Мысли о главном. О жизни и смерти

«Вечное не вовне, не в окружении твоём, твоего пространства – оно в тебе. Вечное в живых мгновениях твоей жизни. В детстве оно даётся тебе даром – и тебе кажется, что оно в тебе неиссякаемо и неистребимо. Неистребимость жизни, избыток её, нескончаемость. И тогда не надо гнаться за ней, за этой нескончаемостью: она в тебе, эта полнота, эта неповторимость, это невероятное и чудесно-чудовищное – это “я есмь, и всё вновь и вновь есмь, и во всём окружающем, в чём пожелаю”. Оно столь же летучее и неуловимое, как мысль, – не время, а само состояние интенсивной жизни твоего я; поток жизни и сознания.

Вечное в этом “сейчас”, которое не уходит и всё длится, пока есть жизнь. Уходит жизнь, а не это “сейчас”, которое гаснет с уходом жизни, как гаснут узоры-“зайчики” на стене с уходом солнца. Вечность – это потрясающий, непрестающий, неостановимый миг тебя, твоего я.

И этот миг уходит, если его не стяжаешь, не отрабатываешь, не воплощаешь, не ищешь, куда его вместить. Он не перестаёт быть, он просто уходит от тебя в другое “место”, в другое, возможно, измерение и ипостась. И удивляется, и огорчается твоей неспособности нести его и вмещать в себе».

Мысль упорно работала, чтобы прийти, казалось бы, к простым и очевидным вещам: (2/07/1994) «Речь идёт не о “вечном движении” и не о той вечности, которую мучительно разгадывают философы… Она здесь и сейчас присутствует в самых обыденных преходящих вещах. Она в этом ветре, треплющем листья; в птице, мелькнувшей пред взором; в твоём дыхании; в солнечном свете. Она в том, что существует неуловимо во всём, гармонично объединяя это “всё”. Во всём, что с детских лет представлялось должным и чаемым.

Вечное – не потому Вечное, что остановилось и застыло (“остановись, мгновение”). Вечное – потому, что хочет быть вечным. Неоскудевающим, неизбывным. И даже не это… Просто хочет быть. Неистово. Грозно. Смиренно. Всячески хочет быть!

Не вообще быть, не абстрактно, а в самых тончайших и точнейших формах, в конкретнейшем. Вечное в том, что мы любим.

Процесс творения всё вновь и вновь вызывает творимое к жизни – и вот она Вечность, творимая ежесекундно, ежемгновенно».

* * *

И ещё один круг мысли всё о том же, и всё же иной. 12 мая 2002 года.

«Где же Вечность? Люди оперируют понятием вечности, взывают к ней, отсылают к ней, мечтают и спорят. Но кто видел её? Кто слышал? Кто ощущал, держал в руках, трогал её пальцем? Указывают на небо, на звёзды, на беспредельный космос – вот де вечность. На горы и на миллиардолетние пласты горных пород – какая бездна времени протекла сквозь них! И всё это подвержено счёту, числу, цифре, измерению. Где же Вечность!? О ней задумывались Паскаль, Толстой, Тютчев, Циолковский, Чижевский. Они видели бездны со всех сторон – и что же? Мы существуем в бездне??

Но если с Богом взирать на бездны, то вдруг оказывается, что их две, что они двух родов. Бездна поглощающая, уничтожающая, аннигилирующая. И бездна насыщающая, наполняющая, воплощающая, творящая! Именно творящая, творческая бездна! Бездна творения, а не уничтожения. Одна бездна разрушает – другая созидает. Созидает бесконечно, неиссякаемо, не повторяясь (повторение – это уже смерть, пробуксовка, бесплодность, разрушение). И она всё наращивает и наращивает созидательные силы свои. И всё побеждает провал в ничто, побеждает его пустоту. Бог творит созидательный безграничный космос в безграничной пустоте несуществования [232] .

232

Позже я наткнулся на глубокое высказывание П. Тиллиха, священника и богослова, созвучного мне: «Бог – это сила бытия во всём, что есть, бесконечно превосходящая всякую конкретную силу, но в то же время проявляющая себя как её творческое основание. В религиозном опыте сила Бога даёт ощущение того, что бытие поддерживается силой…которая бесконечно сопротивляется небытию и извечно его побеждает». См.: Тиллих Пауль Любовь, сила и справедливость. М.; СПб., 2015. С. 75.

Поэтому верую, что не может быть вечного покоя, вечной застылости, мертвенности. У Бога все и всё живое! Чем ближе к Божьему созидательному средоточию, тем интенсивнее, активнее, плотнее жизнь. Божия Вечность – это не консервация одних и тех же, однажды достигнутых, форм и существ: это бой, это кипение, это высшего накала и напряжения жизнь. Жизнь не прекращающаяся, а бесконечно животворно набирающая силу. Не просто вечность – а Жизнь Вечная!

Что это такое? Как она протекает? Как она возможна? Кто может объяснить, показать?

Она духовна? Да! В высшей степени. Она в высшей степени созидательна и не может быть несозидательной. Она добра, ибо она не разрушает ни то, что рядом созидается, ни прежние создания. Она всему даёт быть; всему, кроме разрушения. (Разрушение во имя созидания – это лукавый ход.) Она всё и всех любит, всё сущее.

Здесь Толстой подсказывает, что Жизнь Вечная совершается не в пространстве и времени, а в духовном мире, в иных духовных координатах. Вот что он говорит по этому поводу: “Другой же взгляд на жизнь такой. Жизнь есть только то, что я сознаю в себе. Сознаю же я всегда свою жизнь не так, что я был или буду (так я рассуждаю о своей жизни), а сознаю свою жизнь так, что я ясмь – никогда нигде не начинаюсь, никогда нигде и не кончаюсь. С сознанием моей жизни несоединимо понятие времени и пространства. Жизнь моя проявляется во времени, пространстве, но это только проявление её. Сама же жизнь, сознаваемая мною, сознаётся мною вне времени и пространства” [233] .

233

Толстой Лев О жизни: собр. сочинений. Т. XVII–XVIII. М., 1984. С. 95.

Что же касается пространства и времени, которые имеют свою дурную бесконечность, то можно предположить, что они – это особая пограничная зона между областями бытия и небытия. Эта зона (пространства-время) и есть та единственная конечно-бесконечная граница, отграничивающая две бездны друг от друга. Они безграничны-бесконечны – граница же меж ними может быть конечной постольку, поскольку она зависит от них обеих, от существования одной и несуществования другой».

Однако решающий прорыв осознания двух бездн произошёл гораздо раньше. Запись от 18 февраля 1999 года.

«Одна бесконечность (пространственно-временная), видимо, существовать не может. Для своего существования она нуждается в том, чтобы её уравновешивала тоже бесконечность – другая. Бесконечность уравновешивается бесконечностью же. Другая бесконечность – Божия. Существовать могут лишь две бесконечности, “уравновешивающие” друг друга, поглощающие друг друга. Творческая и инертная».

* * *

Однажды мне открылось, что та головокружительно-безумная, всё сметающая и всё поглащающая вселенская бездна пространства и времени равнозначна по сути небытию, тому невозможному небытию, о которое ожигается душа и которое она не допускает ни мыслить, ни быть реальным [234] .

234

Здесь приведём интересное высказывание святителя Игнатия Брянчанинова: «Только две неопределённные величины – ничто (небытие – автор) и бесконечное – не подчиняются никакой форме; всякое, напротив того, определённая величина, как бы ни была велика или мала, непременно имеет форму, по самой определённости своей… Бесконечное не подчинено никакой форме, как не имеющее ни в каком направлении никакого окончания; по этой же причине оно не может иметь никакого вида. Бога никтоже виде нигдеже (Ин. 1, 18)». Для нас здесь важно осознание святителем Игнатием некоего, если можно так сказать, тождества между небытием («ничто») и бесконечностью. См.: Святитель Игнатий Брянчанинов. Слово о человеке. Избранные творения. (Слово о смерти.) СПб., 2011. С. 381.

То, что мне открылось, приходит не через размышление, не через какую ни есть мысль и логику. Да и как можно мыслить бесконечность или небытие, о которых ничего нельзя сказать, кроме разве того, что мы всё же их именуем. Невообразимо-безумное невозможно мыслить – можно лишь пережить однажды с потрясением как что-то совершенно несовместимое с тобой, с твоей жизнью, твоим смыслом, и, сделав это своей тайной, нести её через всю жизнь. Об этом свидетельствовал в своей «Исповеди» Толстой, а также Циолковский в сакрально-доверительном разговоре с Чижевским. Это же знал Парменид, говоривший: «То, чего нет, нельзя ни познать, ни изъяснить… Можно лишь то говорить и мыслить, что есть; бытие ведь есть, а ничто не есть…» [235] .

235

Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. М., 1989. С. 296.