матерью он жил в самом центре Тифлиса, совершенно ни в чём не нуждаясь, влюблённый в жизнь и с головой погружённый в творчество, а я в это время активно устраивал судьбу юного Анастаса Микояна, поступившего на учёбу в Тифлисскую духовную семинарию в 1906 году, но об этом позже.

Глава 20 ОСЕНЬ. ЕВРОПЕЙСКОЕ ТУРНЕ

В августе 1896 года мы с Александрой Фёдоровной отправились в большое европейское турне. Вначале посетили столицу Австро-Венгрии Вену, где встретились с императором Францем Иосифом I, потом была Германия и милая встреча с кайзером Вильгельмом II. Этим встречам я также уделял огромное внимание, надеясь в глубине души постараться предотвратить Первую Мировую войну или, во всяком случае, минимизировать её страшные последствия для России.

Далее наш путь лежал в Данию, оттуда 8 сентября на нашей яхте «Полярная звезда» мы отправились к берегам туманного Альбиона и через два дня бросили якорь у берегов Шотландии. Я навсегда запомнил несколько чудесных дней, которые мы с Аликс провели в замке Балмораль в гостях у королевы Виктории, которая была влюблена в свою внучку Аликс, а потому переносила часть своих тёплых родственных чувств и на меня.

— Мы с лордом Солсбери так хотим, чтобы Россия и Англия могли бы понять друг друга и быть в самых хороших отношениях друг с другом, — королева сделал добрый глоток чая из любимой фарфоровой чашки и подарила нам с Аликс широкую искреннюю улыбку.

Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил Солсбери, плотный, почти лысый, с бородой Карла Маркса мужчина — маркиз, трёхкратный премьер-министр королевы Виктории утвердительно кивал в ответ.

— Это как чудесный сон, видеть моих дорогих Алекс и Ники здесь, — бабушка Виктория явно не экономила комплименты. Судя по выражению лица премьера Солсбери, ему снилось явно нечто совсем иное.

— Ваше Величество, мы искренне благодарны Вам за то, как чудесно Вы нас принимаете. Пользуясь случаем, я хочу особо подчеркнуть, что нет никаких причин опасаться разногласий относительно Индии, так как этот вопрос нами полностью решён, — я решил сделать приятное хозяйке, зная, что вопросы колоний, а особенно Индии для неё всегда были наиболее важными и болезненными.

— Это так чудесно, я так благодарна Вам, ведь так важно, чтобы Россия и Англия шли вместе, только тогда будет обеспечен мир, так как они самые влиятельные империи, — Виктория сделала ещё один глоток вкуснейшего цейлонского чая. — Кстати, когда Вы будете во Франции, я прошу поинтересоваться у этих вечных якобинцев — почему они так недружественно настроены по отношению к Англии?

Пользуясь случаем, я изложил королеве Виктории и её премьеру идеи Единого европейского Союза, обязательно включающего и Российскую Империю.

— Я уже делился этой идеей с Францем Иосифом и Вильгельмом, они её в целом одобряют.

После этого я имел ещё два более подробных разговора с лордом Солсбери, содержание которых, с вашего позволения, я излагать не буду, дабы не утяжелять книгу, скажу лишь, что мы также уделили немалое внимание нарастающему греко-турецкому кризису и сверили наши позиции по этому вопросу.

23 сентября из Портсмута на своей яхте мы отправились во Францию и в этот же день прибыли в Шербур. Французская республика принимала нас ярко и восторженно. «Этот первый визит, такой парадоксальный в своей новизне, такой естественный по своим побуждениям, визит самого мощного, самого абсолютного монарха на земле — самой молодой из республик», — так писала в передовой статье французская «Temps». На всём пути следования от вокзала в Пасси (куда должен был прибыть царский поезд) до русского посольства на улице Гренелль внаём сдавались окна, чтобы только взглянуть на нас с Аликс, причём с гордостью отмечу, что цена доходила до 5000 франков за одно окно.

Нас встречал сам Президент Франции Феликс Франсуа Фор — деятельный сторонник сближения наших стран. В своё время я читал, что в 1899 году он неожиданно умрёт от инсульта и даже оказавшийся рядом его лечащий врач и друг Фора Ланнелонг окажется бессилен. Однако, и это было неоспоримое преимущество начитанного человека из будущего, что уже в следующем году немецкая фирма «Байер» синтезирует ацетилсалициловую кислоту (которую в 1899 году начнёт продавать под торговой маркой «Аспирин» в дозировке 100 мг.). Надо будет обязательно ненавязчиво порекомендовать это средство нашему французскому другу, гарантий нет, но вдруг поможет предотвратить катастрофу.

Наш въезд в Париж был грандиозен! Два миллиона французов и около миллиона приезжих гостей заполнили улицы французской столицы и организовали сплошное народное гуляние. В Париже мы проследовали от вокзала в посольство через шпалеры войск, за которыми теснилась миллионная толпа, безостановочно выкрикивающая: «Да здравствует русский царь! Да здравствует царица!», что было совершенно небывалым случаем со стороны иностранной толпы. Было полное ощущение, что мы вновь в Москве и возвращаемся в Кремль после коронационных торжеств. Российский гимн распевали французские солдаты на улицах, его играл даже орган в соборе «Нотр-Дам».